Выбить фашизм. Анархистский антифашизм в теории и на практике - Ки Анна (серия книг TXT) 📗
«Точно так же, как Муссолини уничтожил марксистов в Италии, мы должны добиться того же через диктатуру и террор».
«Марксизм» в понимании национал-социалистов означает, разумеется, рабочее движение вообще, будь то профсоюзы, ассоциации, партии и так далее, причём в нём необязательно должно присутствовать какое-то марксистское мировоззрение, оно может быть реформистским или, как в Испании или Италии, синдикалистским — фашизм нападает на всех. […]
Национал-социалистический террор
Несмотря на все социальные лозунги, национал-социалисты никогда не смогли бы вырасти в шестимиллионную партию, если бы они не подходили к своим оппонентам с орудиями самого убийственного террора. Как сказано в «Национал-социалистическом ежемесячнике» № 1 за 1930 год:
«Беспомощность буржуазных партий перед лицом марксистского наступления выразилась не только в отсутствии у них идей, но также и в отсутствии у них храбрости бросить вызов марксистским маршам своими собственными и защитить себя при необходимости против попыток террора».
Это явно сильно преувеличено, однако здесь есть крупица правды: буржуазия больше не могла играть роль самого главного хозяина, как раньше, от рабочего движения уже нельзя просто так избавиться — так что появилась нужда в партии, которая использовала бы социальные лозунги в своей пропаганде — и террор в борьбе.
Было установлено, что за последние несколько лет в Германии несколько сотен человек из разных партий стали жертвами нацистского террора, количество раненых исчисляется тысячами. «Тревога» заключает, что с апреля по июль 1930 года 21 человек погиб от рук нацистских банд и более 200 были серьёзно ранены. […]
«Кёльн, 22 января. Серьёзное политическое преступление произошло прошлым вечером на улице Паланцер в пригороде Зюльц. Группа коммунистов, которые беседовали на улице, была без всякой провокации атакована проходящими мимо национал-социалистами. Коммунисты стали защищаться. Во время драки национал-социалисты произвели ряд револьверных выстрелов. Один выстрел убил механика В. Хёшеля, принадлежащего к Коммунистической партии. Он оставляет четверых малолетних детей…»
Разумеется, терроризируемый рабочий класс также прибегает к актам мести, в чём его нельзя винить. Посему искать виновных в отдельных случаях — скучно. Суть дела в том, что подобные происшествия не случались в таком масштабе до 1929 года, что означает — они напрямую связаны с подъёмом НСДАП. […]
Призывать полицию бороться против национал-социалистического террора — ошибка, потому что полицейские силы наводнены носителями свастики, кроме того, государство не использует полицию так, как могло бы, ибо государство само смотрит на носителей свастики снизу вверх. […] За пределами нацистского рая в Тюрингии и Брауншвейге, множество нацистов состоит в полиции и армии. […] Мы как революционные рабочие должны из этого заключить, что полиция и армия, хотя их часто представляют как «республиканские» силы, не могут вести какую-либо борьбу против фашизма. Мы должны этим заняться сами. […]
Республиканский фашизм
Демократические партии при каждой возможности подчёркивают, что они отвергают национал- социализм и хотят править, руководствуясь либеральными принципами. Но можно сразу доказать — правительство Брюнинга и вся политика центристских партий указывают на то, что они хотят и рыбку съесть, и на ёлку влезть, что они и хотели бы избавиться от нацистов, однако уклоняются от того, чтобы им хоть как-то повредить, даже, в конце концов, прямо или опосредованно дают им преимущество. […]
Чрезвычайные меры 28 марта 1931 года свидетельствуют о крупном шаге в этом гибельном направлении. Предполагается, что они должны быть направлены против политических беспорядков и драк. Согласно им, даже частные собрания должны быть зарегистрированы в полиции, демонстрации — конечно, тоже. Как во времена Вильгельма, полиция вновь надзирает над собраниями и, разумеется, может их разгонять. Нарушения караются тремя месяцами тюрьмы. Столь же суровые приговоры предназначены тем, у кого есть оружие, наклейки, листовки и т. д. Организации могут быть распущены, газеты — запрещены, печатные материалы — конфискованы. Почти все маленькие «свободы» Веймарской конституции этим отменены, причём не каким-то решением Рейхстага, а подписью административных органов, после того, как они ловко дождались, пока Рейхстаг сделает перерыв в сессиях.
Разумеется, эти меры направлены не против национал-социалистов и их друзей, но в основном против революционного пролетариата. Чтобы это доказать, мы можем отметить упомянутые выше методы судов, которые должны внедрять эти меры. Уже в первые дни некоторые рабочие получили очень суровые приговоры просто за попытки проводить демонстрации и распространять объявления.
Разгром и разоружение рабочих, единственной антифашистской силы, культурная реакция наихудшего рода, скрытое предпочтение и потворство нацистам в административных органах, капитуляция перед их террором, принятие их требований — это ведущие к фашизму шаги, к которым нас подталкивают. Выдвинут ли Гитлера и Геббельса вперёд те, кто работают за кулисами, или же они оставят управление фашистской Германией так называемым демократическим партиям — не главный здесь вопрос. Самый главный вопрос — смогут ли рабочие удержать и расширить свои немногочисленные завоевания против наступления объединённой реакции, или же они потеряют все свои права. Это — борьба, в которой любое правительство будет против них, как бы оно ни называлось. В этой борьбе рабочий класс зависит только от собственной мощи.
Что такое национал-социализм?
Национал-социалисты утверждают, что их партия — это состоящее из самых разных людей движение, направленное на обновление Германии. Они, возможно, в какой-то степени правы, утверждая, что представляют все классы. Среди них есть и рабочие. Разочарованные, озлобленные, лишённые работы люди, которые надеются найти какое-то существование среди штурмовиков и т. д., могут быть в рядах рабочих национал-социалистов. Но не переоценивайте их число! Потому что, в конце концов, оно должно быть небольшим. Пока что на выборах рабочие партии сохраняли своих избирателей. Отношения между нацистами и рабочими становятся ещё более ясными, если поглядеть на некоторые цифры с выборов в рабочие советы. Среди транспортных рабочих Гамбурга нацисты получили целых 200 голосов из 6225 рабочих, в «Хохбане» — 187 из 1803 голосов. В фирме «Бринкман и Мергель» в Гамбурге нацисты получили только 50 из более чем 1000 голосов. […]
Хотя эти примеры показывают, что влияние нацистов среди трудящихся и рабочего класса минимально, надо также учесть, что на большинстве рабочих мест нацистская фракция даже не создавалась из-за отсутствия необходимых сил. Далее, мы пока что ничего не слышали о национал- социалистических профсоюзах, хотя национал-социалисты и создают независимые организации во всех сферах. Это многое позволяет понять. При этих условиях едва ли можно говорить о национал- социалистическом рабочем движении. В партии Гитлера рабочих не больше, чем в любой другой буржуазной партии. Даже в них попадаются рабочие и служащие, никак не снижающие реакционную природу этих партий. […]
Померанский дворянин, майор а. Д. ф. Бредов даже хочет мобилизовать всех своих коллег- аристократов, чтобы окончить эти «лишённые кайзера, ужасные времена». С негодованием он вопрошает — неужели в продолжение этой борьбы «часть аристократии желает быть безучастными зрителями и не признавать освободительные усилия «стальных шлемов» и национал-социалистов? Люди в этом движении — наши боевые отряды в битве с внутренним врагом…»
В конце концов, количество аристократов, которые безучастно наблюдали за событиями, не могло быть особенно большим, они почти все уже состоят в НСДАП или похожей организации. Пролетариат, к сожалению, не так сильно стремится защищать свои права…
