«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович (книги хорошего качества txt) 📗
Эти донесения производят странное впечатление. Если это действительно бредовые домыслы «старухи», то почему она так долго оставалась на службе и ей позволяли три года писать о готовящемся заговоре, которого не было? Ее следовало бы уволить после того, как выяснилось бы, что она городит преступную чепуху, обвиняя славный комсостав Красной армии.
Но если она писала правду, то тогда чем объяснить, что по ее сигналам не были приняты своевременно необходимые меры? Ведь покушение на Сталина и «четверку» и военный переворот могли произойти в любой момент.
Ответ на оба эти вопроса напрашивается такой: у руководящих работников ОГПУ-НКВД, к которым поступали эти донесения, не было стремления поскорей покончить с заговором то ли потому, что они, эти работники, сочувствовали заговорщикам, то ли потому, что были с ними заодно.
М.И. Гай (не путать с героем Гражданской войны Г.Д. Гаем-Бтишкянцем) был начальником отдела Государственного Управления госбезопасности (ГУГБ), осуществляющего контроль за вооруженными силами. Он обязан был отреагировать на донесения своего секретного агента. Однако его реакция свидетельствует о том, что он не желал давать хода расследованию той версии, о которой узнал. Пусть она сначала показалась неправдоподобной… Впрочем, ничего неправдоподобного в том, что существует военный заговор, нет. Эта ситуация достаточно распространенная (вспомним хотя бы то же убийство Павла I или выступление декабристов). Создается впечатление, что М.И. Гай сознательно тормозил проведение расследования по донесению Зайончковской.
Это предположение подтверждается показаниями Ягоды, сделанными в конце мая 1937 года:
«Когда по прямому предложению Сталина я вынужден был заняться делом «Клубок», я долго его тянул, переключил следствие от действительных виновников, организаторов заговора в Кремле — Енукидзе и других, на мелких сошек, уборщиц и служащих…
Я уже говорил, что инициатива дела «Клубок» принадлежит Сталину. По его прямому предложению я вынужден был пойти на частичную ликвидацию дела. С самого начала мне было понятно, что тут где-то порвалась нить заговора Енукидзе, в Кремле, что если основательно потянуть за оборванный конец, вытянешь Енукидзе, а за ним всех нас — участников заговора. Так или иначе, но Енукидзе я считал в связи с этим проваленным, если не совсем, то частично…
В следствии я действительно покрыл Петерсона, но мне надо было его скомпрометировать, чтобы снять его с работы коменданта Кремля. Я же все время стремился захватить охрану Кремля в свои руки, а это был удобный предлог. И мне это полностью удалось…
Петерсон был после этого снят, вместе с ним из Кремля была выведена Школа (им.) ВЦИК. В Кремль были введены войска НКВД».
Выходит, Ягода участвовал в заговоре, но с таким расчетом, чтобы в случае провала одного из его сообщников не оставалось никаких документов, подтверждающих его, Ягоды, участия. Возможно, он узнал, что на Енукидзе есть у Сталина «компромат» (не тот ли донос Сталину, о котором мы уже упоминали?). Кроме того, была опасность со стороны слушателей Школы имени ВЦИК, среди которых вполне могли оказаться люди, верные Сталину. На эту опасность намекнул Ягода в другом своем показании:
«По словам Енукидзе, он активно готовит людей в Кремле и в его гарнизоне (тогда еще охрана Кремля находилась в руках Енукидзе. — Авт.)… Енукидзе заявил мне, что комендант Кремля Петерсон целиком им завербован, что он посвящен в дела заговора. Петерсон занят подбором кадров заговорщиков-исполнителей в Школе ВЦИК, расположенной в Кремле, и в командном составе кремлевского гарнизона… В наших же руках и московский гарнизон… Корк, командующий в то время Московским военным округом, целиком с нами».
Но если Ягода был готов к тому, что Енукидзе «провалится», и все-таки продолжал плести сети заговора, прибирая к рукам охрану Кремля и высших должностных лиц государства, значит, была еще одна группа заговорщиков, более влиятельных и весомых, чем Енукидзе, на которых Ягода делал основную ставку. Возможно, для того, чтобы скрыть их и пустить следствие по ложному следу, была организована операция, о которой нам следует упомянуть хотя бы потому, что она до сих пор остается загадочной.
…Летом 1935 года машина НКВД въехали во двор дачи вблизи польской границы. Ничего не подозревавший хозяин дачи — герой Гражданской войны и командующий Западной группой войск Г.Д. Гай (Гайк Бтишкянц) был застигнут врасплох. От неожиданности и беспомощности он не сопротивлялся аресту. Тем более что везли его не на запад, в сторону Польши, а на восток.
Значит, это не акция польской разведки, Дефензивы, а свои!
Когда его под конвоем посадили в вагон поезда, направлявшегося на восток, сомнений не оставалось: что-то необычное произошло в Москве. Или ему, отбросившему Колчака из Поволжья и Деникина от Орла, припомнили высказывания против раздувания культа личностей Ворошилова и Буденного? Вряд ли.
Было у него одно прегрешение против советской власти. В 1930-м, в самый разгар операции «Весна», когда Тухачевский и Ягода пачками хватали бывших царских офицеров, служивших в Красной армии, он, Гайк Дмитриевич, профессор одной из военных академий, тайно сжигал поступавшие к нему доносы на некоторых учащихся и преподавателей. Но это было давно, и с той поры отношение к бывшим царским офицерам изменилось в лучшую сторону…
Единственное объяснение: в Москве произошел переворот и его, красного командира, решено ликвидировать или заключить в тюрьму.
И тогда он решился. Улучшив момент, разбил кованым каблуком сапога оконное стекло и на полном ходу поезда выбросился в окно.
Ему повезло: скатился под откос, не разбив головы, только подвернул ногу. Поезд прошел. Никто из конвоиров, пожалуй, не решился спрыгнуть. Значит, свобода. Ночь, лес…
Несмотря на боль в ноге, надо было спешно двигаться прочь от железной дороги, уйти как можно дальше, ведь вскоре его начнут искать и район будет оцеплен.
Ему приходилось избегать поселков, питаться ягодами, закусывать сыроежками. Силы убывали.
Что произошло дальше, точно не известно. По одной версии, он встретил деревенских ребятишек в лесу и узнал от них, что ничего особенного вроде бы не произошло, и висят где надо красные флаги и портреты вождя. Тогда Гай решил добровольно явиться в милицию: в Москве должны разобраться!
По другой версии, его, грязного и оборванного, обнаружил в стоге сена поисковый отряд. Так или иначе, он оказался во внутренней тюрьме НКВД. Над ним стали «работать» следователи Ягоды, да и сам он, Ягода, выпытывал: что известно бывшему комкору о заговоре в армейских кругах против Сталина. Организовали «Дело группы Гая».
Что удалось выведать в результате допросов подозреваемого, остается неизвестно. Вполне возможно — ничего, связанного с заговором в армии. Вполне вероятно, что Гай не был вовлечен в него или отказался принимать в нем участие, а Ягода, арестовав его, попытался таким образом навести следствие на ложный след, выиграть время и вывести из-под возможного удара основных заговорщиков.
Единственным, кто посещал Гая в тюрьме, был Р.П. Эйдеман — рослый латыш, поэт и храбрец, герой легендарной Каховки. А ведь, как мы знаем, его в числе некоторых заговорщиков упомянула в своем донесении Зайончковская. Так что не исключено, что Гай был каким-то образом связан с троцкистской организацией в Красной армии, а Ягода хотел вывести «Клубок» на эту группу, чтобы вывести из-под удара Тухачевского.
Но может быть, и Гай, и Тухачевский стали невинными жертвами болезненной мнительности Сталина и дьявольской изворотливости и исполнительности Ягоды?
Ответить на этот вопрос помогает… сам Тухачевский. Вот что он показал 1 июня 1937 года, находясь в тюрьме:
«Зимой с 1928 г. по 1929 г., кажется, во время одной из сессий ЦИКа, со мной заговорил Енукидзе, знавший меня с 1918 года и, видимо, слышавший о моем недовольстве своим положением и о том, что я фрондировал против руководства армией.
Енукидзе говорил о том, что политика Сталина ведет к опасности разрыва смычки между рабочим классом и крестьянством… Я рассказал Енукидзе… о большом числе комсостава, не согласного с генеральной линией партии, и о том, что я установил связи с рядом командиров и политработников, не согласных с политикой партии.
