Персоны — «грата», концепции — «нон грата» - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Более того, стратегическая важность каждого общественного слоя заключается прежде всего не в тех услугах и продуктах, которые он производит, а в тех ценностях, которым он поклоняется, — точнее, поклоняется его элита; поэтому сохранение структурной сложности общества есть прежде всего сохранение элит — элиты научной, элиты культурной, элиты крестьянской, военной и так далее. Но разве не очевидно, какие из этих элит больше нуждаются в попечении? Если говорить не об индивидах, а о структурных единицах, об их функциях и ценностях, то окажется, что государство действительно защищает слабых и утонченных от сильных и примитивных, — может быть, именно поэтому Гегель называл государство воплощением нравственной идеи. «…»
Российский революционаризм когда-то и начинался с того, что «страдания народа» — бытовые нужды населения — поставил безоговорочно выше нужд общественной структуры. Страшная месть за это пала и на население, и на структуру, примитивизировавшуюся до уровня серпа и молота (плюс наган).
Надо ли повторять эти ошибки? Если интеллигенция действительно желает быть совестью народа, она должна быть не лоббистом каких-то частных общественных нужд, а представителем нужд общественного целого, — притом что и они непостижимо сложны и трагически противоречивы. Но без сохранения всей этой сложности и противоречивости не уцелеет и сама интеллигенция — не уцелеют ни разум, ни совесть, ни наука, ни культура. Поэтому вопрос «Может ли интеллигенция сотрудничать с властью?» относится к разряду детских: интеллигенция может и обязана по мере возможности использовать власть в своих целях. То есть в интересах общественного целого. А следовательно, прежде всего в интересах хрупкого и сложного».
Может показаться, что это тоже призыв к преображению интеллигенции в общенародное жречество. Однако не надо обольщаться: это вовсе не призыв к преображению интеллигенции в общенародное жречество и построению государства, обеспечивающего общественную безопасность и свободное развитие всякого рождённого до воплощения собой достоинства человека во всей его полноте. Это — всего лишь попытка соорудить мировоззренческий«укрепрайон», опираясь на который, А.Мелихов пытается дать генеральное сражение во имя идеи, а не корысти ради. Сама же нравственная идея, ради которой всё это затеяно, в этой статье им ещё не оглашена.
Тот же самый “Русский журнал” 8 октября 2002 г. опубликовал другую его статью “Кто такие фашисты и как с ними бороться?” В ней А.Мелихов пишет:
«Если 26 сентября вы пропустили телебеседу министра культуры Михаила Швыдкого с Глебом Павловским и Борисом Немцовым о том, что такое фашизм, вы много потеряли. Ибо научного (юридического) определения фашизма нет как нет [26], а так — хоть что-нибудь да услышишь. А то слово «фашист» враждующие политические группировки расточают столь охотно, что оно уже сделалось неопределённым ругательством, вроде слова «мерзавец». Телесобеседники тоже не стремились к академической точности, предпочитая метафоры и частные примеры: так, было отмечено, что милицейская проверка документов по национальному признаку уже содержит в себе семена фашизма. Б.Немцов же резюмировал дискуссию следующим образом. Перефразируя Черчилля («В Англии нет антисемитизма, потому что мы не считаем себя глупее евреев»), лидер СПС объявил, что если мы не будем считать себя глупее евреев, негров, геев, то никакого фашизма не будет.
Но… Многие ли считают себя глупее «негров» и «геев» [27]? Антипатия к ним базируется уж на чём угодно, только не на предполагаемом избытке их ума, — скорее, они делают жизнь более сложной [28], более противоречивой, чем хотелось бы тем, кто желал бы, чтобы жизнь вечно оставалась в когда-то кем-то установленных рамках. Авторитетных рамках. Чтобы по любому спорному вопросу существовало единственно правильное мнение [29].
Психологическая основа фашизма — стремление к простоте; фашизм — это бунт агрессивной простоты против непонятной и ненужной сложности социального бытия. Фашист — совсем не обязательно мерзавец в бытовом понимании этого слова, фашист — это всего лишь простой человек, взявшийся решать политические вопросы непомерной сложности.
Спешу оговориться: выражение «простой человек» в данном случае не означает — «человек необразованный»; «простой человек» в нашем контексте — это человек, твердо придерживающийся какой-то простой модели социального бытия, модели, свободной от противоречий и непредсказуемости, дающей однозначный ответ на все существенные вопросы [30]. Поэтому сапожник, не берущийся решать, каким должен быть мир, человек непростой, профессор же, который обо всем на свете знает, «как надо», — тот проще пареной репы.
В расхожей публицистике фашизмом часто называют все формы агрессивного национализма, но я не думаю, что стоит называть фашистом какого-нибудь английского колонизатора, который покоряет туземцев огнём и мечом и вместе с тем гордится британскими свободами для внутреннего употребления [31]. Более того — истинный фашизм стремится прежде всего «навести порядок» внутри собственного народа, резко упростив его структуру, уничтожив все «паразитическое» [32], «лишнее» — а для простого человека на свете ой как много лишнего… «…»
…суть фашизма не в терроре, не в диктатуре и не в национальной дискриминации — к этим средствам (как временным!) в кризисных ситуациях, случается, прибегают и самые либеральные партии и государства — с той разницей, что они не считают эти средства нормой и отказываются от них по мере ослабления опасности [33]. Суть фашизма в несовместимой с жизнью упрощенности целей, которые он навязывает обществу, в несовместимой с жизнью упрощенности социальной структуры, которая им для этих целей навязывается все тому же многострадальному обществу: простота фашизма неизмеримо хуже воровства демократии [34], но простой человек этого не понимает.
Не случайно фашизм преспокойно является в мир демократическим путем, ибо в роковые минуты простые люди способны образовать сплоченное большинство, но увести себя тем же путем он уже не позволяет. И только когда джинн уже выпущен из бутылки, простой человек начинает соображать, что он натворил. И начинает обращаться в фашиста какого-то иного толка. Ибо, вступая в активную политику, простой человек никем иным быть не может.
Поэтому единственно надежная профилактика фашизма — держать простого человека подальше от политики. Разумеется, невозможно создавать для него отдельные телепередачи, издавать отдельные газеты (хотя — почему бы нет?…), но нужно, по крайней мере, самим не звать его на помощь, не будить в нём фашиста — не возбуждать в нём чувства, что без него страна погибнет: ведь именно ради спасения страны, а то и человечества простой человек и творил все свои красно-коричневые кошмары [35]».
Все приведённые выше по публикациям в СМИ конца сентября — начала октября 2002 г. — мнения разных «персон грата» (для каждого из изданий — свои «грата» и нон грата») о политике [36] заставляют вспомнить известную многим притчу о том, как слепцы осматривали слона: один ощупал хвост, другой хобот, третий ноги и т.п., в результате чего, во-первых, каждый из них пришёл к своему мнению (слон похож на верёвку, на свисающего с дерева удава, на колонны и т.п.), а во-вторых, неверие другим, упорствование в ограничении собственного миропонимания исключительно своим знанием, противопоставляемым знанию других, и нежелание подумать об источнике несовпадения во мнениях — в конце концов привело слепцов ко всеобщей ссоре «по поводу истины».
