Почему он выбрал Путина? - Мороз Олег Павлович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Когда же он стал премьером, ему опять-таки хотелось притормозить события, посидеть полгода год в премьерском кресле, не менять его на президентское чтобы освоиться на руководящем посту.
На вопрос, бывшего одноклассника, зачем ему это было надо становиться президентом (разговор происходил летом 2001 года), Путин ответил:
Не было возможности отказаться.
Трудно сказать, насколько искренне это говорилось…
Между тем такое ощущение, что если бы не августовский дефолт 1998 года, Путин вполне мог бы стать следующим премьером уже после Кириенко. Валентин Юмашев подтверждает мое предположение:
Да, я думаю, так оно скорее всего и было бы. Сергей Кириенко пробыл бы на своем посту до осени 1999-го, после чего премьером стал бы Путин, а Кириенко его первым замом по экономике. Затем Кириенко вновь стал бы премьером уже при президенте Путине.
Таким образом, можно сказать, что дефолт 17 августа 1998 года, помимо прочего, добавил российской истории еще двух «лишних» премьеров Примакова и Степашина.
18 августа 1999 года, менее чем через сутки после того, как Дума утвердила Путина премьер-министром, Ельцин, в свою очередь, утвердил представленную премьером структуру нового правительства. При этом на встрече с журналистами произнес те самые вроде бы лестные слова об одном из путинских качеств, они, мол, с премьером «похожи характером» в способности к жестким действиям, и это, по его мнению, «позволит проводить единую линию».
К сожалению, жесткость Путина проявилась совсем не так, как жесткость Ельцина.
Можно ли было за оставшиеся десять месяцев «раскрутить» Путина как кандидата в президенты? Некоторые из ведущих политтехнологов и имиджмейкеров, к которым я обратился с этим вопросом в конце августа 1999 года, с ходу отвечали отрицательно. Дескать, такая «раскрутка» дело совершенно безнадежное. Они бы за нее не взялись. Ни за какие «бабки». Слишком далек новый премьер от того, что требуется кандидату в президенты.
Директор Центра политических технологий Игорь Бунин:
Я считаю, что «раскрутить» Путина невозможно. Причины? Во-первых, чрезмерно тесная связь с непопулярным президентом. Во-вторых, отсутствие опыта публичного политика. В-третьих, Путин представляет собой полное тождество со Степашиным, а Степашин идет в публичную политику они будут мешать друг другу. В-четвертых, это всем видно его внешние, поведенческие качества для харизматического лидера отнюдь не лучшие. Перечисленных причин, по-моему, уже достаточно…
Все-таки по своим человеческим характеристикам Путин и Степашин сильно разнились. К тому же, как представлялось, в оставшееся время премьер, если он осознает свою главную ахиллесову пяту, может попытаться дистанцироваться от Кремля или сделать вид, что дистанцируется.
Бунин:
Дистанцироваться от Кремля он не может, потому что он был взят в премьеры в качестве ручного деятеля.
На самом деле ни Ельцин не брал Путина как «ручного», полностью управляемого, ни в действительности он «ручным» не оказался.
Руководитель Центра политического консультирования «Никколо М» Игорь Минтусов был более осторожен в суждениях: немедленно на вопрос о возможностях Путина он затруднился бы ответить.
Какие предпосылки к тому, что его можно «раскрутить»? Первая личностный потенциал (он достаточно сильный, собранный, стрессоустойчивый человек) и вторая то, что у него нет отрицательного имиджа, он малоизвестен. Ну, а минусы, которые видны уже сейчас: во-первых, президент назвал его своим преемником, во-вторых… Впрочем, это не минус, а некий фактор неопределенности: поскольку Путин неизвестен, не понятно, как поведет себя экономическая и политическая «элита», будет ли она консолидироваться вокруг него. В общем, более или менее точный прогноз можно будет дать не раньше, чем через месяц.
Коллега Минтусова по Центру «Никколо М», его содиректор Екатерина Егорова смотрела на дело более определенно. И оптимистично. В принципе она согласна, что задача «раскрутки» бывшего шефа ФСБ до «президентского» уровня очень непростая. Но, по мнению Егоровой, эта задача все же решаемая. При условии приложения огромных средств, всех имеющихся ресурсов, при подключении всех информационных каналов. При условии, что сам Путин будет «очень много работать над собой». Наконец, еще одно необходимое условие премьер не должен делать никаких ошибок, а его соперники, претендующие на президентское кресло, напротив, совершать их во множестве.
Были ли в практике «Никколо М» случаи подобного чудесного преображения клиентов?
Егорова:
У нас был один клиент, политик очень известный, но внешне человек несимпатичный, асексуальный… В общем никакой… Понятное дело, непроходной. И буквально через полтора месяца нашей работы с ним его стало не узнать. Человек распрямился. Женщины стали на него реагировать… Как видите, даже такие сложные варианты «раскручиваются». А у Путина нет никаких очевидных дефектов…
Вы считаете, что ему асексуальность не присуща?
Думаю, что нет. Такой вот персонаж с холодными глазами хотя и не по всем параметрам, но вписывается в тот архетип, который привлекателен для женского электората.
Разве в холодные глаза не стоит добавить немного огня?
Огонь может быть и холодный… Если же отвлечься от сексуальности… Да, Путин сдержанный. Да, смотрит исподлобья и часто куда-то вниз. Да, внешне неактивный. Но это скорее «в нуле», чем в «активном минусе». Он скорее «воинствующе нейтральный, чем негативный».
Не исключено, что в ту пору усилия по «раскрутке» Путина уже начали прилагаться. В частности, было заметно, что его пытаются представить в качестве «второго Андропова» этакого несгибаемого, последовательного борца за порядок и дисциплину, скупого на внешне эффектные жесты, но всезнающего и всемогущего. Егорова убеждена, что для 1999 года этот образ абсолютно не годится. Не дай Бог, если советники премьера сконцентрируются на нем.
Обществу это сейчас совершенно не нужно. Двигать Путина как «второго Андропова» значит, просто похоронить его как кандидата в президенты.
А как быть с очевидным отсутствием харизмы?
Егорова:
Что такое харизма? Это совокупность неких собственных качеств человека, помноженная на запрос времени. Сегодня, среди прочего, существует запрос и на таких вот сдержанных, не эпатажных деятелей, как Путин. Сейчас не нужны люди, постоянно выступающие с какими-то резкими заявлениями, совершающими какие-то экстравагантные поступки.
Итак, Путин клиент трудный, но не безнадежный. Как говорят политтехнологи, не «дохлая лошадь». В принципе работа с трудными клиентами по-своему привлекательна. Можно запросить хорошие деньги. Но дело не только в деньгах. Егорова считала, что как раз такая работа наиболее интересна:
Если вам дают на «раскрутку» Лебедя, тут большого ума не надо. А здесь получаешь дополнительный адреналин…
