Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения - Гордон Э С (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Как отмечалось ранее (см. § 2 гл. 2), фактически здесь речь идет о случаях, когда сам эксперт (а не следователь и суд) принимает решение о привлечении к экспертизе других специалистов, причем деятельность последних, экспертная по самой своей сути, практически проходит вне рамок экспертизы. Такое положение может приводить и приводит к безответственности специалистов, проводящих лабораторные исследования (т. к. не действуют соответствующие гарантии). Оно не может быть принято и потому, что противоречит отмеченному выше принципу личной ответственности эксперта за данное им заключение.
Конечно, необходимость в привлечении к экспертизе других специалистов нередко возникает на практике. Как разрешить данную проблему? Возможны два варианта ее решения:
а) если вопрос, решение которого требует привлечения специалистов, имеет самостоятельное значение, руководитель экспертного учреждения должен дать поручение соответствующему специалисту о проведении исследований на основе уже вынесенного постановления о назначении экспертизы. Это исследование оформляется заключением эксперта и направляется следователю вместе с заключением по другим вопросам; возможно, что по одному постановлению будет проведено несколько экспертиз, оформленных разными заключениями. «Лабораторные исследования», несомненно, являются экспертизой и именно так она и оформляется, когда ставится только этот вопрос;
б) если от результатов лабораторного исследования зависит ответ эксперта на поставленный вопрос, т. е. оба исследования неразделимы, руководитель экспертного учреждения дает поручение провести экспертизу двум (трем и т. д.) специалистам экспертного учреждения и тогда экспертиза становится комплексной, что требует соблюдения всех положений, относящихся к проведению комплексной экспертизы [188].
В Инструкции в ряде случаев пересказываются «своими словами» нормы уголовно-процессуального закона, что порождает много неясностей. Так, в п. 2.18 содержится запрет разглашать «следственные материалы и данные, полученные в процессе экспертизы». Это противоречит ст. 139 УПК РСФСР о том, что следователь лишь в «необходимых случаях» предупреждает эксперта о недопустимости разглашения данных следствия. К тому же Инструкция не пытается определить порядок сохранения этих сведений в тайне. Между тем такая проблема возникает при напечатании машинисткой заключения, при привлечении к исследованию других специалистов и т. д. Да и само изложение данных исследований в заключении, т. е. в документе, который не является закрытым, тоже можно трактовать как «разглашение».
Пункт 2.30 Инструкции устанавливает право эксперта возразить в суде против трактовки его заключения каким-либо участником процесса. Между тем законом эксперту подобное право не предоставлено. Если и есть необходимость дополнить таким образом закон, то это можно сделать не в Инструкции, а в самом законе.
В пункте 2.6.2 Инструкции содержится необоснованное ограничение производства первичных экспертиз в НИИ судебной медицины, между тем как уголовно-процессуальный закон не содержит в этом отношении никаких ограничений.
В пункте 2.14 Инструкции содержится неточность: эксперт вправе не отказываться от ответов, выходящих за пределы его компетенции, а сообщить о невозможности дать заключение (ст. 82 УПК РСФСР). Ничего не сказано о письменной форме данного сообщения, хотя в п. 2.16 правильно говорится о письменном сообщении о причинах невозможности дать заключение. Но и здесь наблюдается стремление «подправить» закон (ст. 82 УПК РСФСР), в котором не упоминается о причинах невозможности дать заключение. Из сравнения пп. 2.14 и 2.16 можно предположить, что эксперт вправе в спорных ситуациях принять два разных решения. Между тем, как уголовно-процессуальный закон упоминает только об одном.
В пункте 2.13 Инструкции не решен вопрос, может ли судебно-медицинский эксперт, проводивший работу в порядке п. 2.1 (по поручению), впоследствии стать экспертом. По аналогии п. 3 ст. 67 УПК РСФСР он подлежит отводу, т. к. его материалы «послужили основанием к возбуждению уголовного дела». Такое же решение следует, если признать его специалистом (из п. 3а ст. 67 УПК РСФСР). Однако в практике этот вопрос решается весьма противоречиво.
В пункте 2.20 говорится, что «если возникает необходимость проконсультировать лицо, подвергаемое судебно-медицинской экспертизе или судебно-медицинскому освидетельствованию у врача-специалиста, работающего в другом учреждении здравоохранения, то его направляют в это учреждение с соответствующим письмом, подписанным начальником бюро и заведующим отделом (отделением) бюро, либо судебно-медицинским экспертом». Данное положение на редкость неясное. Прежде всего консультацию получает не обследуемое лицо, (как по буквальному смыслу), и. 2.20, а эксперт, направляющий обследуемого другому врачу-специалисту.
Кроме того, данное положение в принципе уязвимо, ибо фактически речь идет о привлечении эксперта, не работающего в экспертном учреждении (ст. 189 УПК РСФСР). Решение об этом может принять только следователь. «Консультация», о которой говорится в Инструкции, — это самое настоящее экспертное исследование. В подобных случаях возникает необходимость в проведении комплексной экспертизы и постановление о назначении экспертизы должно быть переоформлено. В п. 2.24 говорится об объектах, которые также должны исследоваться в лаборатории в порядке экспертизы.
Весьма неясным является п. 2.15, где сказано, что в случае «необходимости решения специальных вопросов» эксперт ходатайствует о приглашении соответствующих специалистов (имеются в виду лица, не работающие в экспертном учреждении). Фактически речь идет о необходимости расширения состава экспертов, обусловленной необходимостью привлечения специальных познаний, которые отсутствуют у эксперта. В подобных ситуациях требуется переоформление постановления о назначении экспертизы и дело не может ограничиться «приглашением» соответствующих специалистов (т. к. «приглашение» — это не вызов, оно может быть отвергнуто).
Непонятно почему вводная и исследовательская части составляют вместе протокол «Заключение эксперта» (п. 3.5 Инструкции). Это не соответствует устоявшимся процессуальным понятиям (согласно ст. 102 УПК РСФСР протокол составляют следователь или суд). По-видимому, данное положение заимствовано из УПК. РСФСР 1923 г., в котором предусматривалось составление протокола осмотра судебно-медицинским экспертом (ст. 195).
Непонятно также, какими «лицами, упомянутыми в вводной части протокола», подписывается подобный протокол. Закон предусмотрел присутствие при экспертизе только следователя и с его разрешения обвиняемого (ст. 185 УПК, РСФСР). Но вряд ли правильно, чтобы обвиняемый и потерпевший подписывали исследовательскую часть заключения.
Как показывает анализ уже этого, отдельно взятого подзаконного нормативно-правового акта, в регулировании производства судебно-медицинской экспертизы в советском уголовном процессе продолжают оставаться весьма серьезные недостатки. Вряд ли оправдано решение в Инструкции вопроса о случаях обязательного проведения комиссионной экспертизы (п. 2.6 — по делам о привлечении к уголовной ответственности медицинских работников за профессиональные правонарушения), повторных по материалам дела, первичных в особо сложных случаях. Создание комиссии экспертов, как дополнительная гарантия объективности, достоверности заключения, должно быть прерогативой следователя (суда). Еще менее оправдано предусмотренное Инструкцией (п. 2.6) создание комиссии для проведения комплексной экспертизы (т. е. проводимой экспертами различных специальностей), ибо комплексная экспертиза должна, несомненно, представлять собой институт доказательственного права, а не функции организации экспертной деятельности.
Подобное «дополнение» уголовно-процессуального закона обнаруживается при анализе и других подзаконных актов Минздрава СССР. Так, в п. 26 «Правил судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» сказано, что судебно-медицинский эксперт выясняет у освидетельствуемого обстоятельства причинения повреждений, жалобы и при необходимости другие сведения. Между тем из смысла закона (ст. 184, 187 УПК РСФСР) вытекает, что изложение обстоятельств, повлекших за собой назначение экспертизы, а также сбор и представление эксперту материалов, необходимых для производства экспертизы, входят в обязанности следователя. Нечеткое предписание, содержащееся в п. 26 «Правил», на практике приводит к тому, что судебно-медицинские эксперты выходят за рамки своих полномочий и вынуждены заниматься сбором исходных данных. В п. 29 «Правил» воспроизводится подвергнутое ранее критике положение о праве судебно-медицинского эксперта привлечь к исследованию других специалистов.
