Черная вдова - Мариковский Павел Иустинович (читать книги онлайн без txt) 📗
Разные виды пауков как бы поделили между собой территорию, богатую добычей. Там, где начинаются скалы, поселились самые интересные маленькие общественные паучки аранеа палласи и побольше их — аранеа адиантус. Тут же приютились одиночные пауки аргиопа брюенхи и аргиопа лобата. Подальше, где скалы почти подходят к самой воде, расположилось безраздельное царство крупного паука аранеа фолиум, все камни увиты его паутинными нитями.
Слово «фолиум» означает «листовой» и было дано этому пауку как видовое название не случайно. Он селится также по прибрежным зарослям и, соорудив здесь ловчую сеть, устраивает из густой паутины логовище в листике тростника, ловко согнув его вдвое, почти под прямым углом. Здесь же в логовище, его можно еще назвать коконом, самка откладывает многочисленные яички, сюда же к семейному очагу жалуют и поджарые длинноногие самцы.
Этот крупный паук немного сварлив по отношению к другим видам пауков, но терпим к соседству пауков своего вида, и поэтому здесь, где комариков много, обвивает все скалы паутинными тенетами и живет в полном миролюбии и доброжелательности к себе подобным. Паук изменчив в окраске, сохраняя в общем постоянство затейливого узора на брюшке, общий фон меняет от светло-серого, розоватого, кирпично-красного до темного, почти сплошь смоляно-черного.
В прошлом году, посетив эти, теперь уже такие знакомые места с обрывистыми скалами, я удивился разнообразию оттенков одежды этого паука и, если бы владельцы разных вариаций окраски не обитали вместе бок о бок, был бы легко обманут, приняв их за разные виды. Но в общем пауки, селящиеся на листьях тростника, светлее тех, кто живет на скалах, и, по всей вероятности, потому, что скалистые берега обращены почти на север и во второй половине дня оказываются в тени. Чтобы наверстать недостаток тепла, пауки облачаются в темные тона, в которых легко прогреться под лучами солнца.
Как же поживают мои старые знакомые сейчас? — спрашивал я сам себя, вышагивая вдоль берега и перебираясь через утесы, обдаваемые брызгами от набегавших на берег волн. Вот и обрывистые скалы, подступившие к берегу. Во многих местах ниши и трещины целиком заполнены густой коричневой массой погибших комариков-звонцов. Но что стало с пауками! Я отказываюсь верить своим глазам, не узнаю моих старых знакомых, ранее расцвеченных в разнообразные темные тона. Они сменили свои покровы, оделись в глубокий траур — совершенно черные все до единого: и яркие малыши, и толстые степенные самки, и беспокойные непоседливые самцы. Чернее всех полнобрюхие самки. Их затейливый узор почти закрыт черным пигментом и различить его очень трудно. В таком виде они похожи на ядовитого паука каракурта. Если преподнести серию таких брюнетов специалисту-арахнологу[4], то он, пожалуй, задумается, аранея фолиум ли перед ним или что-нибудь другое.
Проще всего было заключить, что по каким-то причинам, царившим в природе, наиболее жизненной оказалась черная вариация. Она выжила, тогда как все остальные погибли, или, как принято говорить, в природе произошел естественный отбор наиболее жизнеспособных черных пауков. Но ведь прошел только год, был ли достаточен такой короткий срок для отбора пауков черной окраски? Окраска пауков легко меняется в течение жизни и зависит от различных причин. Например, цветочные пауки, ловкие засадники, способны постепенно изменять окраску, подгоняя ее под цвет венчика цветка, на котором охотятся за насекомыми. А так как в течение жизни им приходится нередко менять различные растения, то под окраску нового цветка изменяется и одежда ловкого хищника.
Весна 1981 года была не совсем обычная. Очень долго держались холода, шли дожди. В такой обстановке у пауков мог развиться темный пигмент, с помощью которого легче согреться под солнцем на обрывистом северном берегу.
Сейчас начало июня. Прохладная погода осталась позади, и наступило жаркое время года, солнце льет щедрые лучи, нагревая скалы.
Интересно бы проследить за окраской тех пауков, которые селятся на тростниках. Они-то освещены солнцем весь день и недостатка в солнечных лучах не ощущают. Разыскиваю их. Да… Здесь пауки значительно светлее, а черных и совсем нет. Догадка как будто оправдывается.
Обитель паука аранеа фолиум — на высоких скалах, вся унизана комариками и испещрена плоскими вытянутыми полосками — убежищами-коконами, свитыми из тончайшей белой паутины. Верхняя часть убежища занята вышедшими из яиц паучками. Это первенцы самки-строительницы. Затем располагается пакет свежих, светло-желтых яичек и, наконец, в самом низу восседает хозяйка. Скоро она отложит третью партию яичек. Иногда она наглухо заплетается в этом третьем помещении, изолировавшись от мира, и готовится принести очередное потомство.
Хожу, рассматриваю коконы, знакомлюсь с жизнью пауков. Потревоженные паучихи спускаются вниз, пытаясь спастись от опасности. Этот трюк не особенно совершенный: во время плавного спуска паука нетрудно изловить. Поэтому самые осторожные и предусмотрительные стремительно падают на землю.
По-разному ведут себя пауки и оказавшись на земле, вне своего убежища. Иные тесно прижимают к телу ноги и, завалившись среди камешков, замирают, становятся невидимыми. Другие, наоборот, пытаются спастись бегством, скрываясь в более надежной щели или под камнем.
Что поделаешь, и у пауков разные характеры.
Обжора
Рядом с кустиками селитрянок, среди зарослей серой полыни, когда-то давно был колодец. Теперь от него осталась большая, глубиной около двух метров, яма с отвесными стенками. Дно ямы окаймляла ниша. Ее проделали насекомые-невольники, попадавшие в заточение. В попытках выбраться из него они бегали по стенке, и от множества разных лап земля постепенно осыпалась.
Сколько маленьких трагедий происходило в этой случайной западне, сколько попусту загублено жизней! Бездушная яма — враг жителей пустыни — еще принесет немало зла. Но кое-кому она кстати. Вот, например, в ней устроился паук аргиопа лобата, раскинул большие чудесные сети.
Никогда я не видал такой большой аргиопы, хотя пересмотрел их сотни во время многочисленных путешествий. Паук — настоящий великан. Властно и спокойно он застыл на своих упругих и натянутых, как струны, тенетах. Видимо, никогда он не знал голода. Добычи вдоволь: в яму постоянно сваливаются кузнечики, кобылки, жуки.
Но палка о двух концах. Самка аргиопа одинока. Она не сплела еще ни одного кокона и заметно отстала от своих сверстниц. В яме прохладно, и солнце заглядывает только в полдень. Где же она теперь найдет себе супруга, если уже закончилось время брачных плясок, а крошечные самцы давно погибли?..
Невидимый след
После бесконечных желтых холмов с выгоревшей растительностью дорога подходит к обширной и низкой равнине и идет вдоль гор Заилийского Алатау прямо, будто протянутая по ниточке, теряясь за далеким горизонтом. Здесь на сухой земле шумят тростники, раскачивается от ветра высокий злак — чий. Местами земля красная от солянок солероса, голубая — от пустынной низенькой лебеды, коричневая — от кермека, бордовая — от какой-то колючей травы и нежно-зеленая — от серой полыни. Тут немало и муравьев-жнецов и муравьев-бегунков, кое-где бродят и черноголовые, рыжие муравьи и множество других разнообразных насекомых. Место здесь для стоянки отличное, и я, оставив машину, отправляюсь на разведку. Несмотря на середину сентября, жарко, около тридцати градусов, но дует освежающий ветер.
Возле тростника влажнее, здесь скопились кобылочки хортиппус априкариус. Вспархивая из-под ноги, они садятся на вершинки травинок, как будто разглядывают, кто потревожил их покой. Если кобылочку начать преследовать, поведение ее тотчас же меняется. Отлетев, она падает вниз до самой земли, будто мертвая, как соринка или палочка.
