Великая шахматная доска - Бжезинский Збигнев Казимеж (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Пример Украины и Узбекистана повлиял даже на лидеров, которые более почтительно относились к центристским устремлениям Москвы. Кремль, должно быть, особенно встревожился, когда услышал, как казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев и грузинский Эдуард Шеварднадзе в сентябре 1996 года заявили, что их республики покинули бы СНГ, «если их независимость была бы поставлена под угрозу». В качестве противодействия СНГ государства Средней Азии и Азербайджан повысили уровень своей деятельности в Организации экономического сотрудничества — все еще относительно вольной ассоциации региональных исламских государств, включающей Турцию, Иран и Пакистан и посвятившей свою работу расширению финансовых, экономических и транспортных связей среди своих членов. Москва публично выступила с критикой этих инициатив, расценив их, и совершенно справедливо, как подрывающие суть членства государств в СНГ.
В аналогичном русле постепенно укреплялись и расширялись связи с Турцией и в меньшей степени с Ираном. Тюркоязычные страны с радостью восприняли предложение Турции о предоставлении военной подготовки новому национальному офицерскому корпусу и приеме на обучение около 10 тыс. студентов. Четвертая встреча в верхах представителей тюркоязычных государств, проходившая в Ташкенте в октябре 1996 года и подготовленная при содействии Турции, в значительной мере сконцентрировала свое внимание на вопросе о расширении транспортных связей, торговли, а также на выработке общих стандартов образования, равно как и более тесном культурном сотрудничестве с Турцией. И Турция, и Иран проявили особую активность в плане предоставления новым государствам помощи с их телевизионными программами, оказывая таким образом непосредственное влияние на широкую аудиторию.
Церемония в столице Казахстана г. Алмааты в декабре 1996 года оказалась особенно символичной для идентификации Турции с независимостью государств региона. По случаю 5-й годовщины независимости Казахстана на церемонии открытия позолоченной 28-метровой колонны, увенчанной фигурой легендарного казахского/тюркского воина верхом на похожем на грифона существе, рядом с президентом Назарбаевым стоял турецкий президент Сулейман Демирель. На праздновании представители Казахстана превозносили Турцию за то, что «она находилась рядом с Казахстаном на каждом этапе его развития как независимого государства», на что Турция ответила предоставлением Казахстану кредитной линии в размере 300 млн. долл. помимо имеющихся частных турецких капиталовложений в сумме около 1,2 млрд. долл.
И хотя ни Турция, ни Иран не в состоянии лишить Россию регионального влияния, подобными действиями Турция и (в меньшей степени) Иран поддерживают готовность и возможности новых государств сопротивляться реинтеграции с их северным соседом и бывшим хозяином. И это, безусловно, помогает сохранять геополитическое будущее региона открытым.
Ни доминион, ни аутсайдер
Геостратегические последствия для Америки очевидны: Америка слишком далеко расположена, чтобы доминировать в этой части Евразии, но слишком сильна, чтобы не быть вовлеченной в события на этом театре. Все государства данного региона рассматривают американское участие как необходимое для своего выживания. Россия чересчур слаба, чтобы восстановить имперское доминирование над регионом или исключить других действующих лиц из его судьбы, но она слишком близко расположена и слишком сильна, чтобы ею пренебрегать. Турция и Иран достаточно сильны, чтобы оказывать влияние, но их собственная уязвимость могла бы помешать региону справиться одновременно и с угрозой с Севера, и с внутрирегиональными конфликтами. Китай слишком силен, и его не могут не опасаться Россия и государства Средней Азии, тем не менее само его присутствие и экономический динамизм облегчают реализацию стремления Средней Азии к выходу на более широкую мировую арену.
Отсюда следует вывод, что первостепенный интерес Америки состоит в том, чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространство, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный финансово-экономический доступ. Геополитический плюрализм станет устойчивой реальностью только тогда, когда сеть нефтепроводов и транспортных путей соединит регион непосредственно с крупными центрами мировой экономической деятельности через Средиземное и Аравийское моря так же, как и по суше. Следовательно, усилия России по монополизации доступа требуют отпора, как вредные для стабильности в регионе.
Однако исключение России из региона в равной степени нежелательно и неосуществимо, как и раздувание противоречий между новыми государствами этого региона и Россией. Действительно, активное экономическое участие России в развитии региона является существенно важным для стабильности в этой зоне, а наличие России в качестве партнера, а не исключительного господина, также может принести существенные экономические выгоды. Большая стабильность и возросшее благосостояние в рамках региона непосредственно послужили бы благополучию России и придали бы истинное значение «содружеству», обещанному сокращенным термином «СНГ». Но такой кооперативный путь станет российской политикой лишь тогда, когда наиболее честолюбивые, исторически устаревшие планы, которые болезненно напоминают первоначальные планы в отношении Балкан, будут успешно предотвращены.
Государствами, заслуживающими мощнейшей геополитической поддержки со стороны Америки, являются Азербайджан, Узбекистан и (вне данного региона) Украина; все три — геополитические центры. Роль Киева подкрепляет аргумент в пользу того, что Украина является ключевым государством постольку, поскольку затрагивается собственная будущая эволюция России. В то же время Казахстан (с учетом его масштабов, экономического потенциала и географически важного местоположения) также заслуживает разумной международной поддержки и длительной экономической помощи. Со временем экономический рост в Казахстане мог бы помочь перекинуть мосты через трещины этнического раскола, которые делают этот среднеазиатский «щит» столь уязвимым перед лицом российского давления.
В данном регионе Америка разделяет общие интересы не только со стабильной прозападной Турцией, но также с Ираном и Китаем. Постепенное улучшение американо-иранских отношений послужило бы значительному расширению глобального доступа в данный район и, если еще конкретнее, снизило бы непосредственную угрозу выживанию Азербайджана. Растущее экономическое присутствие Китая в регионе и его политическая ставка в региональной независимости также соответствуют интересам Америки. Китайская поддержка пакистанских усилий в Афганистане также является позитивным фактором, поскольку более тесные пакистано-афганские отношения сделали бы международный доступ в Туркменистан более вероятным, тем самым помогая укрепить как это государство, так и Узбекистан (в случае, если Казахстан будет колебаться).
Эволюция и ориентация Турции, похоже, играют определяющую роль в будущем кавказских государств. Если Турция стойко пройдет свой путь к Европе, а Европа не закроет перед ней двери, то государства Кавказа также, похоже, будут вовлечены в европейскую орбиту, а это перспектива, которую они пламенно желают. Но если европеизация Турции потерпит провал по внешним или внутренним причинам, тогда у Грузии и Армении не будет выбора, кроме приспособления к интересам России. Их будущее в этом случае станет функцией от эволюции собственно российских отношений с расширяющейся Европой, независимо от ее направления.
Роль Ирана, похоже, даже еще более проблематична. Возвращение на прозападные позиции, безусловно, обеспечило бы стабилизацию в регионе и его консолидацию, и поэтому со стратегической точки зрения для Америки желательно содействовать такому повороту в поведении Ирана. Но до тех пор, пока этого не произойдет, Иран скорее всего будет играть негативную роль, оказывая неблагоприятное влияние на перспективы Азербайджана, даже если предпримет такие положительные шаги, как открытие Туркменистана для остального мира, несмотря на сегодняшний фундаментализм, усиливающий осознание среднеазиатами своего религиозного наследия.
