Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков - Вассерман Анатолий Александрович (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

Учёные активнее Солнца [9]

Майк Локвуд из Эпплтонской лаборатории Резерфорда в Великобритании и Клаус Фрёлих из Всемирного центра изучения радиации в Швейцарии, изучив данные спутниковых измерений солнечной активности, установили: последний её пик пришёлся на 1985-й год, после чего она непрерывно снижается. Из этого они сделали вывод: Солнце не могло вызвать глобальное потепление нашей планеты. Мол, если бы светило заметно влияло на климат Земли, то нынче на планете должно было бы начаться похолодание.

Сообщение донельзя актуальное. Недавно [10] обнаружено глобальное потепление Марса. Там нет ни одного из земных факторов, обычно обвиняемых в росте температуры. Раз климат Земли и Марса теплеет синхронно – приходится предположить: причина – на Солнце.

Спутниковые данные вроде опровергают эту гипотезу. Значит, причину изменения климата приходится всё же искать на Земле. А тут давно готово обвинительное заключение: глобальное потепление вызвано парниковыми – поглощающими инфракрасные (тепловые) лучи – газами.

Между тем парниковые газы реабилитированы ещё век назад. Защитил их блестящий экспериментатор – крупнейших американский физик той эпохи Робёрт Вуд. Он изготовил две одинаковых теплицы, но одну из них покрыл стеклом, поглощающим почти всю инфракрасную часть спектра, а другую – каменной солью, пропускающей тепловые лучи практически беспрепятственно. Температура в обеих теплицах всегда оставалась одинаковой.

Вуд – как всякий хороший экспериментатор – прекрасно разбирался в физической теории. Поэтому легко объяснил результат своего опыта. Видимая часть солнечного спектра – несущая куда больше энергии, чем тепловая – поглощается грунтом теплицы и прогревает его. От грунта греется воздух. Нагретый воздух легче холодного и в естественных условиях поднимается, унося тепло с собой. В теплице же крыша не позволяет ему уйти – и температура воздуха внутри теплицы оказывается куда выше, чем снаружи. Инфракрасная же часть спектра прогревает воздух в обоих случаях: если она доходит до грунта, то просто добавляется к энергии видимого света, а если поглощается стеклом, то стекло затем отдаёт заметную часть этого тепла всё тому же воздуху (но кое-что уходит наружу: парниковый эффект немного охлаждает теплицу).

В последние десятилетия популярный пример парникового эффекта – Венера. Там атмосфера – почти исключительно из углекислоты и водяного пара. Оба эти газа интенсивно поглощают инфракрасные лучи. Их – особенно углекислоту, на концентрацию которой в атмосфере человечество теоретически способно влиять – и на Земле обвиняют в потеплении. А уж на Венере, чья атмосфера больше ничего и не содержит, результат очевиден: температура у поверхности – порядка 740 К (почти 500 °C). Даже если сделать поправку на то, что Венера в полтора раза ближе к Солнцу, чем Земля, и соответственно получает вдвое больше тепла, – эффект всё равно более чем заметен: без него было бы примерно 400 К (около 130 °C).

Но тонкость тут как раз в том, что атмосфера Венеры состоит только из этих двух газов. Углекислота в два с половиной раза тяжелее водяного пара. Поэтому она скапливается в нижних слоях атмосферы, а вода – наверху. Даже нагревшись до венерианской температуры, углекислота остаётся тяжелее воды и поэтому не может подняться. Всё тепло, накопившееся от солнечных лучей, остаётся у поверхности планеты – и накаляет её.

Основные же газы земной атмосферы – азот и кислород – очень близки по плотности. Водяной пар и углекислота – лишь ничтожные примеси к ним. Поэтому состав земной атмосферы постоянен по всей высоте. Потоки нагретого воздуха легко поднимаются на десятки километров, отдавая в космос всё тепло – независимо от того, накопилось оно в газах, поглощающих инфракрасные лучи, или в поверхности, поглощающей остальной солнечный свет. Парниковый эффект на Земле заведомо невозможен по крайней мере до тех пор, пока содержание углекислоты на ней не приблизится к венерианскому – смертельному для человека. Но этого мы не достигнем, даже если сожжём всё ископаемое топливо: запасов углерода на планете не хватит.

Налицо противоречие. Глобальное потепление не может быть вызвано земными причинами. Но и активность Солнца падает. Откуда же лишнее тепло?

Как раз от Солнца. Его активность – магнитная. Вихри магнитного поля, выходя на поверхность, в некоторых местах затрудняют подвод к ней тепла изнутри, и появляются области пониженной температуры – пятна. А в других – усиливают, порождая горячие зоны – факелы. Излучение пропорционально четвёртой степени температуры. Поэтому от пятен оно существенно слабее, чем от основной поверхности. А от факелов намного больше – зато в нём больше доля коротких волн, активно поглощающихся в верхних слоях атмосферы. Поэтому, чем больше активность, чем больше вихрей в магнитном поле нашего светила, чем они разнообразнее, тем больше энергии уходит от Солнца – но тем меньше доходит до поверхности, и её температура падает. С 1985-го активность снижается – значит, Земля (и Марс) греется сильнее.

Вряд ли астрофизики этого не понимают. Значит, сознательно обманывают простых смертных, приписывая своим исследованиям смысл, прямо противоположный реальному.

Глобальное потепление – громадный бизнес. Даже не потому, что для сокращения выброса углекислоты нужны новые технологии, да ещё и замена угля нефтью, а нефти природным газом (тоже весьма парниковым). Главное – все эти замены не по карману развивающимся странам. Если они присоединятся к парниковой истерике – страны развитые надолго отсрочат появление новых конкурентов. Ради такой цели можно и научной совестью поступиться.

В судьбе мелочей не бывает [11]

В 1938-м в очередном конкурсе на винтовку для Красной Армии победил не Сергей Гаврилович Симонов, как почти все ожидали, а его давний – и куда менее удачливый – конкурент Фёдор Васильевич Токарев.

Винтовка Симонова лучше по всем статьям. На ³/₄ кило легче токаревской. На 25 деталей меньше. 16 пружин вместо 22. 7 марок стали вместо 12. В производстве заметно быстрее и на пару процентов дешевле.

Вдобавок на вооружении с 1936-го уже состояла винтовка Симонова. Причём не самозарядная, какую требовал новый конкурс, а куда более сложная автоматическая. Таких произвели почти 40 тысяч за пару лет: по меркам нашей армии немного, но для технически сложной новинки – изрядный объём производства. Они неплохо показали себя в испанской войне.

Хотя недостатков хватало. Скажем, можно собрать винтовку, не вставив на место главный запирающий элемент, и выстрелить: затвор разобьёт заднюю часть ствольной коробки и скулу незадачливого стрелка. Ошибка грубая, но не уникальная. Так, американский единый пулемёт М-60, принятый на вооружение в 1957-м – через два десятилетия после АВС – можно собрать десятком неправильных способов – и во многих вариантах он сможет сделать несколько выстрелов, ломая весь свой механизм.

Но главное – опыт боевого применения АВС показал: автоматический огонь мощными винтовочными патронами из лёгкого оружия – такая нагрузка на стрелка, что попасть в цель почти невозможно. Потому и решили вернуться к самозарядке – без стрельбы очередями.

С 1943-го автоматические винтовки делают в основном под сравнительно слабые патроны. Таковы наш автомат Калашникова, американская М-16, многие менее известные – но не менее качественные – системы. С появлением недорогих оптических прицелов возродился интерес к винтовкам под патрон классической мощности. Но у них нынче компоновка другая – на штыковой бой не рассчитана, зато отдача воспринимается легче, потому и огонь кучнее.

На вооружении были и системы Токарева – но в других категориях. Он переделал первый в мире станковый пулемёт Хайрэма Стивенса Максима в ручной – их выпустили меньше 3000, а затем появился полноценный ручник Василия Алексеевича Дегтярёва. Пистолет «Тульский Токарев» хорош – но до винтовки ему далеко. А вот все варианты самозарядной винтовки, предложенные Токаревым раньше, отвергнуты по бесспорно серьёзным причинам.