Мир без России - Арин Олег (книги TXT) 📗
Я не считаю нужным давать поведению Запада какие-то моральные оценки, поскольку исхожу из того, что в мире правит не мораль и даже не международное право, а правит сила. Когда-то Маркс говорил, когда встречаются два равных права, решает сила. Я полностью в этом вопросе с ним согласен.
Эволюция структуры системы международной безопасности
Почему-то принято говорить, что раньше, в период холодной войны, в концепциях безопасности, будь то международной или национальной, на первом плане были военные аспекты, а после окончания холодной войны более важными стали другие аспекты безопасности, как то: экономические, экологические, демографические и т. д. Это не совсем так. И раньше в категорию безопасности включались не только военные аспекты. Например, политика Японии в начале 80-х годов строилась на базе доктрины комплексного обеспечения национальной безопасности, состоявшей из триады, или трех блоков: оборонного, политического и экономического. А упоминавшаяся концепция всеобъемлющей безопасности вообще имела около 10 различных аспектов безопасности, хотя военный аспект, безусловно, по своей значимости был наиболее важным.
Но проблема заключается в том, что и сейчас, после окончания холодной войны, военный аспект остается самым главным в деле обеспечения и национальной, и международной безопасности. Достаточно сравнить объемы финансирования всех аспектов безопасности практически любой влиятельной страны мира, чтобы обнаружить, что «оборона» поглощает наибольшие суммы, причем обычно на целый порядок, а то и больше. То есть не надо тешить себя иллюзиями, что военный фактор в мировой политике сошел на нет или его значение уменьшилось. Поутихли разговоры о возможности термоядерной войны. Это верно. Но реальная вероятность ее исчезновения вряд ли уменьшилась, скорее наоборот, увеличилась, имея в виду, что, возможно, еще несколько государств в XXI веке присоединится к клубу ядерных держав.
Тем не менее, безусловно, сейчас на слуху больше проблем, относящихся к геоэкономической ситуации в мире, т. е. имеющих отношение к интернационализации, интеграции, глобализации. Именно проблемы мировой экономики, финансов, энергетики, информатики и т. д. чаще всего будоражат мир. Но надо признать, что по крайней мере на данный исторический момент все названные сферы достаточно профессионально контролируются и управляются Западом. Поэтому в этих областях помощники по улаживанию проблем Западу особенно не нужны.
Но есть некоторые аспекты международной безопасности, где Запад заинтересован в сотрудничестве со всеми. Это — международный наркобизнес, терроризм, коррупция, экология, но особенно проблема распространения оружия массового уничтожения. Последняя тема волнует США, прежде всего, в связи с Россией. Многие эксперты в США, в частности из Фонда наследия, выражают сомнение в способности России проконтролировать собственное ядерное оружие. Поэтому администрация Буша, сократив многие виды вспомоществования России, не только сохранит финансирование программ по ликвидации ядерного оружия в России, но, не исключено, увеличит эти расходы.
Другими словами, существует довольно обширная зона международной безопасности, куда Запад с большим удовольствием готов допустить волонтеров для решения проблем.
Есть еще одна тема, где Запад, а точнее США, заинтересованы в участии России.
Система коллективной безопасности в Азии и Китай
Для начала я напомню еще раз о системе коллективной безопасности в Азии, которую СССР выдвинул в 1969 г. Она в конце концов бесславно провалилась, поскольку все ее рассматривали как политику Москвы, нацеленную на окружение или, как минимум, нейтрализацию Китая, который в те времена проводил активную антисоветскую политику.
Вообще-то мирные инициативы в деле формирования коллективной безопасности обычно нужны слабым государствам. Гегемонистским же державам многосторонние организации в принципе не нужны, поскольку их правила требуют бесконечных согласований между участниками в поисках единогласия. С одной стороны, это ограничивает свободу действий, с другой — уменьшает набор средств в достижении целей. Как отмечает С. Бланк, «гегемонистские державы обычно предпочитают иметь дело с потенциальными вызовами на двусторонней основе, чем предстать перед лицом организованных вызовов» 223. Не случайно Соединенные Штаты всегда весьма пассивно относились к подобным идеям.
Ситуация стала меняться в 90-е годы. Академические круги США из политико-академического комплекса стали проявлять повышенную активность по выдвижению всяческих инициатив в зоне Восточной Азии, нацеленных на создание неких структур коллективистского толка. К примеру, Дж. Най, впоследствии ставший помощником министра обороны, в 1992 г. вдруг предлагает созвать конференцию по безопасности и сотрудничеству в Северо-Восточной Азии — нечто типа организации, куда вошли бы США, Япония, Китай, Россия, две Кореи и, возможно, Канада и Монголия 224. Некоторые даже предлагают вариант, копирующий ОБСЕ 225.
Можно приводить немало подобного типа «инициатив». Причина их появления весьма «транспарентна», т. е. ясна как божий день: втянуть в эти организации Китай и «взнуздать» его «гегемонистские амбиции». Все эти американские инициативы почти на 100% совпадают с упоминавшейся идеей коллективной безопасности 1969 г. Дело в том, что немало американских, да и не только американских экспертов рассматривают именно Китай как потенциальную сверхдержаву, способную сломать нынешнюю однополярную систему. Они только гадают, когда это произойдет: через двадцать или пятьдесят лет. А некоторые полагают, что еще раньше. И поэтому привлечь Россию именно к американскому варианту «коллективной безопасности» означало бы убить двух зайцев: во-первых, не дать оформиться реальному стратегическому альянсу между Россией и КНР, во-вторых, обеспечить себе хорошие тылы в случае реальной конфронтации с Китаем в будущем.
Точно в таком же ключе работает и ставшая модной концепция предупредительной дипломатии (аналог концепции политики предупредительной безопасности) — словосочетание, которое, кажется, впервые употребил предыдущий генеральный секретарь ООН Бутрос Гали. По внешнему обрамлению концепция выглядит вполне благопристойно. Ее суть — предупредить намечающиеся конфликты между или внутри государств. Появилось даже много энтузиастов создать под эту концепцию соответствующие организационные структуры, например Совет по сотрудничеству и безопасности АТР со штабом в Сингапуре 226. Однако, когда начинаешь вникать в цели и функции такой организации, обнаруживается, что для того, чтобы предупредительная дипломатия работала на основе политических средств, нужно, как пишет Р. Гейтс, «обладать и военной силой, которую вы готовы применить» 227. То есть дипломатия, даже предупредительная, без опоры на пушки работать не будет. Потом обнаруживается, что поскольку среди азиатских стран нет общепризнанного лидера, то лидерство как бы поневоле должно «упасть на плечи США», т. к. «благодаря богатству, военной силе и убедительному политическому и культурному. влиянию они все еще демонстрируют превосходство своей мощи» (там же). Гейтс совершенно откровенно раскрывает «реальность» в своих выводах. Сделав вежливый реверанс в отношении международных организаций, он заключает свою статью: «Несмотря на это, как со всей очевидностью продемонстрировали ОБСЕ, НАТО и ООН, ни одна международная организация — нигде — не может быть эффективной в решении серьезных потенциальных конфликтов, пока не найдется одна страна, которая возьмет на себя ответственность и бремя лидерства, а другие захотят следовать за ней…Консультации между государствами, как и прежде, весьма важны, но ценность предупредительной дипломатии может быть только тогда, когда ее действия дают результат, а не бесполезные дебаты» (там же). Конечно же, Гейтс прав.
