Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Кургинян Сергей Ервандович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
В 1990 году я и группа моих товарищей выпустили книгу «Постперестройка». Она размещена на интернет-сайте моей организации, и каждый может с ней ознакомиться. Если свести все содержание книги к одной стратегической (и прогнозно-аналитической) констатации, то получится следующее: «На обломках коммунизма при нынешнем развитии процессов сформируется только КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ как общественно-политическая формация и система».
Прошло 18 лет. На протяжении первых лет после написания этой книги все просто рушилось. И у тех, кто не входил в узкую профессиональную страту, не было вообще никакого представления о том, что именно формируется. Казалось, что вообще ничего не формируется, клубится хаос. Хотелось, чтобы он перестал клубиться. Во второй половине 90-х стало понятно, что нечто формируется и что это нечто — именно КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ. Начались крики по поводу того, что этого нельзя допустить.
А что значит — нельзя допустить? Казалось бы, следовало подумать о достаточно радикальной смене всего порядка вещей. О смене макросоциальных тенденций, приводящих к формированию этого самого криминального капитализма. Но, как только речь начинала идти об изменении тенденций, раздавался оглушительный визг: «Не смейте! Снова «Красный проект»? Вы зальете Россию кровью! Вы преградите ей путь к благосостоянию! Вы запустите мясорубку!»
Между там было ясно, что мясорубка-то уже запущена самими тенденциями. А также теми, кто их создал и их поддерживает.
Не желая (и не умея) переламывать тенденции, политический класс занялся тем, что это (мягко говоря, крайне упрощенное) классовое сознание воспринимало как свое ноу-хау и «супер-пупер». Он занялся не сменой макротенденций, а сменой лидерства. Так пришел Путин. И, придя, решил ряд серьезных тактических задач, как-то: централизация власти, отпор сепаратистам в Чечне, смена политического языка и так далее.
Уже решение этих задач кое-кого сильно встревожило. Но не более. Потому что макротенденции не были переломлены. А значит, специфическое социальное тело под названием КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, распухая, продолжало наливаться силой, отвечающей его субстанциональному качеству. Эта сила соглашалась подчиниться власти лишь постольку и до тех пор, поскольку и пока власть не задевала ее ключевые интересы.
«Единая Россия» готова была голосовать за любые решения Кремля. Но… Когда Кремлю показалось политически и электорально полезным провести закон о ликвидации казино и игорных автоматов — вроде бы покорная его воле сила встала на дыбы. И закон был блестяще провален. Точнее, принят… в форме, обеспечивающей суперконцентрацию игорного бизнеса в так называемых игорных зонах. При определенной способности к обобщениям это могло бы встревожить донельзя. Но текучка… Но сиюминутные политические проблемы… Короче, это осталось абсолютно неосмысленным.
А пухнущему социальному телу — то бишь криминальному капитализму — только это и надо. Тело продолжало расти. Блестяще справляясь с некоторыми частностями, власть ничего не могла противопоставить такому росту. Ведь не разговоры о борьбе с коррупцией надо ему противопоставлять, если речь идет о подлинном, а не о риторическом противопоставлении.
Противники моего диагноза скажут, что я мажу всех одной криминальной краской. Почему это всех? И почему наличие некриминальных людей на всех этажах власти должно быть доказательством неправильности такого диагноза? Если у вашего пациента опухоль, а вы в процессе исследования натыкаетесь на здоровые клетки, то значит ли это, что пациент здоров?
КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, разрастаясь, не может не захватывать различные социальные периферии. Не может в обществе, где долго существует КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, не возникнуть криминальной милиции, криминальной медицины, криминального образования и так далее.
КРИМИНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ, предоставленный самому себе, не может не двигаться по регрессивной траектории. Он будет постепенно превращаться в криминальный же феодализм и так далее. Для того, чтобы этому воспрепятствовать, надо действительно выдвинуть проект формационного преобразования, он же проект «Развитие». Декриминализация капитализма — это не борьба с коррупцией. Это вывод всего капитализма из весьма специфической стадии первоначального накопления капитала. Нельзя это сделать, не продавливая, причем весьма волевым образом, некие социальные, политические, культурные и иные макроинициативы.
Альтернативой этому является гниение. Так, может быть, кому-то и нужно гниение?
Некоторое время назад лояльный к власти «Левада-центр» вдруг предъявил результаты соцопроса верхушки среднего класса. «Левада-центр» назвал верхушкой среднего класса жителей Москвы с доходами больше полутора тысяч евро в месяц на человека, жителей Санкт-Петербурга с доходом больше тысячи евро в месяц на человека и жителей других городов России с доходами больше восьмисот евро на человека.
«Левада-центр» показал, что исследованный им контингент сильно тяготеет к отъезду из России. Это вызвало достаточно болезненную реакцию власти. Что до меня, то я совсем не уверен, что этот контингент — соль земли и опора нужных для страны трансформаций. Я думаю, что контингент столь же многолик (культурно, социально, ценностно, политически), а значит, и «разнополезен», как и другие слои населения. Но не в этом дело.
Предположим, что это актив. Этот актив может выехать из страны (хотя слова и даже намерения не всегда переходят в дела). А может и не выехать. Рассмотрим оба сценария.
Если он не выедет (и он актив), то он будет пытаться на что-то как-то воздействовать. Вопрос — на что и как. Он может воздействовать как деструктивно (пресловутым «оранжевым» образом), так и конструктивно. Тут все дело в том, кто оседлает энергию, кто отформатирует тенденции, куда будет направлен вектор активности.
А теперь предположим, что он выедет. Пусть и не сразу, а за несколько лет. Тогда сформируются правящий слой (обитатели Рублевки, а в перспективе и Сочи) как совокупный управляющий и нечто, чем надо управлять. Предположим (опять-таки не факт, повторяю — я абсолютно не загипнотизирован слоем, к которому приковано внимание «Левада-центра»), что все остальное — это пассив. Тогда образуется классическая картина гниения. Наверху — квазиафриканская элита (псевдоэлита, антиэлита), существенную часть времени проводящая за границей и наблюдающая за тем, чтобы массы находились в социальной инерции («состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения»). Вектор движения в этом случае ясен, и это отнюдь не развитие. А внизу — африканизированные массы.
ЗАЧЕМ ИМ ТОСКОВАТЬ О РАЗВИТИИ? ИМ НАДО РАЗНЫМИ СПОСОБАМИ ВБИВАТЬ В ГОЛОВУ, ЧТО РАЗВИТИЕ — ОТ ЛУКАВОГО. ЧТО ЭТО МЕТАФИЗИЧЕСКИ ЛОЖНЫЙ ОРИЕНТИР. ЧТО ИХ СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ КАК РАЗ И ЕСТЬ ПРАВИЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. ЧТО ИХ БЕДЫ ВЫЗВАНЫ «ЧУМОЙ РАЗВИТИЯ», КОТОРУЮ НАСЛАЛИ НА ИХ ГОЛОВЫ КОММУНИСТЫ («ПЕРЕСТРОЙКА»–2, –3 И ТАК ДАЛЕЕ). ЧТО ИМ НАДО КАЯТЬСЯ И КАЯТЬСЯ («ПОКАЯНИЕ»–2, –3 И ТАК ДАЛЕЕ). А ПОСКОЛЬКУ ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ЭТИ МАССЫ ОПАСНЫ, ТО НАДО СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ, ЧТОБЫ ВЫРВАТЬ ИЗ КУЛЬТУРЫ, МЕНТАЛИТЕТА, ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ ВСЕ, ЧТО МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ПРЕСЛОВУТОЙ «РЕМИССИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ НАСТРОЕНИЙ». ИМЕННО ВСЕ, ВКЛЮЧАЯ…
Включая метафизические корни этих самых революционных настроений и их (ох уж эти умные словечки не к месту!) «ремиссий». А где же корни? Ведь большевизм же что-то породило? И это «что-то» находится в нашей культуре глубже, нежели сам большевизм.
Теоретики денацификации, взявшиеся за выкорчевывание корней фашизма в Германии, в основном принадлежали к Франкфуртской школе. Школа эта сама была изначально не чужда революционным настроениям. Но, перекочевав в США, стала существенной частью концептуальной культуры, используемой в том числе и ЦРУ. А также всеми остальным борцами с «ремиссиями наоборот». Эти теоретики и их коллеги из разного рода учреждений, тяготеющих к тем или иным конфессиям, довольно быстро сообразили, что искать и вырывать надо именно метафизические корни. Поскольку, во-первых, только они могут давать новые всходы. И, во-вторых, только их отсутствие абсолютно парализует тех, у кого их вырвали.
