Самоучитель игры на мировой шахматной доске - Переслегин Сергей Борисович (читать книги регистрация .TXT) 📗

К структурообразующим проблемам ЕС следует отнести структурную и транспортную неоднородность организации, провоцирующую — при определенных обстоятельствах — выделение в отдельный рынок Северной Европы и замыкание Южной Европы на рынки Магриба и Леванта. Фраза Рамсдорфа о «старой Европе» воспринята немецкими лингвистами как одна из важнейших семантических находок года. Это означает, что уже сейчас — до формального вступления Польши, Прибалтики, Венгрии, Чехии, Словакии и Словении в ЕС — начинает формироваться противоречие между «малой Антантой» (заметим, политически ориентирующейся в большей степени на США) и ядром Европейского Союза, то есть Францией и Германией, Четвертым Рейхом.

Проблемы ЕС в геополитическом представлении

На 2004 год, играющий, как уже указывалось, особую роль в стратегии развития ЕС, европейская этнокультурная плита находится под действием нескольких нарастающих напряжений.

С юга она подвергается раскалывающему давлению Афроазиатской плиты, включившей в себя южное побережье Средиземного моря. Образованный этим столкновением плит антропоток имеет три составляющие: из Алжира и Мавритании — во Францию, из Турции — на Балканы и в Германию. Югославия, по-видимому, будет рассматриваться будущими поколениями историков как первое государство, погибшее при расколе европейской этнокультурной плиты.

В конце 2003 года впервые за постперестроечный период открыто проявились противоречия между Европейским Союзом и Россией. Уже указывалось, что Европейская плита отделена от Русской междуречьем линий Сан-Висла и Днепр-Западная Двина. Эта территория (Припятские болота, Полесье, Мазурские озера) до самого последнего времени была бедна дорогами и представляла скорее преграду, нежели коммуникационную линию. Народы, живущие здесь, извлекали выгоду из своего расположения между Россией и Европой, но и оказывались заложниками постоянных военных и экономических конфликтов [93]. После поражения в Третьей Мировой (холодной) войне Россия оказалась отброшена за стратегический рубеж Днепра, а на ее западной границе возникли новые (или хорошо забытые) государства — Молдавия, Украина, Белоруссия, Литва, Латвия, Эстония.

Поскольку, несмотря на потерю внешних «имперских земель», Россия сохранила за собой территориальный и геополитический ресурс, поскольку она по-прежнему богата практически всеми полезными ископаемыми, поскольку созданный в советское время ракетно-ядерный щит способен прикрыть ее от традиционных форм агрессии, современная экономическая ремиссия означает возвращение России в неформальный клуб великих держав, который она никогда и не покидала.

А это значит, что перед Россией встает проблема политической и экономической организации постсоветского пространства и геополитически родственных ему территорий.

Следовательно, уже сейчас на западной границе России сталкиваются два альтернативных интеграционных плана: российский, не имеющий даже своего названия, и европейский, воплощенный в сотнях томов документов, в миллиардах евро, в историческом опыте, в адекватной инфраструктуре.

Понятно, что России с ее 0,5 триллиона долларов валового продукта не пришло время всерьез противостоять экспансии ЕС. Действительно, в 2003 году оба стратегических столкновения — в Молдавии и в Грузии были проиграны Россией. Рискну, однако, предположить, что в этих поражениях Россия сейчас заинтересована. Ресурсы ЕС не безграничны. Эти ресурсы уже связаны: в Восточной Германии, в Испании и Португалии, в Греции — странах, к моменту вступления в Союз далеких от ЕСовских стандартов потребления. Очень сильно связаны Польшей. Связаны экологическим законодательством. Связаны «гражданским обществом», «правами человека», «международной законностью», «международными обязательствами». Даже Киотским протоколом [94].

России стратегически выгодно, чтобы Европейский союз втянулся на ближайшие несколько лет (2004—2010 гг.) в трудноразрешимые внутренние проблемы российской периферии.

За временные жертвы в Грузии, Молдавии и на Украине Россия может вознаградить себя в Литве и Польше. Вся сложность положения Европейского Союза на востоке в том и заключается, что давление, которое ЕС оказывает на территорию лимитрофа, возвращается обратно в форме геополитического напряжения между Восточной Европой и Западной.

Это напряжение неоднократно прорывалось летом 2003 года в речах европейских политиков по неприятному для них иракскому поводу. В декабре 2003-го (после событий в Молдавии, Грузии и на Украине!) противоречия между «старой» и «новой» Европой оформилось протокольно.

Раскол по малосущественному иракскому вопросу, возникший между «старой Европой», то есть Германией и Францией, и «малой Антантой», группирующейся вокруг Польши, неожиданно трансформировался в проблему различного подхода к конституции Содружества.

Конфликт вспыхнул вокруг проблемы распределения голосов при голосовании. Вновь германскому союзу (Германия + Франция) противостояла Польша, слишком поздно разглядевшая в ЕС все тот же СЭВ с Варшавским договором, с единственной разницей, что место Советского Союза занимает Германия.

Испания поддержала Польшу. Великобритания заняла нейтральную позицию, но давление на Польшу оказывать не стала, чем, по сути, и определила срыв переговорного процесса. Вопрос о новой европейской конституции отложен, видимо, на год, но отложить назначенный на 2004 г. прием в ЕС новых членов весьма затруднительно. Это заставляет предположить серьезный кризис исполнительных механизмов Единой Европы во второй половине 2004 г.

Совершенно неожиданно свой вклад в усложнение геополитической обстановки в Европе внесла Швейцария. Парламентарии этой страны сначала под давлением финансового бизнеса в резкой форме отказались предоставлять ЕС, Европейскому суду или каким бы то ни было иным инстанциям сведения о хранящихся на территории страны вкладах. Хотя трудно было ожидать чего-то иного — вся швейцарская экономика построена на принципе абсолютной независимости банковской системы, — формальная резкость ответа стала для комиссаров Европейского Союза неприятной неожиданностью.

Швейцария воспользовалась своими связями в мире бизнеса и исключительно удачным географическим положением: страна представляет собой «выколотую точку» в политическом пространстве ЕС и важнейший в Содружестве узел коммуникаций.

Ввиду важности вопроса о вкладах ЕС оказала на швейцарское правительство и парламент значительное давление, опираясь в основном на аргументацию относительно отмывания денег, наркобизнеса, грязных сделок с оружием, государств-изгоев и примата международного права над государственным суверенитетом. Поскольку это давление оказалось безрезультатным, возникает впечатление, что этот участок общеевропейской позиции также приобретает черты слабости [95].

Серьезность каждой из перечисленных проблем не следует переоценивать. Но их сочетание приводит к медленному распаду единой европейской системы антропоэкономических потоков на ряд местных систем. Другими словами, европейская плита, сжимаемая с трех [96] сторон, начинает раскалываться. И в этом отношении ЕС попадает в классический сюжет любой многонациональной империи: такая империя начинает распадаться прежде, чем завершается ее создание.