Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943 - Гейзевей Э. (книги серии онлайн .TXT) 📗
Кессельхайм как раз достиг рубки, когда крышка рубочного люка захлопнулась у него над головой и лодка начала погружаться. Его руки судорожно вцепились в холодную сталь поручней трапа, и чувство ужаса, которое владело им до этого, внезапно перешло в чувство глубокой печали от того, что он должен умереть. Он так и не доживет до 21 года, не сможет отметить свой день рождения. Внезапно раздался глухой удар – лодка мягко коснулась грунта. Кессельхайм, к своему удивлению, понял, что она благополучно легла на грунт на глубине 35 метров. Прямо под ним на трапе его приятель и коллега по радиослужбе Вилли Буль проговорил:
– Нам нужно открыть люк. Поможешь мне?
Они оба поднялись на самый верх трапа и принялись вдвоем давить на крышку люка.
Они изо всех сил старались приподнять ее, пока Кессельхайм не понял бессмысленность их затеи.
– Мы просто идиоты, Вилли, – сказал он. – Как ты думаешь, усилиями всего лишь двух человек можно преодолеть давление воды на крышку?
Внезапно Вилли стал громко требовать:
– Раздобудь взрывчатку! Нужно взорвать ее!
Другие матросы пытались успокоить его, однако он не умолкал. В конце концов здоровяк Гансхен Фрёлих сунул ему под нос свой кулачище и спокойно объяснил, что сломает ему шею, если он не прекратит орать.
Очевидная серьезность этого намерения наконец привела Вилли в чувство, и он слабо и беспомощно улыбнулся, сделав рукой неуклюжее движение в знак извинения за свое идиотское поведение.
Пипенхаген сообщил всем инструкцию командира по шлюзованию и начал подготовку к выходу из лодки. Морякам удалось найти несколько спасательных жилетов и дыхательных аппаратов. Но поскольку большая часть этих аппаратов хранилась в носовой части лодки, на всех аппаратов не хватило. К счастью, лодка легла на грунт на не очень большой глубине, что делало реальной возможность подъема на поверхность и тех, кому не хватит дыхательных аппаратов.
Однако в настоящий момент не оставалось ничего иного, как ждать. И каждый из находящихся в отсеке старался сохранять самообладание и не поддаваться страху, растекавшемуся по лодке подобно электрическому току. Кессельхайм покинул переполненную рубку и спустился вниз. Уровень воды неумолимо повышался, пока он, теперь в полном одиночестве, сидел в центральном посту за штурманским столом, размышляя о том, что ожидает его в ближайшие минуты. И тут ему в голову пришла мысль, что в дизельном отсеке еще могут быть оставшиеся в живых. В полной темноте он нащупал переборочную дверь и стал изо всех сил стучать по ней и кричать.
Через некоторое время он услышал чей-то голос с противоположной стороны. Это был старшина мотористов Вальбрёль. Он спросил, каков уровень воды в центральном посту и сможет ли Кессельхайм открыть дверь, не затопляя дизельного отсека. После того как Кессельхайм убедил его, что ничего страшного не произойдет, тяжелая стальная дверь резко открылась. Как оказалось, внутри дизельного отсека находилось 20 подводников.
А поскольку кормовая часть лодки была еще суха, возникла необходимость ее частичного затопления. Это было необходимо, чтобы они могли выйти наружу. Причем это была очень несложная процедура, требующая для осуществления не более четверти часа. Кроме того, это было необходимо еще и для того, чтобы внутри лодки оказалось достаточно воды для заполнения ею выходного тубуса и выравнивания давления снаружи и внутри лодки, что позволило бы открыть аварийный люк. При этом внутри лодки оставался бы достаточный для дыхания объем воздуха.
Однако в данном случае лодка лежала на грунте с дифферентом [3]45 градусов, что создавало для людей внутри нее определенные трудности. Во-первых, было исключительно трудно передвигаться, а кроме того, требовалось впустить внутрь еще и несколько тонн забортной воды для заполнения тубуса.
Постепенно заполняющая лодку забортная вода уже затопила аккумуляторы, и подача электроэнергии прекратилась. Поэтому приходилось пользоваться аварийными фонарями.
Уровень воды все повышался. Несколько человек забрались на дизели. Там они, кто стоя, кто сидя, переговаривались между собой, по большей части о всяких несущественных вещах, что помогало им ждать. Пронизывающий холод все больше сковывал их.
Один из записных балагуров торпедного отсека, Ганс Виганд, обычно оптимистично настроенный парень, внезапно с печалью в голосе заявил:
– Если бы я знал, что все это так обернется, я непременно уплатил бы свой долг в войсковой лавке.
Стоящие рядом с ним двое старшин машинной команды спокойно обсуждали перспективы будущей мирной жизни. Фред Хумке спросил Филиппа Люфта:
– Ты думаешь, мы сможем выбраться из этой передряги?
– Конечно выберемся, – с уверенностью ответил Люфт, добавив при этом: – Ты обязательно увидишься с женой и детишками.
– И вправду так думаешь?
– Абсолютно уверен!
А голос сидящего к нему спиной матроса был преисполнен безнадежности:
– Мы никогда не выберемся отсюда, никогда!
Это причитание продолжалось бы еще долго, если бы Филипп Люфт не повернулся к сидящему за его спиной и не прервал бы его монотонное бормотание замечанием:
– Послушай, если не возражаешь, переверни пластинку!
– Мы никогда не выберемся!
– Я же сказал тебе, чтобы ты, наконец, заткнулся!
Некоторые из находящихся в отсеке начали молиться:
– Пресвятая Дева Мария, помоги мне!
Вилли Кляйн прервал молящегося полушутя-полусерьезно:
– Подожди минутку, приятель, ведь ты здесь не один!
– О боже, если бы здесь не было так холодно! – прозвучал дрожащий голос, сопровождавшийся дробным стуком зубов.
Вдруг один из молча сидевших на дизеле подводников сорвался и скрылся под водой. Ганс Виганд и Филипп Люфт быстро выловили его, однако он был уже мертв. По-видимому, у него отказало сердце. Это был Карл Рейхенталь из команды дизелистов, с виду очень здоровый баварец по прозвищу Краксель.
Дышать становилось все труднее. Кессельхайм не мог избавиться от мыслей о Рейхентале: по крайней мере, для него закончились все эти мучения. Он даже позавидовал ему и подумал, что было бы лучше умереть вот так, внезапно. Интересно, сколько времени тонет человек? Пять минут? Конечно, не дольше. А он наверняка потерял бы сознание уже через три минуты.
Наконец аварийный тубус был заполнен водой. И наступил момент для выхода на поверхность. Первым в тубус поднялся Руди Диммлих, моторист. Остальные подождали две-три минуты после того, как он вошел туда. За это время он должен был либо выйти за борт, либо утонуть прямо внутри тубуса.
Кессельхайм надел спасательный жилет, который передал ему Диммлих. Люфт обнял его:
– Вперед, Шерри. Ты следующий.
Кессельхайм влез в тубус. Он боялся, что не сможет задержать дыхание на время, необходимое для подъема на поверхность. Или что застрянет прямо в тубусе.
Однако, начав подъем к поверхности, почувствовал необычайное облегчение от мысли, что сумел преодолеть все страхи.
Он открыл глаза и увидел, как лодка постепенно теряется в сумраке глубины. Ему казалось, что он поднимается со скоростью лифта, и вскоре он увидел лучи света сквозь волнующуюся поверхность моря.
Наконец он достиг поверхности моря. Покрытые снегом горы, окружающие фиорд, были необыкновенно красивы. Переполненный счастьем, что остался жив, вырвавшись из этой проклятой лодки, он даже не чувствовал пронизывающего холода. На расстоянии примерно 50 метров от себя он заметил лодку с сидящими в ней тремя людьми. Один из них был Руди Диммлих. Одновременно с этим он почувствовал, как его схватили сзади за воротник спасательного жилета чьи-то руки. Это были двое солдат с другой лодки.
Подводники, в своих спасательных жилетах покачивающиеся на поверхности фиорда, походили на бутылочные пробки. Вскоре их всех выловили. Когда лодка, в которой находился Кессельхайм, подошла к берегу, он увидел лежащего в другой лодке без сознания и с кровоточащим ртом Гансхена Фрёлиха. Рядом с ним находились члены экипажа лодки, которых он в последний раз видел в рубке подлодки.
