Политические партии Англии. Исторические очерки - Коллектив авторов (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Л. Нэмир показал, что политические деятели в Англии второй половины XVIII в. не рассматривали свое участие в политической жизни как следование продуманным политическим программам организованных партий, к которым они сознательно принадлежали. Политическая жизнь представала как своекорыстная борьба амбициозных политиков, а не соревнование сознательных, рациональных, идейных по характеру программ и установок и представлявших эти идейные позиции политических деятелей.
Под этим углом зрения, когда, по сути дела, политическая жизнь во все времена видится как борьба за собственные корыстные интересы существующих в обществе группировок, трудно объяснить, почему в общественной жизни в движении от прошлого к будущему все-таки что-то меняется. Под влиянием работ Л. Нэмира было поставлено под сомнение существование политических партий в Англии как организованных структур даже в середине и второй половине XVIII в., не говоря уже о времени в ближайшие десятилетия после Славной революции. Был также дискредитирован тезис о том, что общественно-политические деятели, политические партии ведут борьбу между собой под влиянием идейных, идеалистических по характеру соображений. В результате начавшегося обсуждения исследований Л. Нэмира распространилось суждение, что следует рассуждать скорее лишь об английской политике конца XVII–XVIII вв., чем об истории партий.
Подход Л. Нэмира стал приобретать научное влияние. Американский историк Роберт Уолкотт (1910–1988), как и Л. Нэмир, использовал для изучения английской политической жизни конца XVII – первых десятилетий XVIII вв. просопографический метод (составление картотеки с выявлением родственных, личностных связей изучаемых персонажей). Р. Уолкотт писал о существовании своего рода системы сетевых связей в Англии и в английской политике первой половины XVIII в. В результате, в его трактовке, политическая жизнь в Англии не сводилась к противостоянию тори и вигов, а часто представляла собой борьбу между отдельными группировками, альянсами и их различными рекомбинациями, которые в то время, по его мнению, были важнее для английской политики, чем тори и виги. Р. Уолкотт насчитал семь таких влиятельных группировок в английской политике того времени. Выявленные группировки, как это виделось Р. Уолкотту, не являлись политическими партиями [7]. На основе установления родственных связей, содержания материалов переписки в соответствии с установками просопографического метода, Р. Уолкотт на весьма шаткой основе конструировал сети связей политического характера между государственными деятелями исследуемого им периода. Некоторые из сконструированных им группировок (Ньюкасл-Пелхэм-Уолпол), как стало известно историкам позднее, ни в каком виде вообще не могли существовать. К настоящему времени сложилось убеждение, что построения Р. Уолкотта полностью дискредитированы [8]. Британский историк Дж. В. Беннет назвал подход американского исследователя к этой проблеме просто «пагубным» (disastrous) [9]. В данном случае схематическое применение просопографического метода, хотя интересного и познавательно значимого, дало недостоверные результаты, видимо, из-за недостаточного понимания историком изучаемого периода.
Интерпретацию английской политической жизни конца XVII – начала XVIII вв. как «беспартийной» обосновывал впоследствии в конце 1960-х годов Д. Рубини [10], предлагавший понимание периода 1688–1702 гг. как противостояния «Двора» и «Страны», а не партийных группировок тори и вигов. В эти же годы у известного американского историка П. Загорина (1920–2009) формировалась концепция понимания Английской революции середины XVII в. как конфликта «Двора» и «Страны». Как видно, эти идеи П. Загорина исследователи стали проецировать также на понимание ими английской политической жизни конца XVII – нач. XVIII вв.
Вызвавшее широкий резонанс эффектное использование просопографического метода Л. Нэмиром в изучении политической и партийной истории Англии, хотя и побуждало британских историков к переосмыслению английской политической жизни XVII–XVIII вв., вместе с тем, вызвало у многих из них стремление поставить под сомнение подобную дискредитацию английской политики. Сведение содержания английской политики только лишь к своекорыстной борьбе на основе личных мотивов все-таки было упрощением. Подход, противостоящий взглядам Л. Нэмира, и отстаивающий мнение, согласно которому уже после Славной революции в последующие десятилетия английская политическая жизнь выстраивалась как противостояние тори и вигов, пронизывавшее всю общественную жизнь, в скором времени все же стал пробивать себе путь в изучении данных проблем. Убедительные аргументы в подкрепление тезиса о существовании партийной борьбы в Англии в конце XVII – нач. XVIII вв., опирающиеся на материалы источников, были представлены, в частности, в работе У. А. Спека на примере исследования электорального поведения англичан в начале XVIII в. [11] Внес вклад в полемику с взглядами Л. Нэмира также известный историк Дж. Пламб, отмечавший, что уже в течение полувека, с 1675 по 1725 г. в Англии «разделение на партии было реальным и создавало нестабильность в обществе или, вернее, было отражением этой общественной нестабильности» [12].
В 1960-е – начале 1980-х гг. британские историки проделали значительную работу, чтобы убедительно поколебать или даже опровергнуть точку зрения Л. Нэмира, согласно которой политическую борьбу в Англии в указанный период не следует считать борьбой политических партий. На основе детального изучения политических взглядов парламентариев и политической борьбы в Англии конца XVII – начала XVIII вв., оппоненты Л. Нэмира пришли к выводу о том, что наличие партий тори и вигов и их борьба вполне отчетливо прослеживаются со времени известного внутриполитического конфликта 1679–1681 гг. (Exclusion Crisis). Конфликт развернулся в связи с требованиями исключения из престолонаследия принца Йорка, будущего короля Якова II Стюарта (1685–1688) в силу его католических религиозных симпатий [13]. Эти требования выдвигала как раз формировавшаяся группировка вигов. В тезисной форме позиция обосновывавшей такую трактовку группы историков была выражена, в частности, словами Дж. Холмса, который писал, что «общество, раскалываемое враждой между тори и вигами, вне сомнений, существовало в Англии после революции 1688 года» [14].
Приверженность этой позиции, правда, влекла за собой новые вопросы, обсуждение которых развернулось в среде британских историков. Почему при такой остроте партийного противостояния между тори и вигами борьба этих групп может быть прослежена в заметной степени по сути дела только в парламенте, поскольку она не повлекла за собой какого-либо широкого социального конфликта в обществе в целом? Ведь несколькими десятилетиями ранее, в середине XVII в. развернувшаяся первоначально в парламенте борьба партий между королем Карлом I Стюартом (1625–1649) и оппозицией повлекла за собой масштабное противостояние, революционные по характеру события. Так что группировкам тори и вигов в конце XVII – начале XVIII вв., при всей остроте партийного противостояния, что-то не давало возможности перевести партийную борьбу во внепарламентские формы для того, чтобы нанести поражение оппонентам. К народным массам ни одна из группировок апеллировать даже не пытались. Между борющимися группами, видимо, существовал также консенсус по поводу того, к каким методам прибегать можно, а к каким не следует обращаться. Может быть, эти партийные группировки все-таки не сложились в такой степени, чтобы перейти к фронтальному противостоянию? Или сказывалось влияние исторического опыта (впечатления об относительно недавнем остром конфликте в Англии в середине XVII в.), или же на новый этап в своем развитии выходила политическая культура, в результате чего стал вырабатываться парламентский механизм разрешения политических споров?
