Взаимоотношения Ирана и Центральной Азии. Тенденции и перспективы - Санаи Мехди (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Рекомендации и рецепты, предлагаемые Западом другим странам мира, часто вызывают в них негативную реакцию. Так, и в Латинской Америке, и в Азии, и в Африке подобные рекомендации сопровождались усилением левых движений, национальным и религиозным радикализмом. Экономический фундаментализм в качестве ответной реакции порождает фундаментализм и в других областях общественной жизни, в том числе фундаментализм исламский. Предметом критики знатоков ислама в первую очередь становится радикальный материализм, который с их точки зрения является восхвалением идола под названием «капитал» и способствует распространению нравственной разнузданности и сатанинского антикультурья. За последние годы убежденность в этом многих мусульман выросла многократно, не в последнюю очередь из-за оскорбительных нападок на ислам в западных изданиях и фильмах. И теперь неолиберализм характеризуется в таких кругах как продолжение атеистического материализма.
В Европе и в США раздаются критические высказывания со стороны представителей интеллигенции, которые обвиняют современный капитализм в неблаговидных изменениях в области культуры и духовности – безо всякой перспективы по улучшению ситуации. В связи с этим отметим позицию американского культуролога Жака Мартина Барзена; она, хотя и спорна, однако вызывает интерес. Он считает картину Марселя Дюшана, на которой Джоконда изображена с усами, символом бескультурья: «С этого момента в западной культуре наступил период вседозволенности, и общественная культура фривольно и беспечно направилась в сторону стагнации и деградации» [171].
Большинство критических замечаний американских исследователей напрямую высказаны в адрес США. С точки зрения критиков, в XX веке США превратились в страну с однородной популистской культурой, в которой развлечения одержали победу над духовностью и даже самой жизнью. Америка, проводящая политику защиты прав потребителей, пропагандирующая эгалитаризм и умножающая новые технологии, уничтожает культурные различия без создания новой культуры. Еще один американский ученый Кристофер Клаузен предостерегает: мировая культура, движимая подобными началами, погубит культуру традиционную, а также станет причиной внекультурного смешения бизнеса, новых технологий и всеобъемлющего индивидуализма [181а]. Естественно, подобная тенденция, наблюдаемая в центре неолибералистской системы, вызывает ответную реакцию на Востоке – и особенно в исламском мире, который сохраняет традиционные устои, в которых сконцентрированы вера и нравственность, считающиеся практическими предписаниями. Между тем для создателей и деятелей глобалистской цивилизации культурные особенности и национальные традиции несущественны, второстепенны и мешают мировому прогрессу. Аналогичным образом эскалация напряженности в отношениях человека с природой также не считается принципиальным вопросом, хотя экологическая катастрофа уже началась. Практика мирового развития в течение последних десятилетий показывает, что в рамках неолиберальной геополитической модели глобализации путь для решения важнейших общечеловеческих проблем пока еще не найден; глобалистская политика скорее разрушительная, нежели созидательная, чреватая всё новыми и новыми социально-экономическими и природными проблемами.
В связи с этим возникает необходимость продумать создание иной модели развития и применения новых методов социальных преобразований. Само социальное развитие становится всё более сложным, когда нельзя однозначно говорить ни о прогрессе, ни о регрессе. Многие проблемы требуют системного подхода, в первую очередь – социально-экологические измерения, которые указывают на серьезные угрозы обществу и на основную проблематику по выходу из системного кризиса, охватившего все области жизнедеятельности человечества.
По этой причине следует уделять внимание принципам и оценкам прогресса, далеким от политизированных проектов. Они связаны с теорией устойчивого развития. В этой теории понятие прогресса не трактуется через экономическое развитие, совершенствование техники и технологий. Ядром устойчивого развития является приоритет экологии, а целью – формирование новых отношений человечества с окружающей средой и с обществом. Эти отношения должны быть регулируемыми и устойчивыми. Расточительная политика человека применительно к природе должна быть заменена эволюционным процессом развития, который возрождает традиционные ценности и возможность баланса между духовными и материальными возможностями, а также обеспечивает технологическое развитие социальных и экономических структур.
Ключевые и универсальные принципы теории таковы:
– устранение конфликтов, которые формируются в процессе социально-экономического развития, возможно только при наличии стабильности и неразрушения естественных основ жизни;
– улучшение качества жизни людей должно осуществляться в диапазоне, расширение которого не приведет к разрушению среды обитания и к глобальным изменениям экологии;
– переход к устойчивому развитию, постепенное возрождение естественной экосистемы до такого уровня, который мог бы обеспечить устойчивость среды.
Теория устойчивого развития многогранна, она охватывает все жизненные вопросы. В ней чистые технологии обеспечивают защиту ресурсов, под ее влиянием новые формы международного экономического и социального сотрудничества будут противостоять нынешним разрушительным процессам [187: 26–27].
Новая система подразумевает отказ от приоритета экономического по отношению к социальному и экологическому, предполагает внесение изменений в способы производства и потребления. С этой целью должна быть усилена регулирующая роль государства, которое ужесточит контроль над производством и потреблением и даже ограничит их ради защиты окружающей среды и предотвращения конфликтов. Существующие либерально-демократические модели, основанные на предпочтении интересов индивидуума интересам общества, будут заменены моделями, которые сбалансируют личные и общественные интересы. В случае необходимости демократические нормы и индивидуальные свободы в их нынешнем западном толковании следует пересмотреть в пользу прав и обязанностей коллективных. Еще одной перспективной стратегией будет обмен сырья, поставляемого развивающимися государствами, на доступ к новым технологиям, чтобы изменить условия, при которых страны мира разделены на две неравные группы.
Теория устойчивого развития предлагает новое понимание прогресса, при котором изъяны современного процесса экономического развития сглажены. По-прежнему применяются традиционные и основные экономические индексы, а также иные оценки показателей человеческого развития, которые входят в обширное поле компонентов человеческой жизни. Одновременно применяются экологические, экономические, социальные и культурные оценки. Учет культурных и религиозных традиций и их ответная реакция на различные модернистские явления также предусмотрены в рамках устойчивого развития. Учитываются численность населения, производственные мощности, уровень ресурсов, энергетические запасы, валовой внутренний продукт, компоненты экономической структуры, средняя продолжительность жизни. Учитываются доходы различных социальных групп, состояние здоровья населения, уровень образования и профессиональной подготовки, площадь разрушенных регионов, вопросы утилизации и накопления отходов, вопросы защиты и возрождения традиций, ситуация с религией, наличие комфортной среды обитания. Все эти моменты весьма эффективны при рассмотрении общих условий жизни в республиках Центральной Азии [187: 28].
Безотносительно к различным способам проведения реформ, качества экономических связей и степени вмешательства государства в управление демократическими элементами, все без исключения республики Центральной Азии могут оказаться лицом к лицу с общими социальными и экологическими проблемами, без решения которых невозможно обеспечить долговременную стабильность в регионе.
Наиболее ярко данный тезис иллюстрирует Ферганская долина – общая для Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана территория, развитие промышленности и сельского хозяйства которой началось во времена СССР и продолжилось в условиях постсоветской капиталистической индустриализации. И здесь трудно не учитывать национальные особенности: на территориях Ферганской долины, принадлежащих Узбекистану, Таджикистану и Кыргызстану, капиталистическое хозяйствование тесным образом связано с воздействием на окружающую среду, а также с традиционными экономическими и культурными структурами. Здесь сформировался целый комплекс социально-экономических, экологических и психологических проблем, которые могут создать почву для конфликтов на различных уровнях и на долгое время.
