Черная вдова - Мариковский Павел Иустинович (читать книги онлайн без txt) 📗
Нагляделся я на паучков и было потерял к ним интерес, да неожиданно заметил необычную парочку. Точно по следу самки, соблюдая приличную дистанцию в двадцать-тридцать сантиметров, пробирался самец. Иногда он, описав круг, останавливался сбоку, следя сверкающими на солнце глазами за своей спутницей. Но вот самка заметила преследователя, повернулась в его сторону, скакнула ему навстречу. Самец поспешно отбежал в сторону. Нет, он не глупышка, он знает законы своего племени, и поэтому недоверчив. В паучьем «обществе» нередко любовь заканчивается проявлением агрессивности самки, пожирающей своего избранника.
Потом неожиданно произошло то, чего я никогда не наблюдал у пауков. Самка запрокинулась на спинку, показав светлую нижнюю половину брюшка, и быстро-быстро замахала в воздухе всеми восемью ногами.
Самец внимательно следил за странным поведением незнакомки. Потом и сам стал размахивать светлыми и мохнатыми маленькими ножками у рта, но не как обычно, а из стороны в сторону, будто моряк на палубе корабля, сигналящий флажками.
Еще несколько раз оба паучка перебегали в отдалении друг от друга, повторяя те же движения. Я с нетерпением ожидал конца этого театрализованного представления, но игра неожиданно закончилась. Сближения не произошло. Самец остался на месте, а самка поспешно ускакала далеко в сторону.
Поведение обоих паучков было, без сомнения, частью ритуала ухаживания, очень сложного у пауков и специального для каждого вида. Но почему этот ритуал не был доведен до конца? Быть может, еще не пришла брачная пора, и паучкам полагалось побродить и подкормиться, или оба они принадлежали к разным видам и не подошли друг к другу, обменявшись взаимными опознавательными приветствиями.
Пробуждение
Паучок лежал на моей ладони без движения, жалкий и мокрый. Несколько минут назад я выколол его ножом из прозрачного льда, в который он вмерз во время легкомысленного путешествия в оттепель.
Дул пронзительный ветер. Небо, закрытое серыми облаками, казалось, опускалось все ниже и ниже. Пустыня, едва прикрытая клочьями грязного снега, тянулась до самого горизонта. Маленькая речка, закованная льдом, выделялась белой полосой среди желтой земли. На этом льду все время встречались разные пауки и насекомые.
Посмотрев на паучка в лупу, я было собрался его выбросить, но свершилось чудо: жалкий комочек очнулся, шевельнул одной ногой, другой, потянулся, как кошка, вздрогнул зеленоватым, покрытым нежной шерсткой брюшком и ожил от тепла ладони. Еще через несколько минут я потерял его. Должно быть, мой пленник спрыгнул.
Я иду обратно, рассматривая зеленый в мелких пузырьках лед. Вот и тот же самый паучок. Попал опять на холод, закоченел!
Теперь он стал как будто умнее. Не расстается с моей рукой. Отогрелся, и даже глаза стали сверкать ярче. Прыгнул, еще раз убедился, как холодно, и теперь не сходит с руки, бегает по пальцам.
В облаках показалось маленькое голубое окошечко. Сквозь него на землю прорвались лучи солнца, и сразу стало приветливо. Потеплело. Чем дальше, тем шире ледяная речка. Потом разошлась широким плесом. Кое-где поверх льда — талая вода. С каждым шагом насекомых и пауков все больше и больше: черных, желтых, серых, пестрых. Среди них и малютки, едва ли не меньше одного миллиметра. Не спеша ковыляют, размахивая длинным брюшком, разные жуки-стафилины, ползут сине-фиолетовые жужелички, желтые, черноголовые личинки какого-то жука. Повстречалась очень странная, почти черная бескрылая муха, наверное, житель зимней пустыни. Но какая загадка! Вся эта многочисленная братия устремилась в одном направлении, строго на запад.
Я внимательно вглядываюсь в крохотных жителей пустыни, пробудившихся в середине февраля, задолго до наступления настоящей весны. Может быть, все же ошибаюсь, и у каждого непоседы свой собственный путь? Но ошибки нет. Все до единого, будто сговорившись, ползут на запад.
Голубое окошечко смыкается тучами, исчезает солнце, и снова становится зябко. Пора поворачивать к машине. Обратный путь кажется короче. Паучок со мной, на руке, не желает расставаться с нею, будто нашел здесь долгожданную весну. И все же придется его опустить на землю. Не ехать же ему в город.
Обитатель нор
Серый и осторожный незнакомец, которого я не раз встречал в пустыне у норы большой песчанки, наконец открылся. Сколько же раз я пытался его изловить и рассмотреть! Сегодня он, как всегда, мелькнув в стремительном броске, скрылся в темноте жилища своей покровительницы. Чтобы выманить паука из норы, пришлось постучать палкой о стенки жилища песчанки. Прием удался. Невероятно осторожный и трусливый паук не выдержал, выскочил наружу, немного промчался и растворился в песке, пользуясь своей необыкновенной окраской. Осторожно я подкрался к этому месту, где исчез паук, и несколько минут, разглядывая каждую песчинку, наконец увидел его. Это был паук-невидимка, детище сухой песчаной пустыни. Его окраска удивительно точно гармонировала с песком.
Паук широко распластал в стороны ноги, прижался к грунту, чтобы скрыть свою тень и сделаться невидимым. Меня поразили его длинные ноги и очень тонкое тельце с крошечным брюшком. Осторожно я приблизился к нему с фотоаппаратом. Снимок сделать удалось, но, по-видимому, щелчок аппарата для повторного снимка испугал мою находку, и паук мгновенно переметнулся на другое место. С большим трудом я изловил его, чтобы потом показать специалистам. Он оказался новым видом и пока еще не описан в научной литературе. Но что оказалось на снимке? Почти чистый и ровный песок с едва-едва заметными очертаниями паука.
Мирное сожительство
По правой стороне горной речки проходит торная дорога. По ней прогоняют скот: весной — вверх в горы на летние пастбища, осенью — вниз на равнины и зимние пастбища. Правая сторона ущелья сильно выбита животными, и растительность на ней жалкая, зато левая — каменистая, без тропинок и дорог. Здесь нетронутый уголок природы.
Речка шумит, вода пенится, перекатываясь через камни, и не слышно, как по другой стороне дороги идут груженые верблюды, лавиной катится отара овец.
На берегу, среди гранитных валунов, в кустиках молоденького лавролистного тополя, на большой и отлично выстроенной правильными кругами паутине, висит крупный паук с ярко-белым крестом в черном ободке.
Для ловушки пауку непременно нужна в лесу полянка, а так как среди густой поросли дикой яблони, груши, шиповника, рябины и боярки ее нет, то чем плохо у ручья. У паука отличное обоняние и, видимо, немалый опыт жизни. Лишь я слегка подул на него, как осторожный хищник мгновенно проснулся, быстро перебежал по крепкой поперечной паутинке и спрятался среди листьев тополя. Тут у него укромное местечко на случай опасности.
В ловушке паука оказывается не один житель. По ней разгуливают маленькие паучата — дети большого тучного хищника. Они слишком крохотные, неопытные и беспечные, чтобы заметить мое появление. Обычно из коконов, отложенных вблизи ловушки, паучки разбредаются во все стороны, каждый живет на свой страх и риск, а мать не заботится о своем потомстве и не знает его. Мало того, по паучьему обычаю, все живое на тенетах следует уничтожать и поедать. У этого крестовика совсем по-другому.
Чем же занимаются малыши на тенетах своей матери?
Паутинные нити паука-крестовика покрыты липкой оболочкой. Пленниками паутины становится множество насекомых. Крупную добычу поедает хозяин. Мелкие грибные комарики, галлицы, маленькие цикады и другие малыши ни к чему грузному пауку и, как мусор, засоряют тенета. Зато с какой жадностью поедают их паучата, как они тщательно их высасывают!
Пока я разглядываю паучат, паук-крестовик успокаивается, неторопливо выползает из своего убежища, забирается на тенета и занимает обычное положение в самом центре, куда сходятся со всех сторон нити. Паучки не прерывают своей трапезы, продолжают лакомиться добычей.
