Продажная девка Генетика - Мухин Юрий Игнатьевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Конечно, можно эту история трактовать и в том духе, что, дескать, Сталин с Лысенко от безделья решили развлечься на гонениях генетиков, а можно и обратить внимание, что в биологической науке, к ее позору, не нашлось ни единого человека, который был бы столь предан Родине, а не своему карману, чтобы заставить всю эту вавиловщину работать на народ, как Лысенко, но в то же время больше бы разбирался в теории биологии.
Медведев пишет, что в 1948 г., когда произошел погром генетики самими генетиками (не приведено ни одного факта, когда бы Лысенко лично дал команду закрыть хотя бы одну лабораторию или уволить хотя бы одного человека), особенно пострадал академик Шмаль-гаузен. Это характерная фамилия, поэтому я сразу вспомнил о нем, когда прочел в статье А. Алексеева («Дуэль», № 4, 1996 г.), что научными консультантами Хрущева, подвигшими его на целинный и кукурузный подвиг, были Шмальгаузен, Заводовский, Жуковский и др. Это была победа вавиловщины, о которой она, правда, «скромно» умалчивает.
И уж совсем триумф вавиловщины мы видим сегодня, когда с начала перестройки руководителей СССР непрерывно консультируют академики чистой науки — полки наукообразных паразитов, тупых, ленивых, алчных и подлых. И нет уже на них ни Лысенко, чтобы заставить их работать, ни Сталина, чтобы посыпать эту вошь дустом.
Поэтому, отвечая своему оппоненту в дискуссии об Эйнштейне, хочу сказать, что я не считаю Т.Д. Лысенко «неудобным для русофильской патриотии человеком». Это был враг «чистых ученых» — вши на теле страны, но русскому народу его стесняться нечего. Он не Юлий Цезарь, три дела сразу делать не мог, хотя и брался (в связи с чем и нагородил лишнего), но Родине служил хорошо, беззаветно.
Результаты триумфа вавиловщины
Итак. Есть народ, производящий материальные блага. У народа изымается огромная часть этих благ, и эта часть — добыча армии людей под названием «советские ученые». До смерти Сталина, до убийства Берии, до отстранения Лысенко правительство еще предпринимало какие-то шаги, чтобы заставить эту армию своим умом создать какие-то ответные блага (знания), компенсирующие затраты народа.
33
Победа вавиловщины освободила «советских ученых» от этой задачи. Моральное обоснование их паразитизма — ученый, дескать, «служит науке». Дуракам в правительстве этого оказалось достаточно. Марксистско-ленинские диалектики даже не задались вопросом — как же так? Кормит их народ, а служат они науке? И что именно считать наукой определяет не народ, а сами ученые.
Колхозник, который в результате своей работы получал не зерно, а неизвестно что, — наказывался. Рабочий, который вместо детали делал брак, — наказывался. А эта наукообразная вошь утверждала, что в науке отрицательный результат — это тоже результат и что за получение знаний, которые никому не нужны, народ обязан «советских ученых» не наказывать, а еще и доплачивать им за «ученое» звание.
Профессионал тот, кто может получить конечный результат. Именно по этому результату оценивается профессионал во всех областях. Кроме советской науки. Там профессионал оценивается наличием ученого звания. Причем это звание присваивается не теми, кто пользуется результатами труда ученых, что имело бы смысл, а самими учеными. Организация советской науки, вавиловщины — это шедевр государственного идиотизма.
Отныне любой дурак мог стать советским ученым, более того, ученому, в отличие от рабочего, даже не требовалось совершенствовать свой ум в процессе работы — требовалось совершенствовать только способы приобретения ученых званий. (Вспомните, с каким рвением эти ученые бараны разрушали СССР — свою кормушку.)
К настоящему времени «советские ученые» превратились в толпу с интеллектом более низким, чем в целом общество. Об общественных науках, обо всех этих «философах» и «экономистах», и говорить не приходится. Возьмите даже более конкретные и точные науки.
Посмотрите на почти сплошь неграмотное, не способное думать поколение «козлов» — это ведь результаты нашей педагогики. Ими телевидение вертит, как дрессировщик в цирке ослами.
Каждый четвертый врач в мире — советский. Это что — видно по результатам?
40 лет свободно развивается генетика, и что от нее толку? Может, она победила рак, дала нам устойчивые урожаи?
Физика астрономические суммы ухлопала под термоядерную энергию — где она, эта энергия?
Результат советской науки в одном: каждый четвертый ученый мира сидел на шее советского народа. Это ее единственное выдающееся достижение. Все остальные куда более скромные.
Разумеется, доступ к такой кормушке не мог быть организован без блата. А где блат — там и евреи. Я это к тому, что уже давно не могу ответить Наталье Иноятовне Тилляевой, которая написала мне еще по поводу статьи «Надо ли всех объявлять евреями?». Она так пишет об отборе кандидатов в ученые:
«Училась я в Московском физико-техническом институте, и в этом институте существовала та самая «секретная» норма зачисления абитуриентов в студенты, о которой пишет очень не понравившаяся Вам Алиса Шпо-лянская. Можно, конечно, твердить, что это выдумки жидовствующих негодяев и закомплексованных придурков, но тех} кто знаком с этим фактом не понаслышке, Вы такими заклинаниями не заставите считать белое черным, и вызовете у них неуважение, вряд ли жалость и наверняка — презрение. Объясню, как на практике реализовывалась та самая норма. У нас официально была объявлена «субъективная» система приема в институт. Это означало, что после успешно сданных (без двоек) экзаменов абитуриенты должны были проходить так называемое собеседование на произвольную тему (без оценки), и по результатам экзаменов и собеседования решался вопрос о приеме или не приеме. Никакого проходного балла в те времена (я поступала в институт в 1964 г.) не существовало, и это давало право членам приемной комиссии руководствоваться не только уровнем знаний абитуриентов, но и другими, неведомыми нам соображениями. Я лично была знакома с несколькими евреями, выпускниками спецшкол города Горького, набравшими по 17—18 баллов, которым отказали в приеме, в то время как меня, узбечку по паспорту, приехавшую из Ашхабада (у меня русская мама), зачислили в институт с 16 баллами, парня из деревни приняли в институт с 14 баллами, как и девушку-москвичку, тоже всего с 14 баллами, зачисленную на самый престижный тогда факультет общей и прикладной физики... Насколько обоснованным было определенно пристрастное отношение к евреям при зачислении в вуз, готовивший научные кадры для оборонных отраслей промышленности, я сейчас судить не берусь, хотя, по молодости лет, была этим шокирована и возмущена. Я лишь подтверждаю, что в МФТИ существовала скрытая дискриминация не только евреев при приеме в институт, но и иногородних».
Итак, была дискриминация, был отбор. Но далее т. Тилляева продолжает:
«Это бесспорный факт, отрицать который нечестно и неумно, хотя относиться к нему можно по-разному. Правда, мне неизвестны случаи, когда бы еврей, набравший максимально возможные 20 баллов, не был принят в институт, хотя не исключаю и такой возможности. К примеру, в моей группе, состоявшей из 18 человек, училось по меньшей мере два еврея и не было ни одного москвича. Все мы имели вступительный балл не выше 18».
Если мы вспомним арифметику за 4-й класс и разделим 2 на 18, а потом умножим на 100, то определим, что в институте, обещавшем хорошую кормушку в будущем, в который «не допускались евреи», их было 11%, при объявленной их численности 0,7% от всего населения СССР. Удельно в 15 раз больше, чем остальных национальностей. Интересно, сколько же их там должно было быть, чтобы Наталья Иноятовна не была «шокирована и возмущена» «дискриминацией» евреев, — 50 или 100%? Да, евреи из Горького не поступили, но потому, что их дискриминировали, или потому, что у них не было блата в Москве?
А потом взрывается Чернобыльская АЭС, в конструкцию которой авторы проекта не заложили принципы, широко известные в технике как «защита от дурака». Что не дало им это сделать — преступная небрежность или интеллект вавиловщины? Впрочем, сделать невинный вид и обвинить самих работников АЭС в трагедии у вавиловщины ума хватило. На это у нее всегда ума хватало.
