Кавказская война - Фадеев Ростислав Андреевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Кубанская область вырастит породу людей, о которых мы не слыхали даже в сказках. Мы увидим русских горцев. Круглолицый, белокуренький русский мальчик повезет заезжую туристку на своих лошадках по обрывистым горным тропинкам смотреть с соседней вершины, как встает солнце из-за снегов и тень горы вдруг протягивается через целую область.
ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ
Очерк покорения западного Кавказа доведен до конца. Есть, однако ж, вещи, хотя не истекающие прямо из предмета этих писем, но имеющие к нему такое тесное отношение, что заключение читателя было бы не полно, если б они не были поставлены перед его глазами. Вещи эти — новое положение, в которое завоевание Кавказа ставит нас относительно всего азиатского вопроса, и кавказская армия, составляющая не только часть сил Русской империи, но органическое целое, особый типический оттенок русского войска, созданный Кавказом. Сначала об армии. С завоеванием гор кавказская армия, заключавшая в себе до сих пор около трети действующих сил государства, стала подвижною. Помимо всяких завоевательных видов, нравственное влияние этого события не может остаться без больших последствий; но изменяет численную пропорцию европейских сил в такой же мере, как если бы население, равное прусскому, со всеми своими военными средствами, сделалось частью России. Материальные средства государства не увеличились, но сосредоточились, что в итоге составляет то же самое.
Я сказал: как если бы Пруссия, со всеми своими военными средствами, стала частью России. Действительно, численность кавказской армии представляет довольно близко итог действующих прусских войск, считая регулярные и иррегулярные полки и батальоны, вместе с прикомандированными дивизиями. Но кавказская армия еще не вся покуда стала подвижною. Я выразил общую мысль, осуществление которой двинулось вперед быстрыми шагами. Совершился факт, последствия неизбежны. Но восточный Кавказ до сих пор еще парализует часть наших сил. Там населения остались в горах и лесах; их необходимо сдерживать присутствием войск, пока они не обезоружены поголовно. В прошлом году случились вспышки в Чечне и у подгорных лезгин; неугомонный мюридизм не остыл еще в душах. Положение это не представляет никакой опасности политической. Мюридская война была сложным результатом многих особенных обстоятельств, которые не могут больше повториться; общее восстание в горах никогда не состоится. Тем не менее Чечню и Дагестан покуда еще необходимо занимать войсками. Две кавказские дивизии и 13 линейных батальонов парализованы охранением гор. Но с нынешним годом открылась возможность устранить в близком будущем и это последнее затруднение. Страшный погром западного Кавказа грянул в души прикаспийских горцев таким же сокрушительным впечатлением, как покорение страны их в 1859 г. Нынешним летом весь Кавказ был завоеван вторично, и это второе, нравственное завоевание, упрочивает наше положение в восточных горах лучше первого, материального. Теперь стало возможным предпринять последовательный ряд мер, которые низведут чеченцев и лезгин на ту же степень мирных поселян, на которой уже поставлены разбитые остатки черкесских племен. Через несколько времени кавказская армия станет в полном смысле слова действующею армией.
Впрочем, и теперь уже итог подвижных сил, которыми располагает кавказская армия, совершенно удовлетворяет цели и круто изменяет прежние отношения, так что покуда больше и не нужно. Стотысячное войско, действовавшее в Кубанской области, стало свободным. Я считаю сто тысяч, по спискам, потому что если многие местные силы, входившие в его состав, остаются дома, зато они могут быть замещены другими подвижными кавказскими войсками, всегда совершавшими азиатские походы, как гренадерская дивизия. Кубанские казаки, в своем действующем комплекте, также не местное войско. Сто тысяч по спискам составляют не менее 70 тысяч действительно стоящих под ружьем. В Кубанской области никогда не находилось в рядах такого числа людей; но там происходила местная война, полки стояли в штаб-квартирах, и множество рук было отвлечено на хозяйственные потребности; при походе все эти люди займут место в рядах, причем действительно численность войска, ставшего подвижным, нельзя считать ниже 70 тысяч, даже без действующего комплекта кубанских казаков. Сегодня 70-тысячная, завтра стотысячная русская армия, составленная из закаленных в битвах и походах полков, готовая с кавказского перешейка протянуть руку куда угодно. Этот факт, совершившийся, покуда Европа волновалась по поводу Польши, конечно, не может нравиться людям, которые видят общественное бедствие в каждом внутреннем и внешнем успехе России. Всем понятно, что восточная война пропала для Европы даром. Нельзя забывать этого обстоятельства при оценке настоящего положения политических дел.
На Кавказ возлагались большие надежды. Фраза: «Россия прикована к Кавказу и не может располагать своими войсками» — стала пословицей у европейских дипломатов в Азии. Вдруг, совершенно неожиданно, перспектива изменилась, — непокорные горцы исчезли, как будто никогда не бывали, и на кавказском перешейке видна лишь подвижная русская армия. И какая армия!
Чего бы ни стоили государству шестьдесят лет местной войны, о жертвах нечего жалеть, когда ценою их Россия приобрела кавказскую армию. Эта армия составляет вместе с коренными алжирскими полками, которых очень немного, единственные европейские войска, способные выдержать без расстройства походы в глубь варварских стран. Англичане достигают этой цели только тем, что ходят муравьиными шагами, обремененные нескончаемыми обозами; английские полки никогда не становятся способными к азиатским походам; но правительство, ценою непомерных жертв, переносит Англию в азиатскую глушь; если позволят мне такое выражение, оно всюду возит за своими солдатами искусственную английскую атмосферу, без которой они жить не могут. Понятно, что при таких условиях возможно содержать лишь самые ограниченные силы, достаточные против неприятеля, которому надобно показать европейцев, чтобы заставить его бежать, но совершенно недостаточные против серьезного противника. Сохранять числительность и бодрость людей, бегая по неделям без отдыха и живя, когда случится, чем бог послал, — без этой способности, приобретаемой войском только долголетнею походной жизнью, нельзя рассчитывать на значительные успехи, даже в европейской войне, посреди самой изобильной страны; азиатские же походы становятся возможными только при этом условии. Мы видели разительный пример того на трех пехотных дивизиях, присланных в подкрепление кавказскому корпусу во время турецкой войны. Войска эти потом обтерпелись и, после шестилетнего пребывания в крае, вышли отсюда боевыми и походными. Но в первое время, покуда продолжалась турецкая война, хотя мы держались около своих пределов и войска продовольствовались из магазинов, находившиеся в действующем корпусе российские полки (как их называли) с трудом выдерживали поход и требовали самых мелочных попечений.
Кроме того, что больше половины людей лежало в госпиталях, остальные, выстоявшие в рядах, привыкши жить на всем готовом, долго не могли удовлетворять сами собою первым жизненным потребностям, не умели, ни в каком случае, заменить казенную поставку своею изобретательностью; их надобно было кормить с ложечки как малых детей. Притом же их нельзя было ни послать в отдел, ни ставить на передовой позиции; так они были неопытны. Если б мы отошли дальше и войскам пришлось жить исключительно средствами страны, российские полки были бы отчасти парализованы. Во французской армии существует то же самое отношение между алжирскими и собственно французскими полками. Один капитан зуавов говорил мне, показывая на свежий, будто с иголочки линейный полк: эти господа не умеют поставить палатки на косогоре без нашей помощи. Вести азиатский поход со свежими казарменными европейскими войсками — значит повторять сцены крестовых походов, терять бесчисленное множество людей, не достигая цели. Относительное могущество европейских государств во всем, что касается азиатских дел, надо мерить только силою флота и количеством обтерпевшихся боевых войск, с которыми можно предпринять дальний поход в варварскую страну. Флот имеет тут значение лишь как средство соприкосновения между отдаленными странами: Англия и Франция поэтому единственные западноевропейские нации, сильно заинтересованные в азиатском вопросе. Мы не имеем сильного флота, но имеем непосредственное соприкосновение с центрами Азии, вполне его заменяющее. Выгода даже на нашей стороне. Относительное могущество трех держав в решении азиатских дел определяется, стало быть, только численностью войск, приспособленных к дальнему азиатскому походу. Численность эту я считаю у французов по количеству боевых алжирских войск, которыми они могут располагать, никак не выше 30 тысяч человек. Притом едва ли французское правительство решится когда-нибудь отделить больше одного корпуса в чисто азиатскую войну. Читатели помнят, насколько общее мнение Европы считало Францию парализованною мексиканскою войной. В случае серьезного столкновения в Азии нужно будет напряжение сил и на европейском материке. Крымская же кампания не пример. Это была война чисто европейская, в которой Франция и Англия могли спокойно сосредоточить все свои силы на одном приморском пункте. Притом Франция может перевезти свои войска в Азию только морем, т. е. совершить полусухопутную экспедицию без достаточного числа кавалерии и обозов. Возможный круг действий для нее — Малая Азия и Сирия. Для действий же на восток от Евфрата, основанием которых необходимо должен служить Индийский океан, Франция едва ли может поставить половину показанного числа. Англичане вовсе не имеют настоящих походных войск, но делают их такими ценою чрезвычайных пожертвований, обременяя полки нескончаемыми обозами, так что английский солдат в Индии обходится гораздо дороже, чем у нас офицер. При такой стоимости трудно выставить сколько-нибудь значительное войско.
