Неполадки в русском доме - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (книги онлайн .txt) 📗
Самым фундаментальным следствием этого культурного поворота нашей элитарной интеллигенции стала постепенная, но быстрая эрозия главных достижений Просвещения — рационального мышления и гуманистических идеалов. В России они, соединившись с православным представлением о человеке и общинным крестьянским мироощущением, породили «советский проект». Антисоветская субкультура, взявшись подорвать, осмеять и опорочить главные смыслы этого проекта, неминуемо подрывала, осмеивала и порочила устои Просвещения. Выборная кампания 2003 г. — зрелый плод этой деятельности. И плод этот, на мой взгляд, поистине страшен, как глумливое отпевание российской демократической интеллигенции, совершившей историческое самоубийство.
Когда торжествующий Жириновский, опираясь на теневые гарантии безнаказанности и на предоставленные ему ресурсы телевидения, изгалялся буквально над всеми организованными политическими партиями, над всеми наболевшими проблемами страны, над всеми историческими выборами ее судьбы, он, как мерзкий шут на оргии властителя, был аллегорией того порядка, к которому логично привели эти политические силы. Та смесь правды и лжи, справедливых обвинений и низкой клеветы, что он извергал в экстазе, была гротеском, но этот гротеск верно отражал то шизофреническое и грязное состояние, в которое приведено за последние 15 лет сознание «политического класса» и «элиты общества». Как с горечью выразился один обозреватель, в этой кампании наконец-то «произошла ЛДПРизация всех партий».
К несчастью, этот процесс сильно затронул не только политиков, но уже и все слои общества, притерпевшегося к нашему шизофреническому кризису. Интеллектуальная деградация верхушки пришла в соответствие с огрублением и упрощением того языка, в котором осмысливает реальность масса избирателей, и на момент между ними возникла гармония — гармония антимодерна, общего озлобления и общего угасания творческого импульса.
Установился общий, понятный и узаконенный язык общественных дебатов, который «втянул» в себя весь процесс рассуждений и убеждения. «Фашисты, предатели, „шестерки“, проститутки, колхозники, свинья, животное» — вот как квалифицировали друг друга лидеры политических партий перед лицом всего мира. И все это заглушал рев Жириновского: «Всех повесить!» А ведь он — образованный и дисциплинированный человек, никогда ни на йоту не отступающий от инструкций начальства. И при этом — лидер либерально-демократической (!) партии. Какого парламентаризма можно ждать от депутатов, которые в ходе предвыборных дебатов так грязно обзывали друг друга! Вот тут уж уместен уголовный термин — все они в этой кампании были «опущены».
Можно сказать, что после прихода к власти в России в конце 80-х годов тех сил, что сорок лет назад начали свой крестовый поход против советского строя как одного из главных проектов Просвещения, к настоящему моменту в политической сфере выработан и внедрен язык, вообще исключающий противостояние мнений и программ. Остались шокирующие публику личные оскорбления и «осквернение духовного пространства». Вот в чем выражается сегодня тоталитаризм созданного «демократами» политического порядка, а вовсе не в полицейских репрессиях.
В этом порядке просто невозможно говорить о реальном историческом выборе, перед которым стоит страна, о причинах и глубине кризиса, об альтернативах и компромиссах. Нет форума для такого разговора, выхолощена даже проходящая раз в четыре года выборная кампания. Человека, который начал бы такой разговор, не услышали бы, а все политики боятся показаться белой вороной. Программные установки пытались изложить левые партии, но и их вынудили огрызаться.
Тоталитаризм виден и в том, что происходящий на наших глазах интеллектуальный распад вовсе не является стихийным процессом. Его матрица задана верховной властью, его коридор выстроен финансовыми инструментами, теневыми соглашениями и установками СМИ. Уход и Президента, и «его» партии от ясного изложения программных установок является принципиальным. Более того, непрестанное повторение лозунга «курс реформ не будет изменен» находится в настолько вопиющем противоречии со столь же непрестанными сообщениями об остром кризисе главных систем жизнеобеспечения страны, что уже одно это создает ощущение абсурда. Обещания чудес вроде «удвоения ВВП» нисколько не ослабляют этого ощущения, реальные процессы и чудеса движутся в разных плоскостях и никакого конфликта в сознании людей не создают.
Появление «партии власти», во многих своих внешних чертах напоминающей КПСС, но начисто лишенной идеологии и проекта («мы — партия президента»), есть явление глубокого регресса. Можно ли представить себе официозную партию в стране, переживающей кризис, которая во время выборной кампании отказалась бы от участия в дебатах? Ведь это не только означает ее полную уверенность в мощности «административного ресурса», но и отсутствие всякой потребности в завоевании легитимности, уважения. Да, выборы дадут такой партии легальные депутатские мандаты, но не дадут идейного авторитета. Ведь из обрывочных и туманных высказываний Грызлова и Слиски связного представления о доктрине этой партии люди получить никак не могут — а возможность общественного диалога эта партия отвергает. Это «партия власти», которая держится только благодаря слабости оппозиции. Какой уж тут выход из кризиса.
Те «внешние эффекты» выборной кампании, о которых сказано выше, скрывают, маскируют тяжелое состояние общества и власти — исчерпание идейного, программного ресурса сложившихся политических сил и увядание ростков гражданского общества. Т.н. «консолидация» общества вокруг В.В.Путина и послушное голосование за «его» партию не несут в себе ни идеи, ни воли прорыва из нынешней патовой ситуации («исторической ловушки»), в которой находится страна.
Сейчас, когда от парламентской трибуны удалены СПС и Яблоко, а также сильно «придушена» КПРФ, проблема выбора, обсуждение (пусть и вязкое, туманное) альтернативных векторов исторического пути России вообще устраняются из политического пространства. Все теперь будет сводиться к «принятию решений», но и этот процесс перестает теперь быть проблематичным и принципиального обсуждения вызывать не будет.
«Революция гунна» входит в свою завершающую стадию.
Декабрь 2003г.
Сухие корни административной реформы
Реальная и публичная политика — разные вещи. Публичные заявления политиков призваны оправдать реальные действия — ссылками на волю Бога, народа, трудящихся, а в последнее время принципами демократии, рынка или иных подобных идолов. Как правило, власть стремится, однако, не допускать полного разрыва между ритуальными заявлениями и реальными целями — так, чтобы активная часть общества могла «читать между строк» и понимать смысл происходящего. Полное непонимание таит в себе много рисков.
Сейчас власть начала очередную “административную реформу”, и люди ломают голову: что за этим кроется? Ведь система управления государством — колоссальная и сложная машина, которая складывается исторически. Машина эта изучена плохо, всякая ее перестройка сопряжена с опасностью сломать что-то важное. На такую перестройку власть решается только в том случае, если она вызвана крайней необходимостью.
Почти всегда это необходимость такого рода, о которой нельзя сказать прямо и открыто. Причины, которые приводятся в оправдание реформы, удивительно однообразны, мы их слышим двадцать лет и они давно никого не трогают. Мол, машина управления перестраивается для придания ей большей эффективности, демократичности и прозрачности, а также якобы для сокращения разбухшего чиновничьего аппарата. Обычно перед такой реформой этот аппарат какое-то время поливается грязью в СМИ (мол, произвол, некомпетентность, коррупция и пр.).
За последние полвека мы видели две больших административных реформы. Первую пытался провести Н.С.Хрущев, и ее цель была понятна — сломать всю систему государственности “мобилизационного социализма” (“сталинизма”). Сопротивление этой программе ставило перед Хрущевым и вторую задачу — разрушить его базу в госаппарате. Видимо, эта вторая задача быстро стала главной, что и определило внешне нелогичный характер многих изменений в сфере управления (например, замены отраслевого управления хозяйством на территориальное или разделение партийных органов на городские и сельские). Подрыв государственной системы был остановлен снятием Хрущева с должности, но он успел сломать ряд важных механизмов управления и запустить гибельные процессы (в частности, образования местных и национальных номенклатурных кланов).
