Свобода на продажу: как мы разбогатели - и лишились независимости - Кампфнер Джон (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗

Томас заявил, что не знает о подобной базе данных в какой‑либо другой стране. До этого момента полиция и разведслужбы могли запрашивать у телекоммуникационных провайдеров информацию о телефонных звонках, посланных текстовых сообщениях и посещенных сайтах. Провайдер мог сделать запрос, который мог затем попасть к уполномоченному по вопросам перехвата сообщений и другому контролеру, но, согласно новым предложениям, это право должно быть отменено. «Мы должны держаться и говорить, что это наши фундаментальные права и свободы, что должны быть установлены границы, а для этого необходимо широкое демократическое обсуждение», — настаивал Томас. После более чем шести лет борьбы с наступлением на права он ушел в отставку.

Незаметно и с минимальным обсуждением Великобритания собрала самую большую из известных национальных баз данных ДНК. К началу 2009 года она якобы содержала информацию более чем о 5 миллионах (из 6о миллионов) граждан, в том числе о трети всех темнокожих британцев. Сейчас собираются сведения о каждом, кто подвергался аресту. При этом подразумевается, что многие фигуранты никогда не были обвинены в каком‑либо преступлении. Новые записи добавляются каждые 45 секунд, то есть по 2 тысячи в день, по 700 тысяч в год. Правительство, поддерживаемое МВД, предполагает, что эта схема должна стать универсальной, что должны быть собраны сведения о каждом гражданине. Неудовлетворенное ростом объема данных, оно предложило разрешить полиции брать ДНК у любого остановленного, включая водителей, обвиненных в превышении скорости, тех, кто мусорит на улицах, и людей, не использующих ремни безопасности. В декабре 2008 года Европейский суд по правам человека постановил, что британское правительство нарушило право на неприкосновенность частной жизни, собирая генетические сведения о людях, которые не были признаны виновными в совершении преступлений. Правительство ответило, что удалит сведения, но сохранит образцы ДНК. Изобретатель метода «генетической дактилоскопии» сэр Алек Джеффрис заявил, что позиция правительства «почти лишила его дара речи»:

Другая база данных, получившая название «Контакт пойнт», была создана для сбора сведений о каждом ребенке в Англии и Уэльсе, о его экзаменационных оценках, трудностях в семье и за ее пределами — чуть ли не обо всем. К моменту достижения ребенком совершеннолетия государство будет иметь полный доступ к его самой личной информации. Идея заключалась в том, чтобы дать возможность всем профессионалам, работающим с теми, кому нет восемнадцати, выяснить, кто еще контактировал с ними. Файлы, доступные 330 тысячам отобранных пользователей, включая полицейских и врачей, должны содержать имя ребенка, дату его рождения, адрес, название школы, сведения о враче и любом социальном работнике или должностном лице, осуществлявшем надзор за ним, а также имена и адреса его родителей. Нововведение имело серьезную подоплеку: публика пришла в ужас от нескольких резонансных дел, связанных с жестоким обращением с детьми, в особенности от убийства Виктории Климбье, приехавшей в Великобританию из Кот–д'Ивуара.

Проблемой для правительства было то, что общество посылало противоречивые сигналы. Проблемой для общества стала противоречивость сигналов СМИ: с одной стороны, медиа намекали, что британцы никогда не были в такой опасности, как сейчас; с другой стороны, они предупреждали об опасности полицейского государства, указывающего людям, что им делать, и карающего за непослушание. Для чиновников проблемой была не неразбериха, а догма. Они сводят спор о взаимоотношениях государства и личности к простой схеме, к игре с нулевой суммой, в которой вы можете быть либо бесхитростным либертарианцем, озабоченным правами личности, либо ответственным гражданином, который всегда настороже. После десятилетия правления Блэра и Брауна Лейбористская партия оказалась без заслуживающей доверия программы защиты прав человека. Для меня и мне подобных это стало одной из самых удручающих черт этого периода.

Спустя несколько недель после 11 сентября Дэвид Бланкетт, министр внутренних дел, предложил ввести национальные удостоверения личности. На самом деле лейбористы носились с этой идеей еще в 1997 году, когда только пришли к власти, а теперь просто подвернулся удобный случай. Бланкетт (возможно, наиболее нетерпимый в череде нетерпимых чиновников) заявил, что удостоверения будут называться «правоустанавливающими документами» и что людям следует платить за привилегию пользоваться ими. Он говорил об этом без иронии. Потребовалось некоторое время, чтобы эта идея материализовалась в конкретные мероприятия, и в 2003 году правительство под фанфары обнародовало планы введения удостоверений личности, возможно, более изощренных, чем имевшие хождение в любой другой стране. Чип внутри удостоверения должен был содержать до 50 параметров личной информации о гражданине. Законодательство давало министру внутренних дел право обойтись в данном случае без одобрения парламента. В течение первых нескольких лет казалось, что общественность с энтузиазмом поддерживает идею удостоверений, но опросы общественного мнения показывали, что поддержка ослабевает из‑за растущих опасений по поводу утечки данных, а также роста расходов с 6 до 20 миллиардов ф. ст. Правительство подобрало аргументы, соответствующие требованиям момента. Удостоверения нужны, чтобы предотвратить, во–первых, мошенничество с пособиями, во–вторых, нелегальную иммиграцию (в то время она была высокой) и, в–третьих, терроризм. Чарльз Кларк, преемник Бланкетта, охарактеризовал этот закон как «серьезную меру, направленную на укрепление гражданских прав, поскольку он обеспечивает фундаментальную гражданскую свободу в нашем обществе: право быть свободным от преступных посягательств и страха». Несмотря на активное противодействие Палаты лордов, законопроект в марте 2006 года был принят и вступил в силу в 20Ю году. Консерваторы торжественно пообещали, что если они придут к власти, то остановят осуществление этих планов, хотя многие усомнились, что они и впрямь это сделают.

Споры об удостоверениях личности свидетельствуют о наличии более широкой проблемы. Меня всегда поражал разрыв между действительностью и мнением политиков о состоянии британской демократии. Члены парламента называют Великобританию родиной парламентаризма. Редкие дебаты обходятся без упоминаний о Великой хартии вольностей, «Славной революции» и других великих исторических моментов. Евроскептики должны были бы изумиться доблестному индивидуализму британцев в сравнении со стадным чувством жителей континента. И все же трудно найти в самопровозглашенном демократическом мире страну, где в руках людей с такой незначительной поддержкой было бы больше власти. Глубину этого несоответствия оценил независимый орган «Исследование проблем власти» (Power Inquiry), учрежденный в 2004 году группой именитых общественных деятелей. Цель этой экспертной группы — выработка рекомендаций по вовлечению общества в политику. Опубликованные два года спустя выводы группы оказались суровыми: легитимность правительства подрывается системой голосования, явкой избирателей на выборы и много чем еще.

В 2005 году всеобщие выборы ясно продемонстрировали масштаб проблемы. Снова всего одна из крупных партий, Лейбористская, получила неограниченную власть, но уже при поддержке лишь 22% от общего числа избирателей. Только половина избирателей дала себе труд опустить в урну бюллетень. На местных выборах показатели были еще хуже. Исследование наводит на мысль, что определение британской системы как «исполнительной демократии» (executive democracy) грешит неточностью. Более уместным было бы назвать ее «выборной диктатурой» (elective dictatorship). Руководитель этого исследования, адвокат, баронесса Хелена Кеннеди отметила, что «пруд», из которого отбирали политических лидеров Британии, уменьшился до размеров «лужи», а выборы в Британии перестали быть репрезентативными: