Наказанные народы - Некрич Александр (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Генерал-фельдмаршал фон Манштейн, командующий южной группой, писал не без горечи о провале планов использования против советской власти нерусских народов оккупированных частей Советского Союза:
Если бы только сбылось, что мы смогли бы сделать из этих вспомогательных народов действительно пригодных для нас солдат. Ведь до сих пор они по большей части удирали при угрозе приближения русских. Конечно, для нас было бы значительной помощью, если бы мы могли в широком масштабе привести в движение и использовать против большевиков русских и инородцев. Самым трудным всегда будет вопрос, какую цель поставить перед ними, так как их интересы противоположны и в конечном счете расходятся и с нашими. Правильным бесспорно является то, что нужно было раньше попытаться внести раскол и прежде всего подготовить это путем соответствующего поведения в оккупированных районах [66].
В своих запоздалых сожалениях Манштейн упускает из виду, во-первых, что народам СССР были ненавистны любые завоеватели, что бы они ни сулили; во-вторых, расовая теория, возвеличивавшая немцев как народ господ, а главное, расовая практика на оккупированных территориях СССР с ее массовыми убийствами, уничтожением сотен тысяч людей, причисленных к «расово-неполноценным», истребление военнопленных, попавших в гитлеровские лагеря, угон населения и эксплуатация его в Германии вызывали не только ужас, но и негодование и ненависть. Зверский, античеловеческий характер идеологии, политики и практики гитлеровского рейха абсолютно исключал сколько-нибудь длительное сотрудничество с ним больших групп населения, не говоря уже о целых народах. Только те, кто стал вольным или невольным соучастником фашистских злодеяний, шли с гитлеровцами до конца и должны были в конечном счете ответить за свои преступления. Сам Манштейн как командующий II армией нес ответственность за преступные приказы по уничтожению евреев в Крыму [67].
Еще во время немецкой оккупации Крыма поползли слухи о якобы поголовном сотрудничестве крымских татар с гитлеровцами.
Было несколько источников распространения этого вымысла. Во-первых, особая политика оккупантов по отношению к крымско-татарскому населению, создание «мусульманских комитетов», участие части татар в «отрядах самообороны» и других военных формированиях; во-вторых, неверная информация партизанским руководством Крыма руководства Крымского обкома ВКП (б) и правительства АССР о положении среди партизанского движения и отношения татар к нему; в-третьих, неверная на этом основании информация крымского партийного руководства высших инстанций; в-четвертых, оживление традиционно подозрительного отношения к «инородцам» среди русской части населения, казалось, давно уже отошедшего в прошлое.
Германские оккупационные власти, начавшие, как выше уже было показано, с полного физического истребления евреев, перешли затем к созданию татарских «комитетов» и «отрядов самообороны», одновременно формировались и охранные батальоны из числа других национальностей, позднее была проведена кампания по вовлечению русских в РОА.
Старая история! Гитлеровцы продолжали свои маневры, раскалывая население по национальным группам и натравливая их друг на друга. Одним из маневров оккупантов было разграбление продовольственных баз партизанских отрядов и раздача продуктов татарскому населению. С другой стороны, немцы использовали вылазки партизан против татарских деревень, понуждая население этих деревень вступать в «отряды самообороны».
В июле 1942 г. руководители крымского партизанского движения А. Н. Мокроусов и A. B. Мартынов отправили командующему Юго-Западным фронтом маршалу С. М. Буденному докладную записку, в которой содержалось обвинение в том, что «подавляющее большинство крымских татар горной и предгорной частей пошли за фашистами» [68].
Возникновению последующей дезинформации способствовало и невежество иных местных работников, для которых все нерусские были, как говорится, «на одно лицо». Они зачисляли в «татары» азербайджанцев, грузин, армян, узбеков, киргизов и др., не говоря уже о волжских татарах. Здесь трудно отделить невежество от заведомо недобросовестной информации [69].
Примером ее может служить донесение начальнику Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандующего П. К. Пономаренко, в котором утверждалось, будто в апреле 1942 г. в Симферополе закончили обучение 15 тысяч добровольцев – «татар» [70]. На самом же деле в число «татар» были включены и военнопленные из Средней Азии, Кавказа и Закавказья, Поволжья, многих из которых принудили одеть ненавистную для них форму вермахта.
Подтверждение тому мы находим как в документах военного времени, так и в обнаруженных недавно. Вот что рассказывается, например, в «Кратком отчете» № 1 о деятельности подпольной группы в гор. Симферополе (январь – март 1942 г.), руководитель группы Усман Боснаев:
Когда немцы собрали военнопленных татар и украинцев в батальоны, группа поставила себе задачу путем разъяснительной работы добиться привлечения добровольцев-пленных на сторону советской власти, дабы в нужный момент батальоны «добровольцев» могли повернуть оружие против самих же немцев. Путем разъяснительной работы группе удалось завербовать на свою сторону группу командиров, как то: Керимова Абдуллу, Фахтуллина, Саранаева Мустафу, Леонченко Ивана, которые путем кропотливой работы среди насильно завербованных «добровольцев» – татар и украинцев – завоевали большинство солдат одного татарского и украинского батальонов на сторону советской власти. Эти батальоны были готовы выступить с оружием в руках против немцев. Только предательство сорвало эти планы, и эти батальоны были обезоружены, а руководители, указанные выше, расстреляны [71].
О насильственном наборе «добровольцев» рассказывается в одном из сборников, опубликованных в 1943 г.:
Немцам с большим нажимом удалось набрать незначительное число так называемых «добровольцев». Набор их проводился насильственно. В деревне М. в 1942 г. произошел такой случай. Приезжали гестаповцы и стали уговаривать татар записаться добровольцами. Вызывали каждого и предлагали записываться. Абляким Кандар отказался, и гестаповец тут же на глазах у всех застрелил Аблякима. Этим «добровольцам» и «самооборонцам» немцы не доверяли, следят за ними и жестоко расправляются с недовольными. В марте 1943 г. в Симферополе расстреляно 270 человек, в том числе 60 «добровольцев» и «самооборонцев» [72].
Несмотря на репрессии против татар, семена ненависти, недоверия и подозрительности, зароненные в разных местах и по разным поводам, начали давать всходы.
Р. Музафаров приводит письмо участника партизанского движения в Крыму, историка А. Я. Олеха из Махачкалы, в редакцию журнала «Звезда». Воспроизводим отрывок из этого письма:
…Сотни патриотов-татар, бежавших от оккупантов и стремившихся бороться против них с оружием в руках, Мокроусов выгонял из леса, отдавал их на расправу гитлеровцам. По его вине погибли в числе многих бывший председатель Верховного Совета Крымской АССР Абдурефи Сеит-Яги, директор винзавода Асан Сеферов, инструктор райкома партии Нури Османов и др. Эту «ошибку», так удачно сыгравшую на руку врагам, нельзя расценивать иначе как предательство. Следующим шагом были репрессии против татарских сел по приказу тоже шовинистически настроенных командиров партизан и карательные акции, сопровождаемые насилием. В русской деревне Мамут-Султан, например, группа русских партизан репрессировала жителей, оказавших помощь татарам-партизанам, за день до того взорвавших немецкий бронетранспортер на Алуштинском шоссе [73].
