Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия» - Степанов Сергей Александрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Колоссальные доходы объяснялись массовыми злоупотреблениями, которыми сопровождались винные операции. Самой распространенной махинацией было многократное разбавление вина. Разумеется, плутни целовальников и других служащих по откупам не могли совершаться без помощи чиновников. Общеизвестно, что все чины губернской и уездной администрации имели твердое «положение» от винных откупщиков. Обычай настолько укоренился, что это считалось даже не взяткой, а чем-то вроде официального жалованья. Екатерининские вельможи, например граф Александр Безбородко, участвовали в винных откупах через подставных лиц. Откупщики искали протекции «случайных людей», то есть фаворитов, попавших «в случай». Князь Михаил Щербатов называл льстецов, припавших к подножию трона, «припадочными людьми»: «Дошедшая до такой степени лесть при дворе, и от людей, в дела употребленных, начели другими образами льстить. Построит ли кто дом, на данные от нее отчасти деньги, или на наворованные, зовет ея на новоселье, где на люменации пишет: «Твоя от твоих тебе приносимая»; или подписывает на доме: «Щедротами великия Екатерины», забывая приполнить, но разорением России» [26].
Алексей Столыпин был сыном своего века. Известно, что при Павле I он имел негласные дела по откупам с князем Алексеем Куракиным, генерал-прокурором и вторым лицом в империи. При Екатерине II он, возможно, пользовался протекцией братьев Орловых. Во всяком случае в научной литературе отмечались его тесные связи с Иваном Орловым. Протекция случайных людей была необходима, так как Столыпин взял на откуп поставку вина для армии. Так или иначе, Алексей Столыпин быстро сделал состояние на винных откупах. Он занимал ряд выборных дворянских должностей в своем уезде, а потом был избран предводителем дворянства Пензенской губернии. Этому не помешали ни сомнительная репутация откуп-щика, ни скромный чин отставного поручика, что для губернского предводителя считалось «делом неслыханным». В дальнейшем многие представители рода Столыпиных были уездными и губернскими предводителями дворянства.
Прадед П.А. Столыпина имел крепостной театр. Первые театральные «потехи» разыгрывались в его барском доме в селе Столыпино. Когда дети подросли, Алексей Столыпин перевез семью в Москву, выстроил каменный дом в Знаменском переулке близ Арбатских ворот и устроил в нем домашний театр. Александр Тургенев, чьи воспоминания уже цитировались, искренне удивлялся превращению любителя кулачных боев в заядлого театрала: «На диво выкинулся человек!.. Как ему, с которой стороны навеяло идею театр домашний сочинить! Он сам в театральном искусстве не знал ни уха, ни рыла!» [27]
Крепостной театр представлял собой такой же непременный атрибут барской жизни, как выезд цугом, псовая охота, оранжереи с экзотическими фруктами и тому подобное. В Москве и ее окрестностях насчитывалось шестьдесят театров с крепостными артистами. Самыми знаменитыми были театры графа Шереметева в Кускове и Останкине и князя Юсупова в Архангельском. Крепостной театр прадеда П.А. Столыпина достойно соперничал с театрами екатерининских вельмож. Винный откупщик недаром слыл оборотливым дельцом. Располагая неизмеримо меньшими средствами, чем Шереметев, он нашел способ сэкономить на театральных костюмах. На первой неделе барин отправлял своего приказчика Еремеича скупать на толкучем рынке платье, которое за бесценок спускали промотавшиеся щеголи. Тургенев добавляет: «Этого еще недовольно; спекулятивный ум извлекает во всех случаях пользу; при построении актрисам новой театральной амуниции обдержанные преобразовали в ризы священнику церкви села» [28].
Но самую существенную статью экономии составляли крепостные артисты. Их труд ничего не стоил помещику, тем более что, по словам Тургенева, в столыпинском театре «бюджет прихода и расхода состоял в равновесии; актеры трагики, солисты певцы, актеры комики служили по двум министерствам его дома; утром порскают (с собаками на охоте), вечером комедии, трагедии, оперу играют. Это было благоразумно и хозяйственно соображено». Уверяли, что прадед П.А. Столыпина был тем самым персонажем фамусовской Москвы, о котором в комедии «Горе от ума» говорилось:
По свидетельству бытописателя старой Москвы М.И. Пыляева, костяк столыпинского крепостного театра составляли комики И.П. Кураев и А.И. Касаткин, тенор Я.Я. Соколов, сестры певицы М.И. и А.И. Лисицыны [29]. Примадонной крепостной труппы была певица Варвара Новикова, которую поклонники называли Варенькой Столыпинской. Ей дарили букеты цветов, слагали в ее честь стихи. У Тургенева остались своеобразные впечатления о выступлении Вареньки Столыпинской в опере Паизиелло «Нина, или От любви сумасшедшая»: «Нина была ростом не много, чем поменее флангового гвардейского гренадера; черные длинные на голове волосы, большие черные глаза, без преумножения – величиной в полтинник. Да, надобно было видеть как Нина выворачивала глаза, чудо! Когда она узнавала возлюбленного по жилету, который она вышила шелками и ему подарила, как бывало выпялит очи на любезного, да вскрикнет: «Это он!» – так боярыни вздрогнут, а кавалеры приударят в ладони, застучат ногами, хоть вон беги. Страстные любители эффекта крикивали: бис, бис» [30].
Оперы и водевили ставились в бальном зале, который был разделен нарядным занавесом. Декорацию составляли задник, несколько рядов кулис и падуг. Оркестр сидел в два ряда, отгороженный от зала парапетом. Зрители размещались на скамьях, обитых материей. За их рядами зал поднимался на две ступеньки, образовывая как бы галерею, отделенную от основного пространства несколькими колоннами, поддерживавшими хоры. Зал освещался огромной люстрой и множеством стенных подсвечников. На сцене укреплялись специальные плошки, или «стаканы» с чистым воском, которые давали более яркий свет, нежели свечи.
Громким успехом пользовалась комическая опера «Щастливая тоня» (рыбная ловля), сочиненная князем Дмитрием Горчаковым. Почтенный ветеран, герой штурма Измаила, удостоенный похвалы Суворова, в поэзии был не столь искусен, как в ратном деле. Он писал тяжеловесным штилем осьмнадцатого века, и в его произведениях, как и в комедиях Фонвизина, персонажи носили говорящие имена. По сюжету оперы, у мещанина Скопидома была пленительная дочь Пленира, партию которой исполняла Варенька Столыпинская. В юную красавицу влюбился бедный рыбак Миловзор, чьим соперником был богатый старик Старолет. Влюбленным помог волшебный дух, который много лет пролежал в сосуде на дне реки и был вызволен рыбаком Миловзором. После множества комических приключений старик Старолет отказался от красавицы Плениры и посоветовал Скопидому соединить руки молодых людей. Опера заканчивалась «всеобщим удовольствием».
Впрочем, театральные представления не всегда заканчивались удовольствием и веселым балом, который устраивался после оперы. Однажды в театре Столыпина поставили оперу «Олинька, или Первоначальная любовь», сочиненную князем Александром Белосельским-Белозерским. Сначала все было чинно.
Опера оказалась насыщенной фривольными шутками. Публика сначала недоумевала, потом зашумела и, наконец, повалила к выходу. Слухи о скандале в театре Столыпина достигли Петербурга. Перепуганный автор бросился за помощью к Николаю Карамзину, в ту пору еще неизвестному в качестве историка, но уже прославившемуся литературными произведениями. Современники вспоминали: «Князь Белосельский тревожно вбегает к Карамзину и говорит ему: «Спаси меня. Император (Павел Петрович) повелел, чтобы немедленно прислали ему рукопись моей оперы. Сделай милость, исправь в ней все подозрительные места; очисти ее, как можешь и как умеешь». Карамзин тут же исполнил желание его. Очищенная рукопись отсылается в Петербург. Немедленно в таком виде, исправленную и очищенную, предают ее на всякий случай печати. Все кончилось благополучно; ни автору, ни хозяину домашнего спектакля не пришлось быть в ответственности» [31].
