Проект 018. Смерть? - Коллектив авторов (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Ограниченные возможности не позволяют учесть и обсчитать все, что составляет Вселенную, но это никак не нарушает утверждения, что настоящее следует из прошлого. В умозрительном эксперименте демон имеет абсолютные возможности и мгновенно обсчитывает систему, и значит, знает все. Но оставим демона. Тот факт, что настоящее следует из прошлого, что все существующее на данный момент возникло из предыдущего момента, позволяет утверждать, что случайности нет места.
Сложные закономерности кажутся человеку случайностью, потому что он не может уловить всю причинно-следственную цепочку явлений. Чтобы наглядно увидеть, о чем я говорю, представьте хаотичный ряд из ста чисел. Никакой закономерности нет, полный хаос. Теперь представим продолжение ряда теми же цифрами в той же последовательности. Получится ряд из двухсот чисел, где каждое число будет повторяться через сто знаков. Это уже не хаос, а закономерность. Если мы видим только сто чисел — видим хаос. Если видим весь рад, все двести чисел, наблюдаем закономерность.
Вместо ста хаотичных чисел можно взять миллион. Пока мы видим только миллион цифр, мы видим хаос. Если охватываем взглядом два миллиона цифр, видна закономерность — каждая цифра в первом миллионе повторяется во втором миллионе.
Хаос и случай отличаются от порядка и закономерности горизонтом видения. Чтобы отличить случай от закономерности, нужно видеть ВСЕ. Человек имеет предел видения. В своих суждениях он опирается не на целое (он его не видит), а на видимую часть целого. С тем же успехом человек, никогда не видевший слона, может оценивать слона по хвосту.
Если миг прошлого рождает миг настоящего, свободе просто неоткуда взяться. Мне этот вывод неприятен, но я не нахожу, что возразить. Можно сказать, что если из вакуума рождаются новые частицы, которых миг назад не было, демон Лапласа не может учесть их в своих расчетах. Далее просится вывод, что если регулярно появляется новое, чего миг назад не было, значит, учесть это новое в своих расчетах не представляется возможным и рассчитать события невозможно. Кажется, на этом основании можно заявить о свободе.
Но, увы, при более глубоком рассмотрении видно, что эта попытка не проходит. Если продолжать стоять на том, что из ничего не может получиться что-то, значит, у любой появившейся частицы есть причина, по которой она появилась. Нам эта причина не видна, и мы заявляем, что частица появилась из ничего (из вакуума). Но это говорит лишь о нашей ограниченности, мы не можем (пока) увидеть то, из чего появляется частица. Но она точно из чего-то появляется, а это уже значит наличие причинно-следственной связи.
Если все существующее имеет причину, все предопределено. То, что мы называем свободой, — это программа, сложный алгоритм. Что есть, того не могло не быть. Чего не случилось, того не могло случиться. Нас тащит поток, которому невозможно противиться.
Бытие есть кино. Относительно обычного кино оно более сложное. Предопределение называется судьбой, но название ничего не меняет в сути. Настоящему кадру так же предшествует предыдущий, и иного помыслить не получается.
Последняя попытка вырваться из детерминированного мира, доказать ощущаемую каждым свободу — это стремление к благу, желание блага. Пусть меня несет поток, пусть я не могу ему противиться и подчиняюсь. Но я гляжу на проносящиеся берега и желаю на них попасть, желаю выбраться из потока. Желание — это проявление свободы.
Но отходя от интуитивных и эмоциональных ощущений и погружаясь в суть, я не вижу, как избежать неумолимого правила, что одно следует из другого и ничто не следует из ничего. Если рождению моего желания что-то предшествовало, следовательно, оно предопределено. Возникло именно то желание, какое должно было возникнуть. Иного не могло возникнуть. Было бы иное прошлое, было бы иное настоящее, в котором желание.
Жизнь — это стремление к благу. Стремление — это выбор. Исполнение программы — тут нет выбора, тут программа. Если нет выбора, значит, нет стремления к благу. Но если нет стремления, значит, нет свободы. Есть механизм, сложная программа. Получается, что жизнь — это программа, которую мы из-за своего низкого уровня развития принимаем за нечто свободное (свобода воли, разум). Это как если бы в нашу эпоху попали люди из докомпьютерной эпохи, поговорив с компьютером, они приняли его за свободное мыслящее существо. До сих пор сложно пройти тест Тьюринга — задавать сидящему за спиной вопросы и по ответам понять, кто перед тобой, машина или человек. Возможно, что то, что мы называем жизнью, свободой и разумом, есть сложная программа. В этом предположении нет ничего удивительного. Если все так, то ВСЕ — это глобальная сложная программа. Но если все есть программа, значит, все предопределено. Предопределено, значит, все, что в будущем случится, уже есть на бесконечной пленке. Каждый миг-кадр уже прописан, на какое расстояние вперед ни перенесись. Мы не видим будущих кадров, но они уже есть (как косвенное подтверждение этого — удачные предсказания будущего).
Существование есть неподвижный набор кадров, где настоящее следует из прошлого, а будущее следует из настоящего. Но существование — это движение/время. Что неподвижно, то не существует. Каждый миг неподвижен. Значит, он не существует. Получается, существование состоит из несуществований.
Здесь я прихожу к волновавшему Зенона вопросу, выраженному в апории о летящей стреле. Стрела каждый миг занимает конкретный объем пространства. Тело, занимающее конкретный объем пространства, является неподвижным. Значит, стрела каждый миг своего полета неподвижна. Получается, движение состоит из… стояний.
Если не довольствоваться согласием с истинами, укрепленными авторитетом, а осмысливать философскую суть проблемы, куда ни кинь, везде сплошное противоречие, с которым логика не справляется (или такие сложные логические цепочки выстраиваются, что вскоре убеждаешься в невозможности согласовать все получившиеся выводы).
Если от предопределения никуда не деться, нужен иной термин, отличающий смысл, вкладываемый в традиционное понятие предопределения как грубой механики, от метафизического предопределения, которое мы называем свободой.
Здесь я дошел до предела, дальше которого двинуться не могу. Но я уверен, что если бы мои возможности были в миллион раз мощнее, предел бы все равно обозначился. Сложность, возникшую за бесконечное существование, нельзя постичь конечным умом за конечное время. Здесь я признаю ТАЙНУ.
ГЛАВА 7. Переходы
Наука утверждает, что за 3,7 млрд лет наша жизнь прошла путь от точки нуль до животного. От животного до дубины она прошла за два с половиной миллиона лет. Путь от дубины до паровоза занял несколько десятков тысяч лет. От паровоза до атомной энергии, ДНК, компьютера и виртуального мира человек прошел за сто лет.
На данный момент мы развились до религиозного могущества относительно диких племен. Мы в прямом смысле боги для жизни на предыдущей ступени развития, что наглядно подтверждает культ карго. И мы разгоняемся дальше…
Скоро мы сделаем виртуальный трехмерный мир, по реалистичности ощущений не отличимый от окружающей нас реальности. Созданный виртуальный мир будет точно так же дан нам в ощущениях, как сейчас нам дан в ощущениях реальный мир.
Термин «виртуальный» сбивает с толку. Он неявно утверждает, что есть настоящее и иллюзорное бытие. Но что такое бытие? Это что дано в ощущениях. Виртуальный мир дан нам в ощущениях точно так же, как и реальный мир. Как было сказано, что мы ощущаем, то и существует. Чего мы не ощущаем, того нет. Реальность и ощущения — синонимы.
Все, что мы ощущаем, есть подлинное бытие. Так как ощущения в конечном итоге — это рождаемая в мозгу картинка или мысли, эмоции, реальностью является все, что мы можем вообразить или увидеть. Получается, нет понятия «реальный мир».
Воображаемые объекты — подлинные объекты. Как я говорил выше, различия между реальностью и иллюзией в яркости ощущений. Свои самые яркие ощущения мы называем реальностью, а менее яркие виртуальностью. Но то и другое есть наши ощущения. Нет ощущений, нет ничего. Все есть реальность. Одна более доступна для наших ощущений, другая менее, но это уже частности. Если слепой не можем сказать, что звезд нет, потому что он их не ощущает зрением, то и мы не можем сказать, что бытие, наблюдаемое нами во сне, не существует, потому что когда мы бодрствуем, не ощущаем его.
