Война после войны: информационная оккупация продолжается - Лисичкин Владимир Александрович (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
В ряде источников содержится описательный подход к событиям. Он, например, фигурирует в книгах Е. К. Лигачева, Н. И. Рыжкова, В. И. Илюхина. В первых двух описываются близкие, доверительные отношения с Горби в начале перестройки, и его вероломство и беспощадность в конце. В [45], где есть ряд интересных наблюдений, Илюхин отмечает три лица Горбачева:
«Внешне он всегда оставлял о себе приятное, впечатление своей мягкостью, интеллигентностью и общительностью. Хотя от других знаю, что у себя в служебном кабинете он частенько в разговорах употреблял резкие выражения, которых нет в толковых словарях.
Но о людях, и тем более о президенте, надо судить не по словам, а по делам.
И здесь, пожалуй, в Горбачеве уживаются как минимум три лица: Горбачев начала перестройки, Горбачев ее апогея и Горбачев реального распада Советского Союза.
Первый — действительно всколыхнул страну, мир, объявив курс на обновление, курс, который был положительно воспринят почти всеми.
Второй — после того как огромные массы людей пришли в движение, вдруг обнаружил, что не знает, куда их вести, а может быть, не захотел или не мог. Время действий сменилось пустой говорильней, шараханием из стороны в сторону, топтанием на месте, распадом экономики и государственности.
Третий — оказавшись в состоянии депрессии и без всякой опоры в массах, полностью выпустил руль управления страной. Неимоверно быстро скатился вниз, к финалу своей карьеры, однако, и падая, продолжал разрушать некогда могучее государство».
Действительно, Горбачев имел три лица, но не только в соответствующих фазах перестройки, а во всех своих разрушительных действиях, осуществлявшихся по триаде: реформа — углубление — разрушение (см. раздел 4.2). Отмечавшиеся Илюхиным «мягкость» и «депрессия» были лишь необходимыми масками, скрывавшими суть действий. На этапе перехода от углубления к разрушению у Горбачева проявлялись твердокаменность и неистовость [3]. Третий подход в понимании событий — психоанализ, попытки понять поступки Горби изнутри. У нас методы психоанализа для воссоздания личности стали использоваться сравнительно недавно. Между тем, западные исследования в этом направлении представляют большой интерес. Так, Эрих Фромм, крупнейший авторитет в области соединения психоанализа с социальными дисциплинами, разработал весьма убедительный психоаналитический портрет Гитлера.
Из бесед с психоаналитиками по поводу личности М. С. Горбачева складывается следующая картина. Как и Гитлер, Горбачев является ярко выраженным некрофилом. Часто, поднимая литературные данные, мы встречаемся с выражениями типа [45]:
«Горбачев, начав „раскапывать старые могилы“, забыл, что они дурно пахнут и от этого зловония могут задохнуться окружающие. При его правлении весь Союз превратили в археологические раскопки. Правда, никто не подумал о том, где складывать находки, как потом проводить границы, делить территории и людей разных национальностей и вероисповеданий, давно перемешавшихся между собой».
И действительно, если на минуту задуматься, то время Горбачева — это время раскрытия гробов: гробов времени установления советской власти, гробов двадцатых, тридцатых, сороковых, пятидесятых, гробов относительного настоящего, гробов исторических (какой народ жил раньше на данной территории). Так, журнал «Известия ЦК КПСС», где главным редактором был Горбачев, на две трети посвящен раскрытию гробов, или другой пример — «демократическая» дискуссия в разных изданиях о трупе повешенной Зои Космодемьянской, где утверждалось, что это не ее труп. Исследование, о котором сказано в публикации [37]: «Заключение специалиста: …на фотографии трупа повешенной девушки запечатлена Зоя Космодемьянская». И на фоне раскопанных гробов, тлена и зловония стоит фигура интеллигентного некрофила М. С. Горбачева.
И еще один момент, имеющий отношение к психоанализу. Горби сделал невероятно быструю карьеру, не имея за душой каких-либо реальных заслуг и подвергаясь действительным или мнимым унижениям. Получив высшее образование в Московском государственном университете, он был внутренне убежден в своем умственном превосходстве над теми, под чьим началом должен был служить. Постепенно у него выработался разрушительный комплекс. Он должен был ощущать свое превосходство. Он получал удовлетворение в разрушении или деструкции как по отношению к отдельным людям, так и по отношению ко всей стране в целом. По-человечески страшно становится при рассказах о том, как он разговаривал с прибалтийскими сторонниками сохранения СССР, обманывая их и четко понимая, что он завтра фактически направит Рубикса и Бурокявичуса в тюремные застенки. Общавшиеся с ним не представляли его подлинный облик, и в этом была его сила. Конечно, катастрофа, обрушившаяся на Советский Союз, по сути, не была внезапной. Она произошла после тщательной подготовки как результат информационно-психологической войны. Во время этой борьбы вместо Горбачева мог появиться и другой человек, но «время выбрало его», и от него зависело очень и очень многое. Кроме того, мышление людей таково, что часто тот или иной период времени персонифицируется в образе одного человека. В этом смысле Горбачев, стоявший во главе страны, и был главным проводником деструктивного процесса.
Об итогах третьего этапа
Третий этап информационно-психологической войны закончился расчленением СССР, дезориентацией людей и радикальными изменениями в общественном сознании. Отречение общества от прежних идеалов носило обвальный характер. Никакого организованного сопротивления не было. И это при фактическом отсутствии какой-либо реальной позитивной программы у «прорабов перестройки». Грандиозный, неожиданный для большинства людей успех США и руководимой ими пятой колонны в информационной войне против СССР был обусловлен не только стратегией США, но и медленными объективными изменениями в сознании людей, характерными для нашего времени и особенно сильно проявившимися к концу XX столетия.
Тенденцию этих изменений на рубеже начала XX века уловил еще Макс Нордау, ученик прославленного психиатра И криминалиста Чезаре Ломброзо. Его исследования можно считать взглядом психиатра на сознание не отдельного человека, а на сознание определенной части общества. На основании большого фактического материала он провел анализ побуждений, заставляющих интеллигентную толпу отрекаться от трезвой оценки и увлекаться разными проявлениями больного человеческого духа. Из результатов своего исследования Нордау делает вывод о том, что больные мыслители пользуются большой популярностью, потому что сама толпа больна. В своей известной книге «Вырождение» [46] в разделе «Двадцатый век. Прогноз» он писал:
«Мы окончили продолжительное и печальное обозрение больницы, какую ныне представляет если не все цивилизованное человечество, то, по крайней мере, высшие слои населения больших городов. Мы изучили разнообразные формы, принимаемые вырождением и истериею в искусстве, поэзии и философии. Главнейшими проявлениями умственного расстройства наших современников в этой области служат: мистицизм как результат неспособности к сосредоточенному вниманию, ясному мышлению и господствованию над эмоциями, вызываемый ослаблением мозговых центров; эготизм как результат ненормального состояния чувствующих нервов, притупления воспринимающих центров, извращения инстинктов, желания доставить себе достаточно сильные впечатления и значительного преобладания органических ощущений над представлениями; ложный реализм, вызываемый туманными эстетическими теориями и выражающийся пессимизмом и непреодолимою склонностью к скабрезным представлениям и самому пошлому, непристойному способу выражения.
Во всех трех проявлениях болезни мы находим одни и те же элементы: неспособный к правильной работе мозг и вследствие этого слабость воли, невнимательность, преобладание эмоции, неполное сознание, отсутствие сострадания и участия к миру и человечеству, наконец, искажение понятий о долге и нравственности.
