«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович (книги хорошего качества txt) 📗
Уже сами выражения, которые употребляет Конквист, свидетельствуют о том, что опирается он не на факты и логику, а на эмоции и клеветнические измышления (да и в самом описании убийства у него много лживых, но «художественно» оформленных утверждений). В приведенной цитате отсутствие здравого смысла видно уже в том, что нелепо выглядит его «исполинское здание террора и насилия», воздвигнутое на таком шатком основании как убийство Кирова. К тому же выходит, что до конца 1934 года СССР вовсе не был той «империей зла», образ которой старательно выписывает в своей работе Р. Конквист.
Впрочем, вернемся к делу об убийстве Кирова.
На наш взгляд, в нем достаточно ясно виден «германский след». В дополнение к сказанному выше он читается еще и в характерном почерке политического преступления.
Без малого за два месяца до убийства Кирова, 9 октября, раздались выстрелы в Марселе. Ими были сражены король Югославии Александр I и министр иностранных дел Франции Луи Барту. Так была осуществлена операция германской разведки под кодовым названием «Тевтонский меч».
Удар этого незримого меча рассек для гитлеровской Германии целый узел сложных и опасных для Рейха проблем.
Кто был исполнителем этого теракта? Хорватский националист-усташ. Он принадлежал к сепаратистской организации, стремившейся к ликвидации единой Югославии (так же как македонские сепаратисты Ванчо Михайлова).
И те, и другие тесно сотрудничали с итальянской спецслужбой ОВРА, которая, выполняя приказ Муссолини, снабжала югославских сепаратистов всем, что им требовалось. В их распоряжение были предоставлены специальные лагеря, где отрабатывалась методика терактов.
Но Бенито Муссолини в то время был заинтересован в союзе с Францией. Париж, так же, как и Рим, опасался аншлюса Австрии (присоединения ее к Германии). В следующем году вражда между Италией и Германией едва не привела к войне. Тем не менее Барту удалось убрать германским спецслужбам, которые использовали своих коррумпированных итальянских коллег, а они, в свою очередь, «подставили» югославских сепаратистов. Такая вот оказалась трехходовая комбинация, завершившаяся убийством короля и министра.
А еще раньше была Румыния.
Поначалу Бухарест не выказывал явных предпочтений, ведя дипломатичную игру и с Англией, и с Францией, и с Германией. Ситуация изменилась, когда румынский король Кароль II был вынужден под нажимом парламента назначить премьер-министром Иона Дуку, который стал проводить антигерманскую политику.
29 декабря 1933 года Дука, выйдя из загородного королевского дворца, направился на железнодорожную станцию. Здесь на платформе его ждали трое…
Когда убийство произошло, всех трех схватили. Они оказались членами «Железной гвардии» — организации, которая выделилась из национал-социалистической партии Румынии и ориентировалась скорее на Рим, чем на Берлин. Так германская разведка сумела избежать обвинений в свой адрес за террористический акт.
Промежуточным звеном между Берлином и «Железной гвардией» было королевское окружение, точнее — министр внутренних дел и префект полиции румынской столицы.
После Бухареста настала очередь Вены.
В Австрии нацисты были расколоты на два лагеря. Проитальянская и прогерманская их части вступали в схватки между собой с оружием в руках. Муссолини не хотел, чтобы эта стратегически важная страна перешла к Гитлеру.
У власти в Австрии стояла проитальянская фракция. Ее лидер Дольфус был австрийским канцлером.
Военная разведка Германии абвер и разведка СД и на этот раз действовали не прямолинейно. Они привлекли внешнеполитический отдел гитлеровской партии, а через него вышли на австрийских нацистов, сторонников Гитлера, которые предприняли попытку захватить власть в стране в июле 1934 года. Переворот не удался, однако Дольфус был убит. Муссолини лишился верного союзника.
Так началась активная подготовка к аншлюсу — присоединению Австрии к Германии.
У германских фашистов был преступный почерк, они вершили свою внешнюю политику не только за столами переговоров, но и с помощью террористических актов. Причем надо учитывать, что фашисты еще только разворачивали свою преступную деятельность.
Фельдмаршал Гинденбург вручил власть в Германии ефрейтору Гитлеру в январе 1933 года. Своих агрессивных планов Гитлер не скрывал; но у Германии еще не было ни сил, ни возможностей для открытой агрессии. Приходилось прибегать к «недипломатическим» методам во внешней политике.
В этом отношении Советский Союз был для них лакомым, но явно недоступным объектом. Нацисты были непримиримыми врагами коммунистов. Сталин и его группировка выступали против гитлеровского режима (который, кстати сказать, пришел к власти в Германии демократическим путем) и против идеологии фашизма.
Однако это еще не означает, будто в СССР не было прогермански настроенных группировок и отдельных лиц в высшем руководстве. Об одном из них мы уже упоминали: Уборевич. Вообще для некоторой части советских военачальников германская армия представлялась едва ли не идеалом отлично налаженной военной машины.
Сталин во главе СССР и его соратники явно не устраивали Гитлера. И в этом случае его разведка имела все основания использовать опыт террористических операций, успешно прошедших в Европе. Для этого достаточно было ликвидировать одного-двух ближайших соратников Сталина, вызвать в стране волну репрессий и на фоне общественных беспорядков попытаться организовать военный переворот. Для этого можно было использовать прогермански настроенные группировки не только внутри страны, но и вне ее прежде всего почти миллионную армию РОВС, белоэмигрантского Российского Общевойскового Союза.
Конечно, в этих рассуждениях мы вынуждены много домысливать. Однако немало фактов склоняют нас к такой версии.
Вот, например, воспоминание работника Ленинградского ОРУДа А.П. Папчинского, участвовавшего летом 1934 года в поисках белогвардейских террористов:
«Они были заброшены в Ленинград убить Кирова, а на его похоронах совершить теракт против Сталина.
В операции приняло участие около четырех тысяч человек. Нам показывали словесные портреты террористов, но взять их не удалось. Они были обнаружены железнодорожной охраной и при перестрелке скрылись».
Это могло быть, конечно, и ложной тревогой. Но есть и другие сведения, подтверждающие реальность заброски террористов в Ленинград.
«В 1934 году, — пишет Роговин, — от зарубежных резидентов ОГПУ были получены сведения о направлении РОВСом в СССР двух лиц для осуществления убийства Кирова…
По-видимому, агенты РОВСа были связаны с существовавшим в Ленинграде антисоветским подпольем, о наличии которого свидетельствовало распространение в городе листовок белогвардейского содержания».
Теперь можно точно указать источник этой разведывательной информации: генерал Скоблин, Фермер.
Надо иметь в виду, что в руководстве РОВС были люди, напрямую связанные с германской разведкой. Об этом не мог не знать Скоблин. И то, что белогвардейцы готовы использовать в борьбе с советской властью любые средства, сотрудничая при этом даже с врагами России, толкнуло, по-видимому, Скоблина на путь предательства белогвардейского движения, так же, как еще раньше на этот путь встал генерал Слащёв.
Силами РОВС уже было совершено несколько террористических операций в СССР. Например, группа Виктора Ларионова совершила взрыв партклуба в Ленинграде в 1927 году. Именно в этот клуб должны были приехать тогда Сталин и Киров. Совершив эту акцию, террористическая группа Ларионова благополучно скрылась за границей. Подобные группы направлялись в Советский Союз и в последующие годы.
Террором занимался также Народно-трудовой союз (НТС). Только в июне 1933 года НТС формально отказался от террористических методов. В обращении «К новому поколению России» руководство организации заявило: «Бесполезно убивать за тысячу верст от Москвы мелкого партийца или жечь стога сена в совхозах». (Выходит, они действительно убивали на периферии партийцев и жгли совхозные и колхозные стога; а еще, по логике, получается, что полезно переходить к крупным партийным работникам в Центре.) Акт убийства Кирова НТС одобрил.
