Революция. Механизмы, предпосылки и последствия радикальных общественных трансформаций - Мау Владимир (мир бесплатных книг .txt) 📗
Вторая фаза – некоторое улучшение экономической ситуации. Социальная стабилизация, связанная с политическим (надежды на популярное правительство) и экономическим факторами. Улучшается как финансовая ситуация, так и производственная динамика. Временные позитивные хозяйственные сдвиги на ранней стадии функционирования правительства умеренных характерны практически для всех революций. Исключение составляет только Россия 1917 года, уже третий год участвовавшая в мировой войне.
Третья фаза – резкое усиление кризиса и связанное с этим обострение социально-политической борьбы. Почти полная потеря контроля за экономическими и финансовыми процессами. Сжимается производство, продолжается падение уровня жизни, угроза голода и холода (применительно к северным странам и регионам) становится как никогда реальной. Практически всегда это связано с радикализацией политического режима.
Четвертая фаза – продолжающееся ухудшение экономической ситуации в условиях радикального политического режима. Спад производства достигает своей нижней точки, инфляция сохраняется на высоком уровне. Однако эта стадия имеет ряд важных особенностей.
Во-первых, в ряде случаев приход радикалов к власти может вызвать улучшение ситуации в отдельных сферах хозяйственной жизни. Жесткий мобилизационный режим способен на непродолжительное время обеспечить стабилизацию, скажем, в финансовой области или в некоторых секторах производства, организовать и поддерживать чрезвычайный режим снабжения населения базовыми продуктами питания. Словом, решать отдельные экономические проблемы, что позволяет говорить о кратковременном повышательном тренде, за которым следует возобновление полномасштабного кризиса.
Во-вторых, ухудшение экономической ситуации в условиях радикального режима не носит обвального характера. Глубина хозяйственного спада уже приближается к своему максимуму, а решительность и активность правительства позволяет если не смягчать, то по крайней мере тормозить усиление негативных трендов. Однако кризис развивается, и именно на его фоне происходит падение радикального режима.
Пятая фаза – новый виток экономического кризиса после падения радикального режима. Чаще всего на этой стадии происходит резкое ухудшение условий жизни значительной части населения (вплоть до массового голода), а также обострение кризиса государственных доходов, переходящее в затяжной бюджетный кризис.
Шестая фаза – постепенная стабилизация и выход на плавную, эволюционную траекторию экономического развития. Разумеется, здесь далеко не все происходит гладко. Благосостояние значительных слоев населения еще долго остается на весьма низком уровне, бюджетный кризис становится долгосрочным фактором функционирования хозяйственной системы. Однако стабилизируется денежная ситуация, происходит постепенное оздоровление финансов, начинает расти производство. Хотя выход на дореволюционный уровень хозяйственного развития происходит по прошествии длительного времени и не по всем параметрам одновременно.
Анализ будет неполным и неточным, если оставить без внимания существующие в мировой экономической истории (и особенно в истории ХХ века) примеры длительного функционирования экономики в условиях кризиса, во многом аналогичного революционному, но разворачивающемуся в других экономико-политических обстоятельствах. Развитие кризиса аналогичного типа происходит в условиях слабого государства, в котором отсутствует устраивающий ключевые социально-экономические группы (прежде всего элиту) механизм выработки взаимоприемлемых решений, а политическая власть оказывается неспособной добиваться последовательной реализации своих целей. Здесь возможны по крайней мере два варианта развития событий, которые кратко будут охарактеризованы ниже.
Один – попадание страны в состояние перманентного экономического кризиса (то есть валютно-финансовой нестабильности, бюджетного кризиса, стагнации или спада производства) в результате предпринимаемых усилий проведения масштабных социально-экономических преобразований. По опыту последних ста лет нетрудно заметить, что подобное развитие событий, если исключить случаи войн и длительных вооруженных противостояний (например, ближневосточного), как правило, связано с глубокими политическими изменениями, сопровождаемыми попытками решительного и быстрого преодоления стоящих перед страной социально-экономических проблем. То есть в ситуациях, близких к революционным или на самом деле являющихся «революциями сверху». Именно таков характер наиболее значительных политических преобразований в Латинской Америке – например, в Бразилии (революция 1930 года и правление Жетулио Варгаса), в Аргентине (в результате переворота-революции 1930 года и позднее при правлении Хуана Перона, 1946–1955), в Чили (победа Народного фронта в 1971 году). Во всех этих случаях новые правительства, приходя к власти на волне глубокого экономического и политического кризиса, оказывались перед необходимостью не просто проведения реформ, но быстрой демонстрации их положительных результатов [11].
Начинающиеся здесь преобразования являются достаточно глубокими, чтобы претендовать на эпитет «революционные», причем их популистский характер и логика их реализации также оказываются весьма близкими к деятельности «раннего революционного правительства». Схожи и последствия – на первом этапе преобразования дают позитивные социально-экономические эффекты (растут зарплата и занятость, хотя и исчерпываются золотовалютные ресурсы), однако через непродолжительный период позитивные тренды сменяются острым экономическим кризисом [12]. В дальнейшем события развиваются по двум возможным сценариям.
Или побеждает контрреволюция (во всяком случае, режим, являющийся «контрреволюционным» по отношению к революционерам предыдущего, популистского правительства), которая восстанавливает политический порядок, ужесточает механизм осуществления политической власти и на этой основе проводит более осторожные реформы, которые действительно назрели и которые по-своему, в другой политической и идеологической системе координат, пыталось решить свергнутое правительство. Таков сценарий событий в Чили. И, собственно говоря, в своих существенных моментах он мало чем отличается от оборванных революций типа германской 1848 года или российской 1905 года.
Или первоначально возникший режим вырождается в военную диктатуру, отбрасывает задачи реформирования системы, сам останавливает или сворачивает реформы и в дальнейшем функционировании ориентируется лишь на свое политическое (и физическое) выживание. Нерешенность задач, вызвавших первоначальный переворот, неготовность властей решать эти задачи делают состояния кризиса перманентным, а жесткость политического режима или (и) поддержка его извне (например, по геополитическим соображениям) обусловливают длительное его существование, несмотря на остроту возникающих проблем. Последний вариант мало чем отличается и от предельного случая длительного сохранения в стране неэффективного диктаторского режима, достаточно сильного для того, чтобы не допускать серьезных экономико-политических изменений, но достаточно слабого для осуществления более или менее последовательных шагов по выходу экономики из кризиса [13]. Понятно, что все это уже не имеет никакого отношения к экономическому кризису (и циклу) революций.
Последние соображения побуждают нас сделать еще один вывод общего характера: рассмотренные характеристики и тенденции «революционного экономического цикла» не являются критериальными чертами революции. Существование подобных трендов в других обстоятельствах и исторических эпохах никак не может свидетельствовать в пользу вывода о наличии или вызревании революционных процессов. Справедливо обратное – глубокие, революционные изменения, если они происходят в данной стране, сопровождаются в общем схожими экономическими трендами.
