Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества) - Сенявская Елена Спартаковна
Вместе с тем, советские официальные органы тщательно и достаточно объективно отслеживали реальную ситуацию: как поведение собственных войск на польской территории, так и отношение польского населения к Красной Армии. Весьма ценными для нашего анализа являются донесения и доклады дивизионных и армейский политотделов, обобщавших стекавшуюся к ним информацию. Именно политорганы, а также органы контрразведки «Смерш» и военные коменданты проводили основную работу по изучению настроений польского населения, применяя для этого различные формы и методы. В освобожденных населенных пунктах представителями Польского комитета национального освобождения с активным участием советских политработников проводились собрания и митинги, на которых разъяснялись цели прихода Красной Армии в Польшу и суть новых советско-польских отношений. Широко практиковались индивидуальные и групповые беседы советских бойцов и офицеров с местным населением.
Собранный различными способами материал позволял политорганам делать определенные выводы о поведении поляков, их отношении к Красной Армии и различным вопросам внутренней жизни Польши. Характерно в этом отношении политдонесение начальника политотдела 175-й стрелковой дивизии начальнику политотдела 47-й Армии о помощи польского населения войскам Красной Армии от 29 июля 1944 г. В нем говорится: «Население Польши проявляет большой интерес к Красной Армии. Много случаев, когда женщины выносят навстречу бойцам передовых подразделений молоко и фрукты. На привалах польские девушки под гармошку танцевали с нашими бойцами. Мужское население больше всего интересуется положением на фронтах. Пожилые мужчины, служившие раньше в царской армии, интересуются порядками в Красной Армии, введением погон. Большая часть населения осведомлена о политических вопросах, о наших взаимоотношениях с польским правительством в Лондоне, создании и боевых действиях польской армии в СССР. Симпатии населения на стороне армии Берлинга. Мужское население заявляет о своей готовности идти в армию Берлинга. В одном из хуторов при прохождении с полковым знаменем все мужчины сняли головные уборы и с обнаженными головами пропустили наши знамена. С особым интересом гражданское население слушало сообщения наших политработников о создании Польского комитета национального освобождения, декретах Крайовой Рады Народовой, заявлении Наркоминдела об отношении Советского Союза к Польше и о соглашении, заключенном между СССР и Польшей». [684] В заключении донесения делается вывод о том, что гражданское население готово содействовать успехам Красной Армии, и приводится ряд подтверждающих это конкретных фактов. [685]
О той же тенденции свидетельствует и другой документ — доклад политотдела 28-й армии 1-го Белорусского фронта о работе политорганов среди польского населения и его отношении к Красной Армии за конец августа 1944 г., обобщивший материалы, собранные за более длительный срок в районе боевых действия и дислокации целой армии. В нем говорится: «Подавляющее большинство населения встречает Красную Армию не только лояльно, но и дружелюбно. Сдержанность, наблюдавшаяся в первые дни по отношению к Красной Армии, постепенно сменяется пониманием великой освободительной роли, которую выполняет армия Советского Союза.
Многочисленные высказывания поляков в беседах с нашими бойцами и офицерами свидетельствуют о том, что польский народ ждал своего освобождения от немецкого ига и все свои надежды возлагал на Красную Армию. Поляки заявляют: «Мы могли ждать помощи только от русских, от Советов, и вы пришли»; «Немцы принесли польскому народу полное рабство. И теперь, когда Красная Армия освобождает из-под гнета немецких захватчиков польский народ, мы будем всемерно помогать Красной Армии, чтобы как можно скорее разгромить ненавистного врага».
Нередко поляки, обращаясь к воинам Красной Армии, говорят: «Спасибо, родные, что освободили нас. Всем, чем только можем, мы будем помогать бить проклятых немцев». «Пришла сильная Красная Армия, и мы теперь можем свободно жить» и т. д… Во многих населенных пунктах население встречает входящие туда части с цветами, хлебом-солью, целует бойцов и офицеров». [686]
В том же докладе приводятся многочисленные факты дружественного по отношению к Красной Армии поведения польского населения и проявляемого им по собственной инициативе сотрудничества: внимания к памяти погибших советских воинов, ухода за ранеными, помощи в быту, в снабжении продовольствием, в предоставлении транспорта для перевозки военных грузов, ремонте мостов и дорог. Имели место даже молебны с призывом католических священников к верующим оказывать помощь Красной Армии. [687]
Особо подчеркивалось, что «очень многие поляки, желая с оружием в руках бороться против немцев, спрашивают, когда их призовут в польскую армию, которая пользуется у населения большим авторитетом. Особенное желание пойти в польскую армию изъявляет молодежь, в том числе и девушки». [688] Этот факт считался безусловным доказательством лояльного отношения к советским войскам и их союзнику — Войску Польскому. Но в гораздо большей степени он свидетельствовал о другой мотивации, которая отражена практически во всех документах того времени — как официальных, так и личного происхождения, — о ненависти поляков к гитлеровским оккупантам и желании отомстить за страдания своего народа. Так, в одном из политдонесений было сказано: «Что же касается отношения поляков к Германии, то все слои польского населения ненавидят немцев, охотно рассказывают факты о чудовищных зверствах фашистских мерзавцев по отношению к полякам и пленным красноармейцам… Нередки случаи, когда население, желая излить свою ненависть на немцев, пыталось избить военнопленных солдат и офицеров… Красноармейцам с большим трудом удалось защитить пленных и установить порядок». [689]
Характерно и такое явление, как интерес польских граждан к жизни в Советском Союзе, о которой оно многие годы получало только одностороннюю и весьма искаженную информацию. Так, в политдонесениях отмечается, что «гражданское население с большим желанием и интересом читает наши газеты и смотрит наши кинофильмы». [690] Вот как описывает подобную ситуацию в городе Ченстохов 19 января 1945 г., на второй день после его освобождения, в своем фронтовом дневнике Дмитрий Дажин: «Сохранилось два кинотеатра, где уже показывают наши фильмы: «Сталинград», «Большая жизнь», «Чапаев», «Веселые ребята» («Весь свит смиетца»). Все они вызывают исключительный интерес у поляков. Польские девушки поют на улицах наши песни. Особенно полюбилась им песня «С берез неслышим, невесом, слетает желтый лист…». На улицах — ватаги молодежи. Встречают радушно: зазывают в гости, угощают вином. Везде флаги польские и наши, советские. Прошла сегодня демонстрация, были митинги и богослужение. Ксендз перед большой толпой благодарил Россию и молился за победу Красной Армии». [691]
Особенно тепло встречали советские войска в рабочих городах и районах. 30 января 1945 г. тот же участник событий записал свои впечатления о пребывании в только что освобожденном городе Катовице — шахтерской столице Польши: «Шахтеры приветствуют своих освободителей, в их честь вывешивают наше знамя, транспаранты с благодарственными надписями. То и дело встречаю наших солдат, по-братски толкующих с жителями шахтерского города… Они стосковались по труду, по своим шахтам, по миру. И потому так тепло, радушно, дружески трогательно встречают советских воинов, пожимают им руки, обнимают, зазывают в гости. В особом почете у горожан наши танкисты…» [692]
