Оппозиция: выбор есть - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (читать хорошую книгу txt) 📗
Что же значит для нас «окрепнуть»? Это соединить метание наших бессвязных, взаимоуничтожающихся мыслей хоть в слабый поток – в мнение народное. Молекулы воздуха всегда в движении. Но это броуновское, беспорядочное движение. Если бы хоть часть молекул вдруг двинулась в одном направлении, возник бы ветер, сметающий горы. Думаю, что сегодня, пока не совсем еще разрушили нашу память, у нас есть одна основа, на которой мы можем, как на верстаке, разложить в порядке мысли. Это – восстановить в холодном сознании образ того жизнеустройства, на котором еще недавно стояла наша, независимая страна и во многом еще наше государство. Я говорю о том, что выражалось затертыми и почти чужими словами «советский строй». Половина народа еще помнит, какая это роскошь – жить в своей, независимой стране. Даже не то чтобы помнит, а нутром испытывает это почти животное счастье.
Верстак, на котором можно упорядочить эти мысли – почти дыба. Честный разговор мучителен для всех. За ним кровь и на ранах, и на руках, за ним вина и излишней жестокости, и излишней любви. И, главное, вина непонимания и умственной лени. Из-за этой лени и умирают наши старики без хлеба, не надо сваливать на чмокающих насекомых. Они всегда заводятся в немытой голове.
Разговор мучительный, потому что надо хоть на время отложить в сторону любимые мифы. И те, что вливает нам в ухо патриот Солженицын-Ветров, и те, что вливает в другое ухо рабочий коммунист Анпилов (кличка неизвестна). Трудно и то, что мифы надо отложить в сторону, как негодный инструмент, а не отбросить с чувством, в ярости. Ибо от этой ярости в тебе возникает какой-то симметричный миф, и о холодном сознании речи уже нет. «Ах, Солженицын все врет и врет, что Сталин расстрелял 63 миллиона человек? Так вот вам – Сталин невинных не расстреливал, а виновных расстрелял мало! Мало! Мало!» – и глаза уже застланы.
Вообще, нам уже непозволительна роскошь иметь какие-то чувства по отношению к Солженицыну или Чубайсу, Лобкову или А.Н.Яковлеву. Надо считать их операторами. Можно на миг возненавидеть «шмайсер» или «мессершмит», или перекладину с веревкой. Но потом надо прятать ненависть в карман и работать.
Как ни странно, острая тоска и ужас перед надвигающимся убийством советского строя возникли раньше не у нас самих, а у тех, кого давно облепили паразиты. Именно там, в «третьем мире», трагически наблюдали за появлением Горбачева, как смотришь во сне на гибель любимого человека и не можешь пошевелить губами, чтобы крикнуть ему, предупредить.
В 1984 г. я был в Мексике, со мной подружился один профессор, из старинного рода. Он говорил лихорадочно, отвергая даже свое научное знание ради последней надежды. Он спрашивал, заложили ли мы на глубокое хранение банк генов советских людей. Где-то на ледниках или на космических станциях – чтобы потом возродить. Знал он конечно, что в генах не запишешь культуру и код цивилизации, но надеялся. В России-СССР и только в ней видел он шанс на спасение человечества после уже объявленного на Западе грядущего «конца истории».
Человек этот, эколог, часть года работал в США (в ООН и университетах), часть года – в Латинской Америке. Он ненавидел глубинную суть Запада, его «волю к смерти» – ценя и даже любя его внешние оболочки культуры. Далекий от политики и партий, он пришел к коммунизму не «низом» и не «с высот поэзии», а от изучения биосферы и от любви к детям Латинской Америки – всю свою жизнь наблюдая, как Запад без эмоций, как машина, уничтожает и биосферу, и этих детей. Он, атеист и ученый, говорил мне об этом, как говорил бы средневековый христианин об антихристе. Просто не по себе было его слушать.
Этот мексиканец много знал об СССР – и о Гагарине, и о ГУЛАГе. Но говорил об этом на незнакомом мне тогда языке. Капитализм и социализм, демократия и тоталитаризм – все это идеологическая чушь, говорил он. В России решался вопрос о выборе пути – к жизни или к смерти. Вопрос о том, может ли в принципе устроиться общество, где не топчут слабых и где каждый ребенок получает в пище достаточно белка. Лишь советский строй показал, что да, это возможно, и это факт масштаба религиозного. Утверждение жизни. Даже если СССР сомнут (предположение, которое тогда мне казалось нелепостью).
Я тогда моего друга не очень-то понимал. В приложении к советским детям достаток белка мне казался вещью обычной, а голодные дети Индии, Мексики и, как я потом увидел, самих США – результат социального строя, все очень просто. Сейчас мы начинаем понимать, что дело глубже. Сегодня все телеканалы убеждают нас, что нормально – это именно когда половина детей в стране недоедает. И потому советский строй был неправильным и нетерпимым – империя зла.
Я вспоминал те беседы, когда за горбачевской критикой советского строя все более явно стала проглядывать животная, необъяснимая ненависть к нему – и к людям, в которых он воплотился. Сейчас ее немного приглушили, припрятали, но надо о ней вспомнить и постараться ее понять. Это ненависть не идеологическая и не социальная, она сродни расовой и религиозной. Та страсть, с какой громили наше жизнеустройство, уничтожали пионерлагеря и детсады, удушали науку и школу – не объяснить корыстью или приверженностью к ценностям демократии.
Причина в том, что советский проект, взятый в его главных чертах, был отчаянной и мощной попыткой продолжить цивилизационный путь России в новых, резко усложнившихся для нее условиях ХХ века. Главная задача нынешних реформаторов России и их западных покровителей – сломать именно цивилизационный путь России, а вовсе не такие его вторичные проявления, как социальный строй или идеологию. Поэтому до сих пор такие большие силы направляются на то, чтобы опорочить советский проект – а иначе его просто оставили бы в покое, как перевернутую страницу истории, это было бы проще и даже выгодно. Нет, разрушение образа советского строя именно в его главных чертах для действительной победы над Россией абсолютно необходимо. Гусинские и их приказчики в политике будут не просто терпеть, но и слегка финансировать любую оппозицию – если только она при этом будет отвлекать людей от понимания сути советского строя. Потому что не поняв ее, а тем более возненавидев, мы так и будем ходить по кругу, как ослепшие, заеденные оводами лошади – пока не утонем в болоте.
Конечно, искренних ненавистников советского строя немного. Опаснее непонимание. Трудно поверить, но многие активные его губители просто не понимали, что делают. Расскажу о случае, который меня взволновал – даже после всего того, что мы повидали за десять лет.
Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), устроила в Минске большой семинар о демократии и рынке. Съехались западные эксперты, прочитали свои лекции по замусоленным антисоветским конспектам: «Тоталитаризм! Дефицит! Очереди!». Но была в этом семинаре и большая польза. Западный комфорт, английская речь, бесплатный кофе в прихожей – все это так согрело душу белорусских демократов, что они потеряли всякую сдержанность и заговорили, как дети – что на уме, то и на языке. Очень интересно было послушать. Нам в России это пока недоступно, потому что наши демократы еще не потеряли нахальства и искренне говорить неспособны. Чтобы понять наших демократов, очень полезно послушать их собратьев в Белоруссии, которым слегка уже щелкнули по носу.
ОБСЕ пригласила из РФ докладчика по первому вопросу: «Советская система: теория и реальность». Если бы приехал Бунич или Боровой, то все бы прошло, как по маслу. Но в Думе у нас не только буничи – и вот, послали меня. Я не политик, сделал доклад чисто научный. За советскую власть я никого не агитировал, но «теорию и реальность» изложил наглядно, так что возразить было трудно. Приехавшая из Женевы как оппонент по моему докладу почетный советолог Юдит Шапиро пыталась, правда, напомнить, что в СССР простому человеку нельзя было купить в аптеке лекаpства, но даже самые крутые демократы посмотрели на нее с жалостью.
Я упрощенно и кратко объяснил, что советский строй, корнями уходящий в культуру России, по своему типу относится к общинным цивилизациям (в отличие от рыночной цивилизации Запада). Этим и были обусловлены главные черты социального порядка, странные или даже неправильные для глаза и марксиста, и либерала. Сломать советскую цивилизацию – оказалась кишка тонка, но изуродовать сумели. Разрушили много, а реформы так и не идут, вот у нас и катастрофа. Там, где сумели немного утихомирить фанатиков «рынка» и вернулись к здравому смыслу, как в Белоруссии, дело помаленьку выправляется.
