Избранные статьи - Гаспаров Михаил Леонович (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
В). Событие: 1) срок: срок 2, время 5, 17, пора 11, лето господне 11, год 11, день 93, 11 (белый камень 11), час 9 [алмаз 9, блеск 9, венец 9, тень 9, узор 9, черта 9, сень 9, сосна 9, холм 9, утро 9, полдень 9, вечер 9]; сигнал 2, петух 17, труба 22, 21, колокол 21, свет 9 (туман 9); 2) встреча: встреча 12, 7, свидание 1, 17, 25, призыв 17 (звуки 17); 2а) дар: дар 13, 162, зеркало 13, 152, 16, стекло 132, 15 (день 13); тень 13, образ 16, двойник 16; 3) путь: путь 6, 7, 14, 19, 21, 232, дорога 24, коридор 13, ступень 13, без возврата 7, 13, [плаванье 25, пролив 25]; скиталец 13; костыли 6 (други 6), дорожный рожок 22, дорожный плащ 21; 4) препятствие: преграда 23, разлука 21, 25, запрет 24, 252; река 13, 19, поток 13, пучина 13, воды 13, волны 13, 15, глубина 15, (челнок 13); темнота 13, небосвод 13; огонь 15, пламенный простор 15, огненное море 15, [купина 15]; ярость 13, смерть 13, гибель 13; 4а) борьба: беда 18, засада 18, охрана 14, бой 10, удар 16, (гром 10); меч 11, 183, 22, 23, стрелы 24, тетива 11, копье 10, знамя 10, конница 10 (беззаконница 10), молот 19, костер 25, нож 25; победы 11, [Александры 19]; 5) Цель: конец 19, берег 24, холмы 13, куст 13, роза 13, 183, страна иная 13, дали 7, свет 7; порог 6, 7, врата 7, сад 62, рай 6, 9, 22, небесный град 23. Всего 140 словоупотреблений.
Г). Окружение: 1) ближнее: здание 1, дом 11, сень 11, крыльцо 11, комната 1, келья 1; ограда 202, стекла 1, окно 3, дверь 32, круг 12, свет 12; печи 3, ладан 1, ризы 1, золото 1, лампада 4, 20, свеча 12, 3, 7, 20, свет (свечей) 11, 20; 2) дальнее: мир 19, дали 22, день 22, май 2, свет 2, 10, цвет 2, тень 2, тишина 10; небо 152, солнце 2, 21, звезды 4, сумрак 21, облако 21, дуновение 8, влага 18; села 13, поле 10, луг 2, цветы 2, 10 (венок 10), хмель 10, птицы 2 (пенье 2); 3) в целом: мир 5, внешний мир 12, здешние страны 9; время 8, 19, тление 8, прах 8, [мертвый 14, могила 14]; холод 1, лед 1, 4, снег 1. Всего 69 словоупотреблений.
Разница между двумя картинами очевидна. Не говоря уже о том, что в функциональном тезаурусе слова день, тень и им подобные дифференцируются по значениям и расходятся в разные рубрики, можно заметить, например, как разделяются слова стекло (синоним окна и синоним зеркала), взор (мой взор — элемент душевной жизни человека, твой взор — элемент внешности человека), рука (к кому… мне руки протянуть; целую руки твои; рукою крепкой Любовь меня взяла), как перемещаются слова крылья (не часть птичьего организма, а символ человеческой душевной силы — ср. заглавие известной повести Кузмина), камень (белым камнем отмечен этот день), дым (дым и так идет из кадила), пещера (я подвиг великой веры свершить готов, когда призовешь в пещеры). Понятно, что такая рубрикация точнее передает интуитивное восприятие этих слов в кузминском тексте. В словосочетаниях типа блеск очей; из уст его огонь; стекала кровь струею и т. п. слова блеск, огонь, струя, следуя за главными, попадают в семантический разряд «человек телесный» (такие и подобные слова взяты в функциональном тезаурусе в круглые скобки). Наконец, слова, входящие в состав сравнений, метафор и пр., тоже относились к рубрике не по основному своему, а по переносному значению: мой друг прекрасен, как серафим; ты, как воск, окрашенный пурпуром, таешь; горит в груди блаженства рана (такие слова взяты в квадратные скобки). В рубриках «срок» и «судьба» половина словоупотреблений оказываются переносными. По существу, такие образы существуют в художественном мире произведения на особом положении — не как «основные», «реальные», а как «вспомогательные», «условные» (швейцара мимо он стрелой… — говорится об Онегине, но это не значит, что стрела входит в предметный мир «Евгения Онегина»), Иногда они разрастаются в целые картины и все же остаются вспомогательными (в стихотворении № 9 «Двойная тень дней прошлых и грядущих…» описание полуденной тени от сосен занимает половину стихотворения, и все-таки это лишь сравнение для основного образа роковой час); иногда получают самостоятельное развитие, и тогда граница между вспомогательными и основными образами становится трудно различима (во фразе «в моем сердце — роза любви» — роза несомненно была бы вспомогательна; но розы любви расцветающие видит глаз; из-за розы меч горящий блещет — здесь уже такой уверенности нет) — у символистов и потом у авангардистов это бывает чаще, у Кузмина (в «Сетях») сравнительно редко.
В результате таких сдвигов пропорции основных семантических полей в функциональном тезаурусе заметно меняются по сравнению с формальным. Сильно сокращаются разряды «вещи» и «природа»: и перстень, и ярмо, и цепь, и пламя, и роза, и планета оказываются лишь символами человеческих состояний и отношений. Сокращается также разряд «общие понятия»: много слов, обозначающих «время», переходит в рубрику «событие: срок», а много слов типа блеск, свет… — в рубрику «человек: внешность». За счет этого расширяются прежде всего разряды «лица» (на «человека духовного» по формальному тезаурусу приходилась одна десятая часть всех словоупотреблений, по функциональному — почти четверть) и «события». Если приравнять функциональный разряд «общие понятия» к одноименному формальному (I), «дальний мир» — к «природе» (II–III), «лица» — по рубрикам к «человеку телесному», «человеку духовному» и «человеку общественному» (IV, V, VI), «события» — к «человеку деятельному» (VII), а «ближний мир» — к «вещам» (VIII), то картина пропорций будет такая:
Можно отметить и еще некоторые любопытные подробности. К «я» относится 123 словоупотребления, к «ты» 84, общее соотношение 6:4.
Но по разряду «человек телесный» это соотношение оказывается 2: 8, а по разряду «человек духовный» — 9,5: 0,5; «я» в наших стихах раскрывается главным образом изнутри (что вполне естественно), а «ты» — извне (что уже менее предсказуемо: вполне возможны стихи, в которых поэт так вживается в «ты», что изображает его также преимущественно изнутри, — таков Пушкин в своих элегиях). В первом из трех циклов нашего материала отношение «я: ты» — 8:2, во втором — 3:7, в третьем — 7:3; из трех наслаивающихся образов «ты — гость», «ты — вожатый» и «ты — милый» наиболее детализованным оказывается второй. На разряды «окружение» и «общие понятия» в первом цикле приходится 35 % словоупотреблений, во втором — 20 %, в третьем — 10 %: поэт как бы старается вначале представить лиц и действие на фоне декораций, а потом оставляет эту заботу.
Главная, однако, разница в том, что по формальному тезаурусу нельзя было реконструировать исходную совокупность текстов, а по функциональному уже отчасти можно: «Миром правит Любовь, сила благая, бдящая и светлая; человек — пленник в оковах неведомой судьбы, но длй каждого наступает роковой срок, когда раздается сигнал и открывается путь к свету; вожатым на этом пути становится гость и друг, лицо его сияет, из уст его огонь, на плечах — латы; он вручает дар — зеркало со своим образом; человек предается ему клятвой верности, скрепленной лобзанием и перстнем, и тогда в нем, измученном, ожирает сердце, в него входит любовь, изгоняя страх и скорбь, суля восторг и блаженство…» и т. д. — такой почти механический пересказ функционального тезауруса связными фразами уже дает картину, довольно близко отражающую художественный мир данных стихотворений Кузмина. Можно даже пойти дальше, опираясь на кузминскую синонимику и на частотность его излюбленных слов: «Сердце трепещет и горит огнем в предощущении любви; час трубы настал, свет озаряет мне путь, глаз мой зорок и меч надежен, позабыты страхи; роза кажет мне дальний вход в райский сад, а ведет меня крепкая рука светлоликого вожатого в блеске лат», — такая развертка набора самых употребительных слов нашего тезауруса может считаться как бы пересказом ненаписанного стихотворения Кузмина из нашего раздела «Сетей».
