От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич (серия книг TXT) 📗
Начало экономического подъёма лежит в китайской семье, ставшей ячейкой экономического роста благодаря имманентно присущей ей склонности к предпринимательской авантюре (в хорошем смысле). Тут особенно ярко проявляется различие между Западом и Востоком. Американцы говорят: «Не занимайся бизнесом с друзьями и родственниками, если не хочешь потерять всё». А на Тайване в 1945–1952 годах любая мелкая компания представляла собой группу близких родственников, средняя численность её персонала составляла 4,4 человека. Благодаря опеке государства к 1952 году эта численность возросла до 13,5 человек.
Как протестантизм, соединивший уважение к труду с нравственностью, стал залогом процветания англосаксов, так неоконфуцианство, возвышающее трудолюбие, послушание, дисциплину, упорство и целеустремлённость, помогает добиться подъёма китайцам. Тайваньцы сравнивают их методы государственного регулирования экономики с акупунтурой (иглоукалыванием) в медицине, когда воздействием на определённые чувствительные точки организма высвобождается внутренняя энергия и достигается его оздоровление.
Новым этапом в развитии Тайваня должно было стать превращение острова в операционный финансовый центр по примеру Гонконга (см. ниже), способный конкурировать с ним и заменить этот регион после его вхождения в КНР. Но затем возобладала программа создания центра компьютерных и информационных технологий — «Зелёного силиконового острова» по примеру Силиконовой долины в США, которая успешно выполняется. Курс взят на построение «экономики знаний», которая одна только может обеспечить процветание стран в XXI веке. Возникнет новая сфера хозяйства — отрасль индивидуальных работников (вроде современных писателей).
Революционным шагом стал перевод работы правительства в режим on-line, тут Тайвань выступает пионером в преобразовании отношений общества и государства, преодолении их извечного противоречия.
Настоящий гимн Тайваню пропел французский исследователь Рене Дюмон, давно ищущий образец социально благоустроенного государства и не нашедший его ни в СССР, ни в материковом Китае, ни на Кубе. Совместно с Шарлоттой Пакэ он посетил Тайвань и написал книгу-отчёт «Тайвань: цена успеха» (Rene Dumont. Taiwan: le prix de la reussite. Paris, 1987).
Дюмон не считает экономический рост при капитализме прогрессом, потому что с увеличением богатства общества нарастает неравенство как между развитыми и развивающимися странами, так и внутри развитых стран. Значит, это тупиковый путь.
А на Тайване он увидел настоящее развитие, где экономический прогресс действительно идёт на благо всем. При этом ему разрешали посещать любые предприятия по его выбору. В отличие от других стран, начинавших после войны с такого же стартового уровня, на Тайване очевиден расцвет всех сторон жизни народа.
Аграрная реформа привела к благоденствию крестьян, к «деревням с полными амбарами», и работают исследовательские и опытные станции, где ищут пути дальнейшего совершенствования интенсивной агрикультуры. Крестьяне почти поголовно объединены в ассоциации и кооперативы и оснащены сельскохозяйственной минитехникой. Начинали все с выращивания риса, чтобы только прокормиться, а теперь, кроме риса, выращивают овощи и фрукты, цветы и чай, разводят свиней и птицу. В приморских районах развито рыболовство.
Электричество есть во всех деревнях, сами деревни превращаются в малые города, с перерабатывающей промышленностью. Охраняется даже образ жизни коренных тайваньских племён, хотя они составляют всего два процента населения.
Поразило Дюмона и то, что на Тайване уже стало привычным всеобщее среднее образование, улучшение состояния здоровья народа, практически отсутствует безработица и — уникальное явление — снижение неравенства доходов богатых и бедных: в 1950 году оно составляло 15:1, а к 1985 году снизилось до 5:1. Это — первый в мире опыт правильно поставленной экономики, «экономики без ошибок».
Дюмон считает политический режим Тайваня «мягким фашизмом», но не тоталитарным, в противовес коммунистическому Китаю. Но будущее Тайваня не представляется ему безоблачным, в особенности потому, что эта страна слишком тесно включена в мировую экономику, которая стоит накануне глубокого кризиса. Из внутренних факторов наиболее опасным он считает загрязнение окружающей среды. Повторить опыт Тайваня, по мнению Дюмона, в других странах невозможно, ибо его успехи связаны с национальным характером тайваньцев, но извлечь уроки, использовать элементы этого опыта для многих было бы полезно.
Но сегодня старые пути уже не обеспечат Тайваню процветания. Окрепший тайваньский доллар и выросшая стоимость рабочей силы делают Тайвань менее привлекательным для иностранных компаний, привыкших рассматривать эту страну как один гигантский сборочный цех. Сами руководители Тайваня признают, что им предстоит решить десять основных противоречий, в том числе между низкой себестоимостью производства и высокими социальными издержками, между сравнительно небольшим (в абсолютном выражении) ВВП и чрезвычайной дороговизной жизни и др. Поставлена также задача «превратить Тайвань в сокровищницу китайской культуры».
Перемены диктуются также тем, что развитие рыночных отношений подрывает основы неоконфуцианской морали и самого образа жизни. При рынке уже не может быть безусловного почитания старших, а место прежнего аскетизма занимает стремление наслаждаться заработанными благами жизни.
Тайвань стремился вступить в ВТО и добился этого. Но для этого острова последствия данного шага оказались, как говорится, неоднозначными. Тайвань отменил пошлины на ввоз риса. В итоге на остров хлынул поток импортного риса, и цена на рис упала в четыре раза. А итог налицо: заброшенные рисовые поля, приходящие в упадок деревни, которыми так восхищался Дюмон. Один тайваньский крестьянин в знак протеста изготовил и установил возле правительственных учреждений несколько небольших бомб (с письмом), две из которых взорвались, не причинив, правда, никому особого вреда. Злоумышленника нашли и осудили на приличный срок заключения, на что крестьянство ответило массовыми акциями протеста. Так что перспективы Тайваня вряд ли можно считать блестящими.
14 апреля 2008 года на китайском острове Хайнань состоялась встреча председателя КНР и вице-президента Тайваня. Их рукопожатие журналисты назвали «историческим», потому что его весь Китай ждал 60 лет. Стороны договорились о всестороннем развитии отношений и связей между двумя частями Китая, высказывались даже предположения о возможности открытия границ. Конечно, сближение Тайваня и КНР будет проходить не без осложнений, тем более, что либеральная оппозиция на Тайване уже обвинила новую администрацию победителей на президентских выборах в государственной измене и в государственном перевороте. Однако взаимный интерес элит Тайваня и КНР, видимо, всё же возьмёт верх над сопротивлением либералов, и Тайвань всё же воссоединится с «матерью-родиной» на вполне приемлемых для правящих кругов острова условиях.
Что принесёт Китаю Тайвань?
Вот уже 60 лет КНР требует возвращения Тайваня в лоно матери-родины. А на Тайване есть сторонники объявления независимости КР (хотя КНР пригрозила ответить на это объявлением войны), есть и приверженцы «воссоединения двух Китаев». Последние лишь требуют гарантий самоуправления и сохранения высокого уровня жизни жителей острова, иначе «китайский дракон» удушит «тайваньского тигра» в своих объятиях. Тайваньцы — не сепаратисты, они тоже в большинстве своём за «единый и неделимый» Китай. Если руководители КНР хотят «китаизировать Тайвань», то лидеры КР выдвинули лозунг «тайванизации Китая».
В политическом плане вопрос об объединении Тайваня с материковым Китаем не решён, но экономические связи между этими двумя частями Китая неуклонно развиваются. При этом деловые люди Тайваня ставят себе в заслугу то, что они вносят вклад в развитие экономики матери-родины. Насколько справедливы эти утверждения?
