Большой словарь мата. Том 1 - Плуцер-Сарно Алексей (читать полную версию книги .TXT) 📗

Kaimi-Tartu, 20.Х. 2000.

Матерный словарь как феномен русской культуры

1. Освящение непристойного

За последние три десятилетия издателями было выпущено более десятка словарей обсценной лексики. Их качество говорит о том, что эта область языка по-прежнему остается вне поля зрения профессиональных лексикографов. Сделаны они, как правило, дилетантами с целью удовлетворения вполне естественной потребности напечатать "непечатное", употребить "непотребное". Это "лубочные" издания, рассчитанные на читателя, который вертит книжку в руках, тычет в неприличное слово пальцем и хихикает, читателя, который приравнивает включение непристойного слова в словарь к самому акту сквернословия, к его кодификации и забавляется, таким образом, освящением непристойного. Такие книги имеют более общего с порнографией, нежели с лексикографией.

2. Находка в Отделе рукописей [2]

Все авторы словарей русского мата, изданных за последние годы, объявляют свои словари "первыми". Между тем словари мата появляются уже не первое столетие. Самый ранний из известных нам обсценных словарей – рукописный "Словарь Еблематико-энциклопедический татарских матерных слов и фраз, вошедших по необходимости в русский язык и употребляемых во всех слоях общества, составили известные профессора. Г…….ъ Б…..ь". Он хранится в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в составе коллекции: "Г. В. Юдин. Моё собрание. Из собрания рукописей графа Завадовского и других собирателей. Переписано в 1865 году" [3] . Список помечен 1865 г., хотя есть все основания считать, что он сделан несколько позже. Так, например, кроме «Словаря…» список содержит множество других обсценных текстов и, в том числе, поэму «Кто на Руси ебёт хорошо». Пародия не могла распространиться в списках ранее конца 1860-начала 1870-х гг. Конечно, этот словарь составлял вовсе не «Г……ъ Б…..ъ», то есть «Господинъ Барковъ». Массовой традицией перу И. С. Баркова приписывалось множество текстов, созданных на протяжении последних двух с половиной столетий. Этот прием, конечно же, условен [4]. «Известные профессора» вставлены автором-переписчиком также для усиления авторитетности текста. Характеристика включенных в словарь лексики и фразеологии как «татарских» есть результат рассмотрения «своего», отрицательно оцениваемого, в качестве «чужого». Представление о том, что в целом обсценная лексика является татарской по происхождению и была «завезена» на Русь во времена «татаро-монгольского ига», абсурдно. Общеизвестно, что обсценная лексика – исконно славянская [5].

Анонимность, вариативность и ряд других специфических особенностей, свойственных рукописной традиции, типологически сближают этот список с фольклором. А это, в свою очередь, ставит данный текст в уникальное положение. С одной стороны, мы имеем дело со словарем обсценной лексики одного идиолекта; с другой – распространение данного текста в списках придает ему как бы статус "интер-идиолектности", то есть позволяет нам с некоторой долей условности рассматривать его просто в качестве интердиалектных (просторечных) словарных материалов.

По обилию и многообразию представленного материала "Словарь Еблематико-энциклопедический татарских матерных слов и фраз…" превосходит многие словари русской обсценной лексики, вышедшие в XX столетии. В нем имеется целый ряд употребляемых поныне лексем, которые отсутствуют даже в третьем издании американского словаря (Drummond, Perkins 1987): блядунишка, голомудый, жопень, мандить, мандушка, мудорвань, недоёба, объебала, пиздуха, подпиздник, хуиный и др.

"Словарь Еблематико-энциклопедический татарских матерных слов и фраз…" было бы уместно использовать в современной лексикографической практике. На его основе можно сделать реконструкцию обсценной лексики и фразеологии XIX в. Очевидно, что составление словаря обсценной лексики без учета материала прошлого столетия может привести лексикографа в тупик уже на стадии определения границ объекта и отбора лексем для словника словаря.

3. Беспредел по Флегону

В последние десятилетия XX в. большую популярность приобрела работа А. Флегона "За пределами русских словарей", неоднократно переиздававшаяся на Западе и как минимум четырежды бутлегерски переизданная в России. Три факсимиле без соответствующих выходных данных и одно – издательством "РИКЕ" (в г. Троицке) в 1993 г. с указанием имени А. М. Волковинского как переводчика данного словаря. Не совсем ясно, что переводил А. М. Волковинский в этом русском словаре, кроме двух слов – "FLEG0N PRESS", замененных на "ТОО "РИКЕ"". Нужно заметить, что все пиратские переиздания копируют лондонское третье издание 1973 г.

К сожалению, название этой книги не соответствует ее содержанию, поскольку включенная в нее лексика в подавляющем большинстве случаев как раз содержится в семнадцатитомном "Словаре современного русского литературного языка" [6], в «Словаре иностранных слов» [7] , в медицинских словарях [8] и даже в словаре С. И. Ожегова [9] . Как это ни удивительно, автор сам говорит об этом в предисловии, отмечая, что «если какое-либо слово находится только в семнадцатитомном академическом, то оно было включено в настоящий словарь только в случае его широкого применения в русском языке…» (Флегон 13). То есть, другими словами, если слово достаточно частотно, то оно включается в словарь, несмотря на его наличие в русских словарях. При этом словарь Флегона не является словарем редких слов, большинство слов, имеющихся в нем, как раз «широко применяются в русском языке». Логика рассуждений автора не представляется ясной, поскольку он сам разрушает собственные принципы. В другом месте того же предисловия автор выдвигает иные критерии отбора лексики для своего словаря: «В настоящий словарь включены слова, связанные с понятием отец, мать, сын, дочь, дед, баба, муж, жена, самец, самка, любовник, любовница…» (Флегон б) и т. д. По сути дела, читателю предлагается словарь лексики, связанной с сексуальной деятельностью человека и животных. Между тем сам словарь ни в коей мере не соответствует и этому требованию.

Интерпретации значений большей части слов в словаре Флегона неточны или вовсе неверны. Так, например, основное значение слова елдак, по Флегону, – 'блядун'. Одно обсценное слово здесь объясняется через другое, имеющее совершенно иной набор значений. Пидор – 'пиздюк'. Просторечное слово объясняется через обсценное, имеющее иные значения! Все-таки основные значения слова пидор – 'педераст' ; 'гомосексуалист', а основное значение слова пиздюк – 'неприятный человек'. Другие определения могут восприниматься только как шутка, но словарь – не место для подобных упражнений: задрипанная пизда – 'женский половой орган, в котором происходило неоднократное возвратно-поступательное движение мужских половых органов всех размеров и мастей, хозяева которых не всегда соблюдали правила гигиены и принадлежали всем социальным классам (преимущественно революционному пролетариату: шахтерам, трактористам и трубочистам). В просторечии – заебанная пизда'. При чем тут трубочисты? Слово задрипанная в данном случае всего лишь иллюстрирует сочетаемость, но если даже давать определения основных его значений, то достаточно было бы двух-трех слов, например: 'испачканный', 'неопрятный', 'поношенный' и т. п.