Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н. (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
Взявший слово представитель Рады Левицкий сказал, что этот вопрос остается открытым до приезда остальных членов нашей делегации. Его поддержал Кюльман, заявивший, что делегации стран Четверного союза лишь во время перерыва в работе конференции были уведомлены о прибытии других представителей от Украины. И далее он добавил, что поскольку власть в России основывается на силе, то какая из двух делегаций от Украины представляет ее — это серьезный вопрос. Троцкий здесь вновь сказал, что мы не возражаем против участия в переговорах и представителей Киевской Рады, хотя и держим сторону Харьковского ЦИК- Соглашаясь с мнением Левицкого и Кюльмана, Чернин одновременно, дабы не терять времени, предложил, чтобы «так называемая территориальная комиссия снова приступила к своим занятиям»724. Троцкий, поддержав это последнее предложение, предъявил претензии другой стороне за искажение в печати его выступлений и инсинуации в ад-pec Советского правительства, но Талаат-паша поспешил закрыть заседание, напомнив, что в дальнейшем работа продолжится уже в политической комиссии.
18 (31) января вечером Чернин открыл заседание политической комиссии, собравшейся, как и до перерыва в переговорах, в прежнем составе — русская, германская и австро-венгерская делегацииКюльман сразу же повел разговор относительно протеста Троцкого по поводу искажения его выступления в печати. Дискуссия шла при участии Кюльмана, фон Геша, Троцкого и Чернина. Троцкий при этом обратил внимание на совсем «свежее» искажение печатью его слов — газеты писали, будто Троцкий в заключительной речи на III съезде Советов заявил, что мы не подпишем сепаратного мира725. Протестуя, Троцкий говорил, что он не мог давать никаких обязательств относительно неподписания сепаратного мира, ибо это означало бы, заявлял он, что он дает обязательство за русский народ воевать за интересы союзных империалистов726. И в то же время Троцкий был не до конца последователен в этом своем «оправдании», ибо, продолжая разъяснять действительно сказанное им, заявлял: мы возвращаемся в Брест, чтобы подписать честный, демократический мир, и мы его подпишем, если он не противоречит нашим интересам727. Такая постановка вопроса отличалась от того, о чем он уславливался с Лениным перед отъездом в Брест-Литовск.
Поскольку дискуссия «грозила» затянуться, Чернин «повернул» ее в сторону обсуждения территориальных вопросов. Конкретно его интересовало наше отношение к областям, занятым австрийскими войсками. Он хотел знать, каковы полномочия русской и киевской делегаций на этот счет, так как, сказал Чернин, украинцы «считают себя вправе совершенно самостоятельно обсуждать и решать» территориальные вопросы728. Троцкий немедленно выразил категорический протест относительно таких притязаний Киевской Рады. Он напомнил, что ее представители не возражали, когда мы говорили в свое время о решении подобных вопросов лишь при обоюдном согласии двух наших делегаций. И поэтому Троцкий сказал, что ему «неизвестно, когда и на каких заседа-ннях» представители Киевской Рады «заявляли о своем праве на самостоятельное разрешение территориальных вопросов»'. Он подчеркнул также, что на заседании присутствуют два представителя ВУЦИК, а из полученной нами телеграммы явствует, что «вопрос об участии Киевской Рады, как самостоятельной делегации, относится скорее к прошлому, нежели к настоящему и будущему» 729.
В ответ Чернин предложил вопрос о полномочиях выяснять на пленарном заседании; здесь же, сказал он, мы хотели бы знать, могут ли представители Рады судить о землях, вклинившихся, например, в польские территории. Троцкий пояснил, что поскольку находящиеся в составе нашей делегации представители украинских Советов выступают за федеративное устройство России, то по вопросам территориальным тем более необходимо согласие русской делегации.
Кюльман заинтересовался содержанием упомянутой Троцким телеграммы и получил ответ о событиях в Киеве и о том, что «вопрос о дальнейшем существовании Рады — вопрос ближайшего будущего»730. После этого Чернин предложил закрыть заседание и выяснить правомочия делегации Украины на следующий день на пленарной встрече. Под занавес «задал» вопрос Троцкий: можно ли ожидать в ближайшее время участия в мирных переговорах представителей Польши, о которых ставила вопрос германская делегация? Кюльман ответил, что если у русской делегации изменилось понимание существа таких государственных образований, то этот вопрос можно обсудить. Наша точка зрения осталась без изменений, сказал Троцкий, и Чернин, также высказавшийся за приглашение поляков, закрыл заседание.
18 (31) января Свердлов, открывший заседание заключительного дня работы III съезда Советов, зачитал телеграммы о волнениях в Германии и, подытоживая события там, заявил: «Это движение все растет и растет, и скоро германские империалисты будут сметены, так же как и русские»731. Уже на следующий день заголовки «Правды» гласили: «Пожар мировой пролетарской революции разгорается», «Восстал германский пролетариат», «В Берлине — Совет Рабочих Депутатов», «Гибель капитализма неизбежна. Солнце социализма всходит», «Торжество честного мира обеспечено» 732. Бела Кун в этот день в «Правде» отмечал, что миллионы бастующих немецких рабочих помогают в борьбе русской делегации в Брест-Литовске733. Комментируя события в Германии, газета подчеркивала: «В колоссальном значении этого факта для дела борьбы за мир и международную революцию может сомневаться лишь человек, злостно и во что бы то ни стало не желающий что-либо осмысливать. ...Мы нисколько не сомневаемся, что германская революция будет развиваться чрезвычайно быстрым темпом...»734
18 января Петербургский комитет принял тезисы Бухарина «О моменте в связи с войной»735. В восьми тезисах говорилось следующее.
Революционная социал-демократия, ставя вопрос о войне на классовую почву, не исключала войны пролетариата «одной страны против буржуазного государства другой».
Октябрьская революция изменила «характер войны с русской стороны»: «из империалистической она превратилась в гражданскую войну против международного капитала». .
Положение не меняется от того, что «в числе сил, направленных против Германии и Австрии, одновременно выступает англо-американо-французский империализм».
Таким образом, вопрос о демократическом мире «решается в зависимости от того, возможно или невозможно» продолжать войну.
«При решении вопроса о целесообразности заключения... аннексионистского мира» надо «исходить из интересов развития» международного революционного движения, считая Россию оДним из его отрядов.
Сейчас это движение находится на переломном моменте, и заключать «Ьохабный мир» — значит «на очень долгое время» срывать его развитие на Западе. «Похабный» договор можно было бы заключить раньше, до кризиса на Западе. Его нельзя заключать теперь, когда кризис налицо».
«Незаключение договора и юридическое состояние войны» не связаны «с каким бы то ни было наступлением», и такое состояние Сбудет опираться не столько на вооруженную мощь русской революционной армии, сколько на разложение и бессилие австро-германского империализма, который должен будет гнать своих солдат непосредственно на социалистические отряды». При этих условиях «даже наше поражение» приведет к дальнейшему революционизированию германских солдат.
Является иллюзией, будто любой мир и наше существование «в тысячу раз важнее остального». Империализм нарушит любой договор, если «будет в состоянии повести атаку на советскую республику». «Никакой отсрочки, кроме отсрочки международной революции, мы не получим».
Тезисы Бухарина, принятые единогласно при одном воздержавшемся736, были как бы возражением на тезисы Ленина. Вместе с прежними такого же рода материалами, решениями и резолюциями Петроградской и Московской партийных организаций они представляли уже сильную организованную оппозицию курсу на заключение мира и выход из войны. К этим документам относилось и заявление в ЦК РСДРП (б) ряда бывших и действительных членов Уральского областного комитета, считавших «абсолютно необходимым» немедленный созыв «чрезвычайной партийной конференции для выяснения мнения партии по вопросу о войне и мире»2. Заявление подписали Е. Преображенский, А. Белобородов, Н. Крестинский и снова Е. Преображенский по поручению Спундэ и Сосновского. Для рассмотрения всех этих документов надо было созывать заседание ЦК партии.
