Люди Кода - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Мужчина был обнажен, если не считать одеждой узкую набедренную повязку из тонко выделанной кожи. Мужчина смотрел на солнце, козырьком приставив к глазам ладонь, а женщина глядела вокруг себя и под ноги с видом человека, ожидавшего увидеть нечто совсем иное, а не то, что предстало ее взгляду — барханы и редкие скалы, похожие на когда-то стоявшие здесь отели не более, чем ящерка, пробежавшая между ног мужчины, похожа была на нильского крокодила, давно исчезнувшего с лица этой планеты.
— Ты ошибся, — сказала женщина, — здесь уже нет ничего. Даже под землей. Даже в памяти этого песка — ничего нет.
— Ничего, — эхом отозвался мужчина. — Я ошибся, согласен. Точнее… Здесь он проходил, и здесь остались его следы, как же иначе я мог бы придти именно сюда и сейчас? Но, когда он уходил, все его сути во всех сфирот ушли с ним. Только так я могу объяснить, почему его нет нигде и никогда. Будто и не было. Может, действительно, не было?
Женщина покачала головой. Она молчала, но мысли ее слышны были каждому, кто хотел бы их слышать:
— Помнишь, как ты явился ко мне, и я испугалась, подумала, что ты… нет, не грабитель, мне это и в голову не пришло… просто чужой, каким-то образом ошибшийся дверью… А ты боялся меня, ты думал, что жена Мессии знает о тебе с его слов, но я не знала тебя, а потом, когда узнала, ты стал для меня единственным… И когда ты повел меня за собой, я не могла не пойти… Помнишь нашу первую ночь на Саграбале? Ты так и не сказал вслух, что любишь, но мысли твои были такими яркими, что слова могли лишь погасить их… Я всегда понимала тебя, всегда. Даже сейчас понимаю, когда ты ушел. Ты ушел из всех времен, и из всех сфирот, тебя нет, и тебя никогда не было, но ты есть, и ты будешь, и этот парадокс я не могу разрешить…
— Мама, — сказал Хаим, — здесь нет парадокса, и ты это прекрасно знаешь. Он создал Код для будущего мира, и только он, следовательно, мог будущий мир создать из Хаоса, каким станет эта Вселенная.
— Я знаю, — устало сказала Дина. — Без нас он бы не создал ничего. Мы не должны были ему помогать.
Хаим промолчал — он не был согласен, Миньян сделал то, чего не мог не сделать. Но он знал, что мать все равно будет время от времени возвращаться в эти миры, в эти времена — на Землю, на Саграбал, на каждый из множества Израилей, в надежде встретить — не самого И.Д.К., конечно, но хотя бы какую-то из его мыслей, случайно отделившуюся от его многомерной сути и, в отличие от нее, оставшуюся блуждать где-то и когда-то.
Хаим позвал Людмилу, она тоже была на Земле, но в ином времени, гораздо более раннем, в начале ХХII века — ей было интересно исследовать развитие цивилизации после Исхода. Людмила отозвалась не сразу, видимо, не сумела точно сориентировать мысль:
— Оставь ее, Хаим, — сказала она. — Оставь, не мешай. Человек Кода по имени Илья Денисович Купревич существовал только в нашей памяти.
— Мама, — сказал Хаим, обращаясь к Дине, — я ухожу, извини.
— Да, да, — рассеянно сказала Дина. Хаим ушел, она осталась одна; впрочем, она была одна не только здесь и сейчас, но еще во множестве времен и миров, измерений материи и духа. Она была одна и знала, что так всегда было и всегда будет — до конца времен.
— Илюша, — прошептала она, обращаясь к баханам.
— Илюша, — прошептала она, подняв голову и глядя на вечерние облака, посыпанные золотой пудрой солнечных лучей.
— Илюша, — мысль ее металась во всех сфирот, не находя адресата. Мысль ее отражалась от душ всех любивших во всех временах, когда существовали люди.
Девушка по имени Далила впитала эту мысль, и любовь к Самсону вспыхнула в ее душе неожиданно, как пламя пожара.
Юноша по имени Петрарка впитал эту мысль, и любовь к Прекрасной Лауре оказалась сильнее самой жизни.
Гай Юлий Цезарь, римский консул, стареющий и равнодушный ко всему сущему, впитал эту мысль, и любовь к египетской царице Клеопатре вновь сотворила чудо.
Сколько человек во все времена услышали стон Дины, и сколько великих порывов родились, вспыхнули и погасли?
Дина, готовившая обед для своего мужа Ильи, который вот-вот должен был вернуться из ешивы, тоже услышала этот странный шепот, чье-то знакомое и чужое имя, рука ее вздрогнула и, когда посреди салона появился вдруг незнакомый мужчина, она уже знала, что мир изменился.
Прошу прощения у читателя: я обрываю повествование, когда до финальной точки остается буквально несколько слов. Думаю, причина ясна. Во-первых, невозможно далее вести дискуссию, не предъявив, наконец, тот решающий документ, на который я ссылался еще в начале первой части — «Берейшит». Во-вторых, я должен рассеять очевидные сомнения даже самых верных приверженцев моей концепции Исхода. Сомнения, которые не могли не возникнуть при чтении последних глав.
— Ты полагаешь, — сказал, например, профессор Бен-Ури, живущий на Израиле-9, — что Илья Купревич, или, как ты его сокращенно называешь, И.Д.К., не только расшифровал текст Кода, не только положил начало Исходу, но еще и взял на себя, по сути, роль Творца, создавая Код для Вселенной, которая придет следом за нашей? Я полностью принимал твою концепцию до этого момента, поскольку Исход действительно имел место, духовное присутствие Мессии мы все постоянно ощущаем, мы общаемся с Мессией так же, как наши предки, возможно, общались с Творцом. Все это очевидно, все это работает на концепцию, но не нужно перегибать палку.
Ты превратил историческое исследование в сугубо художественное произведение, когда заставил И.Д.К. совершить подвиг, к которому он, по сути, не был готов. Ни в каких реальных исторических документах, кроме того, на который ты намекал в начале своего исследования, но так и не предъявил читателю, нет ни единого упоминания об Илье Денисовиче Купревиче.
— В результате, — продолжал Бен-Ури, — ты так и не ответил на главный вопрос философии, ради которого наверняка и затевал свое исследование: кто создал Код, и почему Код именно таков?
Что ж, мне ничего не остается, как раскрыть карты.
На самом деле, господа, у меня нет и никогда не было собственной интерпретации происхождения Кода. У меня нет и не было собственной версии Исхода. Весь текст, прочитанный вами и вызвавший столь разноречивую реакцию, является ничем иным, как расшифровкой еще одного уровня Книги, которую именуют Торой и которая содержит текст генетического Кода.
Книга эта более многозначна, чем полагают ультраортодоксы. Ее первый слой — написанная словами история мира от сотворения до смерти Моше рабейну. Ее второй слой — намеки на свершившиеся события земной истории, которые «всплывают», если читать видимый текст через равные или неравные буквенные интервалы. Третий слой Торы, считавшийся главным, — запись генетического Кода, определившего Исход.
У Книги есть четвертый уровень, господа.
Весь ее текст, от первой до последней буквы, является анаграммой. Существует одна и только одна возможность перестановки всех знаков в Торе, при которой вновь возникает осмысленный и однозначный текст — от первой до последней буквы.
Именно такую расшифровку мне удалось произвести. Именно этот, расшифрованный, текст анаграммы, именуемой Торой, я и предложил вниманию читателей, снабдив своими скромными комментариями.
Предвижу вопрос: если триста восемьдесят тысяч знаков можно сложить только двояким образом — классическим, каким является Тора, и нетрадиционным, предложенным выше, — почему человечеству был дан на сохранение первый, а не второй текст?
Ответ ясен: первая анаграмма предназначена для сохранения текста и ни для чего более. Первая анаграмма полностью соответствовала представлениям человека времен дарования Торы, его психологии, его сути — эта анаграмма имела все шансы сохраниться и пронести через века текст генетической программы.
Вторая анаграмма содержала истинную историю Исхода и для евреев времен Моше рабейну смыслом не обладала. Она не могла стать основой философии, религии и самого существования еврейской нации.
