Продажная девка Генетика - Мухин Юрий Игнатьевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
После войны для 20 областей, разоренных войной, правительством был выделен кредит для восстановления разрушенного хозяйства. Под него выдавались семена и сельхоз-инвентарь, приобретались лошади. Как обстояли дела с поголовьем лошадей, можно судить хотя бы по тому, что в наш колхоз выделили двух, да и то монгольской породы, слабосильных и малопригодных для перевозки грузов. Можно было и отдельным колхозникам брать кредит, но делали это в крайних случаях. Так, мой дед по материнской линии решился на это, только когда от голода стали опухать дети. Взял в кредит 3500рублей, чтобы купить ржи, но не в колхозе, а у частника на базаре. А пуд ржи на базаре тогда стоил 750рублей, а семья — 7 человек.
И этот кредит, наполовину погашенный, висел на нем до отмены долгов колхозников Г. М. Маленковым.
Кстати, дед после освобождения от немцев был председателем колхоза, но его дети голодали так же, как и все остальные. Как погашался кредит — это тема для отдельного разговора, потому что денег колхозникам не платили, а наоборот — брали с них.
Брали за землю личного подворья, за колодец (налог с дивным названием — самообложение), штрафовали за невыработку годовой нормы выходов на работу, независимо от причин: даже если человек болел. Каково, тов. Буривой? С колхозников брали за болезнь, а городским платили за болезнь! «Очень правильная эта наша советская власть»?!. Врать за колодец, когда под горой во множестве бьют родники и воду набирают из них.
А где брать деньги мужику, если их не платят ? «Ун мужик, ун найдет...» Приходилось тереть картофель на крахмал и носить в райцентр на базар. И носить не один день, потому что таких горемык-продавцов набиралось больше покупателей.
А еще заставляли приобретать облигации Госзайма по восстановлению народного хозяйства, вернее, предлагали методом известной итальянской организации: предложение, от которого нельзя отказаться.
Таким образом, голодные колхозники не только обеспечивали сельхозпродукцией страну, но и финансировали восстановление промышленности. Особенно хочется остановиться на факте, который вызывает бурю восторгов у части авторов «Дуэли» — на отмене карточек в конце 1947 года. В «Дуэли», №16 (2001 г.) приводится рассказ о том, как тов. Сталин после встречи с мальчиком отменил карточную систему. Но куда спешил этот мальчик? А мальчик бежал в коммерческий магазин покупать хлеб не по карточкам, а дополнительно за деньги. Была у мальчика такая возможность, а вот у его деревенских сверстников — не было. Даже по карточкам.
Так как расценивать отмену карточек в 1947 г., который был засушливым и неурожайным? Может, тов. Сталину нужно было поехать в деревню и спросить деревенских ребят, сколько они хлеба съедают в месяц ? И почему не хватало хлеба в стране, которая потеряла 20 с лишним миллионов в войне (количество едоков сократилось), а люди героически работали?
В журнале «Москва» (№ 4, 1989 г.) приводится отрывок из письма ветерана войны и труда севастопольца И. Зайцева: «...хрущевские жертвы 1946—1947 гг., когда
зерно отправляли с Украины в Германию, а пережившие войну советские люди умирали с голоду (с 1944 по 1947 год
Н.С. Хрущев — первый секретарь ЦК КП(б) Украины и Председатель Сов. Мин. УССР). Защитить и спасти умирающих было некому — главы семей в большинстве пали за Родину. Это в памяти многих, и от этого нам никуда не деться...»
Я думаю, мало кто сомневается, что решение о зернопоставках в Германию было принято не Хрущевым.
Только не надо сучить ножками и биться в истерике, клеймя позором и всякими нехорошими словами критиков тов. Сталина. Соцлагерь состоял не только из Восточной Германии В. Пика, а в конце 40-х еще и «братский» Китай образовался с не менее братской КНДР, а там и до освобождения Африки от колониализма было рукой подать... И что, советский колхозник должен был всех обеспечивать, питаясь травой?!
Газета «для тех, кто любит думать» печатает воспоминания о том, что при тов. Сталине хлеб в городских столовых был бесплатным, а Черчилль отменил карточки позже, чем в СССР. Товарищи дорогие, вы хоть соображаете, как эти факты характеризуют советское правительство и тов. Сталина? Даже не комментируя их (факты), остается догадываться, какие мысли приходили на ум русскому крестьянину, когда в период немецкой оккупации, рискуя жизнью, он прятал хлеб и кормился хлебом, хотя немцы выгребали все до зернышка, а после освобождения от советской власти и прятать нечего было...
А еще был чудесный обычай — сбор яиц совпартактивом и примкнувшим к ним завмагом. Объясняю Буривому и прочим: кроме хлеба еще требовались яйца, птицефабрик не было, и сельсоветчики пересчитывали кур у колхозников и определяли, кому сколько нужно сдать. Ходили по домам, а собранные яйца сдавали в сельмаг, а оттуда — в города. За это получали премии. Свидетельствую лично, это время застал, хотя это было в конце 60-х.
Одна отрада: хоть изъяснялись чисто по-русски, потому что немцы, проводя такую же операцию, говорили на ломаном русском: «Матка — млеко; матка — яйки!»
Вернемся опять к частушке о Берии и Маленкове. Бури-вой кивает на хрущевских пропагандистов: мол, это они придумали. Какие пропагандисты, если она появилась сразу после известных событий 1953 года?!
Маленков, став Председателем Совета Министров СССР, списал долги с колхозников, уменьшил размер налогов. При нем стали хоть что-то выдавать на трудодни. Отсюда и строчка: «А товарищ Маленков кормит хлебом и блинком». Маленков в начале 50-х гг. отвечал за сельское хозяйство и прекрасно знал, в каком положении находятся колхозники. В «Дуэли» как-то приводились слова, якобы сказанные тогда Г. М. Маленковым: «Ну, теперь и русскому человеку надо дать дыхнуть!» Этим самым он косвенно признал, что русские крестьяне до этого находились в придушенном состоянии.
До сих пор старики в русских деревнях с благодарностью вспоминают Г. М. Маленкова. А граненый стакан с пояском по верху, который появился в те времена, до сих пор называют «маленковским».
А сколько радости было при списании долгов, которые колхозники давным-давно отдали и продукцией, и деньгами.
С. Буривой упомянул насчет дров из леса. Эх, если бы был лес... А то ведь торфом топились. На его рытье колхоз давал 2—3 дня: вырыть, разрезать на брикеты, перевезти домой. А искать пригодный, без примеси глины, на лугу, где его рыли, ходили ночью — днем некогда было: работа в колхозе, да и дома нужно скотину напоить, накормить. Заставить бы Буривого и его единомышленников порыть торф, стоя по колено в воде, может, что-нибудь и понял бы. Или из года в год в летний сезон поспать по 3—4 часа, потому что работа в колхозе, потом работа дома вечером, а рано поутру — покос.
С. Буривой вспоминает про колхоз своего деда. Хотелось бы узнать побольше. Где, в каких краях этот колхоз располагался ? В черноземной ли зоне или «у Печоры, у реки, где живут оленеводы...» — это большая разница!
Какие нормы выработки? Что сеяли, сажали? Только обстоятельно, по-мухински, по-паршевски...
А то ведь может статься, что был этот колхоз из страны Муравии А. Твардовского.
Вот что прадеды и деды торговали и были богатыми — охотно верю. При такой «заковыристой» фамилии, да не торговать! Буривой, Боровой, Бредовой... Мостовые там всякие...
Может, в том колхозе, как в колхозе моих родителей, на каждого члена полеводческой бригады приходилось по 1 га сахарной свеклы, 2 га конопли, 5 га картофеля, которые нужно вырастить, убрать и подготовить для дальнейшей переработки? Например, обрезать 25—30 тонн сахарной свеклы так, чтобы лаборантка на сахарозаводе приняла по высшей категории? Может, там стригли овец и отправляли в год по 6машин шерсти? Или отгружали гречиху, рожь, тот же картофель машинами, которые присылали из города, иначе своим транспортом все не вывезешь? Или сдавали молоко на молокозавод, где делали сыр, который никто из колхозников так и не пробовал ?
