Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция - Млечин Леонид Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Грубые слова Хасбулатова превратились в casus belli — формальный повод для объявления войны.
21 сентября 1993 года президент подписал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Ельцин распускал Съезд народных депутатов и Верховный Совет и назначал на 12 декабря 1993 года выборы в новый представительный орган — Федеральное Собрание. Действие конституции в части, противоречащей тексту указа, «прекращалось».
Выступление президента записали заранее, в пять вечера. Телевизионщики были потрясены. Ельцин предложил:
— Давайте сфотографируемся на прощанье. Если не получится, сидеть будем вместе.
Кассету с записью забрали и вернули тележурналистам только к моменту трансляции. До этого времени телевизионной группе пришлось сидеть в комнате без телефонов.
В восемь вечера указ передали по телевидению и радио. Совет министров поддержал президента, хотя настроение у всех было мрачное, подавленное. Всем членам правительства назначили личную охрану, в министерских приемных появились омоновцы с автоматами.
«Через десять минут после начала трансляции указа Ельцина, — вспоминал Руцкой, — позвонил Хасбулатов и попросил зайти к нему в кабинет. Я предложил собраться позже, когда закончится трансляция, но Руслан Имранович попросил прибыть срочно, так как собрался весь руководящий состав Верховного Совета и необходимо быстро принимать решение».
Хасбулатов собрал в Белом доме депутатов. Они считали, что теперь Ельцину конец, что народ возмущен президентом и поддерживает Верховный Совет. Руслан Имранович действительно полагал, что он популярен в народе, а Ельцин людям надоел.
Поздно вечером депутаты объявили президентские полномочия Ельцина прекращенными в соответствии со статьей 121-6 Конституции и поручили исполнение обязанностей президента Руцкому. В начале первого ночи Хасбулатов открыл внеочередную сессию Верховного Совета и обратился к Руцкому:
— Александр Владимирович, прошу вас занять свое место.
Руцкой с видимым удовольствием уселся в кресло президента. В третьем часу, после перерыва, проведенного депутатами в буфете, огласил первые указы и назначения — генерала-десантника Владислава Ачалова он выбрал на роль министра обороны, Виктора Баранникова решил вернуть на пост министра безопасности, Андрея Дунаева — на пост министра внутренних дел. Ачалов покинул военную службу после августовского путча. Баранникова и Дунаева Ельцин уволил, когда ему принесли материалы о связях генералов с сомнительными дельцами.
Руцкому нужны были войска. Он приказал прислать в его распоряжение два батальона курсантов Рязанского воздушно-десантного училища и два батальона курсантов Московского высшего командного училища. Потом велел Ачалову за сутки сформировать мотострелковый полк из московских резервистов. Никто его приказы всерьез не воспринял…
Верховный Совет принял две поправки к Уголовному кодексу. Одна из них предусматривала смертную казнь и конфискацию имущества за «действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя». Депутаты надеялись посадить Ельцина на скамью подсудимых.
Но по всей стране местные администрации заняли сторону Бориса Николаевича, рассудив, что он сильнее. В четверг 24 сентября в Москву приехали руководители стран СНГ и единодушно поддержали курс президента России. Ельцин успокоился — реакция в мире была благоприятной. В нем по-прежнему видели гаранта демократии, вынужденного распустить парламент, чтобы провести новые выборы.
Ельцин подписал указ «О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990–1995 гг.» Депутатам, которые соглашались подчиниться указу и сложить с себя полномочия, то есть перейти на президентскую сторону, подбирали работу в правительстве. А что делать с теми, кто не желал покидать Белый дом? Решили подождать: долго они там не просидят.
Пассивная позиция власти была ошибкой. Она привела к кровопролитию в Москве. Помимо депутатов в эту игру вступили совсем другие люди. В Белый дом со всей страны стекались люди, почувствовавшие запах пороха и крови. Приднестровские боевики, бывшие афганцы, рижские омоновцы.
23 сентября в начале десятого вечера восемь вооруженных автоматами боевиков из тереховского «Союза офицеров» проникли в здание бывшего штаба объединенных вооруженных сил СНГ на Ленинградском проспекте. Они обезоружили охрану. Туда отправили отряд ОМОНа, боевики бежали. В перестрелке погибли капитан милиции и женщина, которая случайно подошла к окну.
24 сентября оцепление вокруг Белого дома ужесточили: выйти из него можно было, но назад никого не пускали. Отключили воду, электричество и отопление. Но милицейское охранение вокруг Белого дома стояло без оружия.
Патриарх Алексий II пытался выступить в качестве посредника, устроил переговоры, но руководители Белого дома не хотели ни разоружаться, ни идти на мировую. Отрезанные от страны, они питались слухами и верили в то, что народ их поддерживает. Им казалось: еще одно усилие — и ненавистный режим рухнет.
25 сентября первый заместитель председателя Верховного Совета Юрий Михайлович Воронин (бывший заведующий отделом пропаганды и агитации Татарского обкома) сообщил депутатам, что ночью на их сторону перешел «большой отряд офицеров и солдат и он решил развернуть полевые кухни».
«От такого заявления, — вспоминал Руцкой, — я чуть не упал со стула. Это кто же подсовывает Воронину такую явную дезинформацию?.. Когда я попросил Воронина показать мне войска и полевые кухни, то, как и следовало ожидать, ни того ни другого не оказалось… Когда Хасбулатов спросил у Ачалова, где же обещанные им войска, генерал парировал: “Там же, где и ваши обещанные трудовые коллективы”».
Руцкого раздражала депутатская говорильня:
«В десять утра началась работа съезда. Что можно сказать по поводу этой “работы”? Дураку ясно, что надо поднимать страну, а не принимать постановления, заявления и законы…
Куда исчезла Коммунистическая партия России с ее вождем Зюгановым, обещавшим через региональные партийные организации поднять общественность?.. В августе 1991 года он спрятался так, что никто и по сию пору не знает, где обитал в это время Геннадий Андреевич… В октябре 1993 года, чувствуя, что мы обречены на поражение и выборы в новый парламент России не за горами, пошел на предательство — лишь бы быть допущенным к выборам, лишь бы стать депутатом… Выступил по телевидению с обращением к народу сохранять спокойствие… не проводить ни митингов, ни забастовок… Своим призывом Зюганов выбивал у нас последнюю опору…»
3 октября, в воскресенье, утром у Ельцина собрались Черномырдин, Филатов, Шумейко, Лобов, Шахрай, Грачев, Ерин, Гайдар. Ситуация представлялась стабильной, никто не предполагал активных действий оппозиции. Министры разъехались по дачам, а в столице начался мятеж. Толпа прорвала безоружное милицейское окружение, перегородила Садовое кольцо. Началась стрельба. Руцкой призвал толпу идти на мэрию — «Там у них гнездо» и захватить Останкино — «Нам нужен эфир!»
Переговоры в Спасо-Даниловом монастыре еще продолжались. Но теперь первый заместитель председателя Верховного Совета Юрий Воронин просто зачитал ультиматум Белого дома. Сергей Филатов, который участвовал в переговорах от имени президента, ультиматум отверг. Воронин сообщил, что мэрия уже взята и бои идут возле Останкино.
«Я лично проинструктировал отряды, отправившиеся на захват мэрии и гостиницы», — писал Руцкой.
Толпа, разогнав милиционеров, захватила высотное здание мэрии на Новом Арбате и начала его грабить: тащили все, что попадалось под руку, — телефонные аппараты, телевизоры, ковры, стулья… Жестоко избили заместителя премьера правительства Москвы Александра Павловича Брагинского, который в тот день дежурил в здании. Физик по профессии, он был избран депутатом Моссовета, потом его пригласили в столичное правительство.
Он рассказывал главному редактору журнала «Континент»:
— Публика была разная. В военизированной форме, с автоматами.
