Матрица «Россия» - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (книги онлайн полностью txt) 📗
В чем же новизна? На мой взгляд, она – в символической сфере. Многие материалисты, выучившие, что «бытие определяет сознание», особых изменений и не видят и сердятся, когда о них заводят речь. На деле изменение фиксируется вполне объективными показателями в массовом сознании. Первый – провал на выборах крайних флангов, особенно правого, который и символизирует «рыночную реформу». Ядро политически активных граждан стянулось к центру, его символизирует В.В. Путин. Даже «Единую Россию» приняли только потому, что это «партия президента». Второй показатель – явное желание большинства, чтобы В.В. Путин каким-то образом остался на третий срок. Контраст с тем, как менялось отношение к верховной власти при Горбачеве и Ельцине, разительный. Он не мог бы быть достигнут средствами манипуляции сознанием, тем более что квалификация манипуляторов правой «антипутинской» партии намного выше.
Для нашей темы самое важное в том, что все 90-е годы постсоветское государство РФ переживало острый кризис легитимности. Было почти очевидно и общепризнанно, что оно не обеспечивает выживания страны и народа. Более того, это были годы неявной гражданской войны, в двух ее вариантах – информационно-психологической и экономической войны. В этой войне подавляющее большинство населения («старые русские») потерпели поражение и были обобраны победителями. Большинство ввергли в бедность и страх, поломали жизненные планы, трудовую этику, систему легальных доходов. Разрушили образ жизни. Повредили и те институты, которые воспроизводили народ – школу, медицину, армию, науку. Народ был в большой мере «разобран» и парализован.
И в этой войне государство выступило на стороне «новых русских», что к концу 90-х годов стало очевидно абсолютно всем. Это выразилось в беспрецедентном падении доверия к президенту (2%) и в столь же беспрецедентной попытке парламента объявить ему импичмент с обвинением в «геноциде народа собственной страны». Голосов не хватило, но это не важно – слово было сказано, всерьез обсуждалось и, прямо скажем, было принято массовым сознанием.
Напротив, отношение к В.В. Путину к концу его второго срока не просто стабильно – оно укрепляется. Значит, в образе государства возникло ядро легитимности. Это – изменение исключительно важное. Это – национальный ресурс, правильное использование которого может переломить ход событий. Но этот ресурс может быть и бездарно промотан, на что и делается важная ставка в антипутинской кампании.
В.В. Путин шел к этому порогу очень осторожно и постепенно, ронял фразы и намеки. Но работать стал образ Путина, созданный «внизу». И эти его намеки стали сращивать разорванные связи нашего народа, как будто брызгали на них мертвой водой. До живой воды дело пока не дошло, но теперь может и дойти – вот что изменилось!
Дальше – больше. Постсоветские куски пространства зашевелились и потянулись сращиваться, обнаружилась опасная живучесть имперского организма. При этом люди вовсе не строили иллюзий. Одно дело – образ, другое – ржавые трубы теплосетей, село без тракторов и удобрений, море без флота. Образ – не от мира сего, а на земле «волк кушает, и никого не слушает». Но без образа не собраться, чтобы преодолеть разруху на земле. Этот образ и стал символом.
Фразы становились более четкими и логичными, и в седьмом послании (2006), в главных его утверждениях, дан завершающий сигнал. Горбачевско-ельцинская глава исчерпана, барахтаться в ней бесполезно, опоры в ней для нас нет. Было сказано, что мы переживаем драму распада великой страны. Это – вовсе не праздник «возвращения в наш общий дом», с идеологией «возвращения в лоно цивилизации» в России покончено.
Теперь вопрос стоит так: «Мы с вами должны строить свой дом, свой собственный дом крепким, надежным. Потому что мы же видим, что в мире происходит». Нет никакого «общего дома», некуда нам «возвращаться». Сожгли мы по глупости свой дом – надо строить новый, причем надежный. Большинство это и так знало, но ведь это надо было сказать! До этого говорилось прямо противоположное. Сказано о Западе, что он – волк, носителем идеалов демократии и прав человека для нас не является. Значит, должен кончиться в России морок гуманитарного низкопоклонства перед Западом, должны мы содрать опутавшую наш разум паутину западнических мифов.
Наконец, В.В. Путин представил вымирание населения как катастрофу, преодоление которой обязано организовать государство. Ничего естественного в этой катастрофе нет, от власти и общества требуется понимание ее причин, политическая воля и ресурсы. Впервые заданы разумные контуры общенациональной проблемы – и это изменение большое и принципиальное.
Что же дальше? Обладает ли эта ситуация внутренним потенциалом развития? Я считаю, что нет, не обладает.
Мобилизующее воздействие символического ресурса, не соединившееся до определенного срока с «материальным» организующим действием, станет угасать. Возможно, с ускорением. Этот критический срок приближается, а воздействие символа достигло потолка. Те, кого «собрал» В.В. Путин, ожидают от государства действий, которые надежно блокировали бы возникшие и нарастающие угрозы России. Таких действий пока нет, а динамика угроз неблагоприятна. Есть опасность возникновения обратных связей типа порочного круга. Задержка с началом программы реальных действий будет размывать созданный за первые два срока «сгусток» легитимности, а это будет все больше и больше затруднять выработку и реализацию этой программы.
На эту опасность указывает тот факт, что сам В.В. Путин обрел высокий авторитет, но его правительство, то есть орган выработки и реализации реальных программ, авторитета вовсе не приобрело. И признаков поворота к этому нет, недаром даже точечные «национальные проекты» пришлось поручать людям из ближайшего окружения самого В.В. Путина. Схема «добрый царь, злые министры» – средство аварийное и кратковременное. Его отказ вызывает лавинообразную утрату авторитета власти. Строго говоря, уже и «национальные проекты» были двинуты как резерв главного командования, но фронта они не удержат.
Проблема в том, что победа В.В. Путина на символическом фронте маскирует тот факт, что на «реальном» фронте продолжается отступление, причем плохо организованное. От ельцинизма в наследство получены главные «институциональные матрицы» страны в изношенном и даже полуразрушенном состоянии – ЖКХ и школа, промышленность и сельское хозяйство, наука и армия.
В 90-е годы их пытались демонтировать и эксплуатировали на износ, а пороговый момент этого износа наступил уже после ухода Ельцина. Темпы деградации приобрели ускорение именно в последние пять лет, и процесс этот приобрел массивный, неумолимый характер.
Масштабы потерь и дыр, которые надо затыкать в чрезвычайном режиме, несравнимы с теми средствами, которые может мобилизовать государство при нынешней хозяйственной системе. Власть об этом вообще не говорит, это табу. Попробуйте прикинуть, сколько стоит сегодня капитально отремонтировать ветхий и аварийный жилищный фонд страны! Сколько стоит срочно переложить полностью изношенную часть теплосетей! Люди не представляют, каковы масштабы этой задачи и сколько стоит, например, замена одного километра теплотрассы. А сколько стоит восстановление изношенного тракторного парка страны или вырезанного более чем наполовину отечественного стада скота? Сколько стоит приобретение заново всего морского флота?
Достаточно взглянуть на динамику самых критических показателей, чтобы понять, перед какой задачей встало государство именно в тот момент, когда люди вновь стали возлагать на него надежду. Кривая старения промышленного оборудования РФ за последние 8 лет не изменилась – несмотря на то, что на РФ пролился золотой дождь нефтедолларов. Труднее оценить, но, судя по всему, в том же темпе идет и эрозия кадрового потенциала страны.
Почему же власть не решается использовать накопления, чтобы переломить эти тенденции? Ведь рассуждения о том, что тратить деньги в стране нельзя, что надо их оставить внукам и правнукам, настолько нелогичны и противоречат здравому смыслу, что почти никто с ними и не спорит. Их нельзя принимать всерьез, это ритуальные иносказания. Их приходится понимать так, что РФ не обладает достаточным суверенитетом, чтобы тратить эти деньги – они должны быть возвращены на Запад. Купить на них оборудования и технологии нельзя.
