Бдительный страж - Де Сервантес Сааведра Мигель (книги серии онлайн .TXT) 📗

Мигель де Сервантес

БДИТЕЛЬНЫЙ СТРАЖ

С о л д а т.

П а с и л ь я с [1], сакристан.

Г р а х а л е с, другой сакристан [2].

А н д р е с, парень с кружкой для сбора на икону.

М а н у э л ь, другой парень, торгующий в разнос полотном, кружевами и пр.

Б а ш м а ч н и к.

К р и с т и н а, судомойка.

Х о з я и н Кристины.

Х о з я й к а.

М у з ы к а н т ы.

Улица.

Входит солдат отважной походкой, в рваной перевязи и в очках [3]; за ним, в некотором отдалении, плохонький сакристан.

С о л д а т. Что тебе нужно, пустой призрак?

С а к р и с т а н. Я не пустой призрак, я твердое тело.

С о л д а т. Да, но все-таки я заклинаю тебя всем моим злополучием, скажи: кто ты и чего ищешь в этой улице?

С а к р и с т а н. Со всем моим благополучием отвечаю тебе: я Лоренсо Пасильяс, подсакристан этого прихода, и ищу того, что я-то найду, и чего ты тоже ищешь, да не находишь.

С о л д а т. Ты чего доброго не Кристиночку ли ищешь, судомойку из этого дома?

С а к р и с т а н. Tu dixisti. [4]

С о л д а т. Ну, так поди сюда, валет сатаны! [5]

С а к р и с т а н. Ну, так я здесь останусь, мне и тут хорошо, кислая пиковая дама.

С о л д а т. Прекрасно: валет и дама! Недостает туза; но ты скоро его получишь. Поди сюда, еще раз говорю я тебе. А знаешь ли ты, Пасильяс, рожон тебе в горло, что Кристина мой предмет?

С а к р и с т а н. А знаешь ли ты, улитка в человечьем платье, что этот твой предмет я выручил и закрепил за себя и что он мой по всем правам и законам.

С о л д а т. Нет, как бог свят, я тысячу раз пырну тебя шпагой и исполосую твою голову в клочки.

С а к р и с т а н. С тебя довольно и тех клочков, которые у тебя на штанах и на колете; а голову мою уж оставь в покое!

С о л д а т. Да ты разговаривал когда-нибудь с Кристиной?

С а к р и с т а н. Всегда, когда только мне угодно.

С о л д а т. Давал ей подарки?

С а к р и с т а н. Много.

С о л д а т. Сколько и какие?

С а к р и с т а н. Я подарил ей коробочку из-под айвы, очень большую, полнехоньку просвирных обрезков, белых, как снег, и на придачу четыре восковых огарка, тоже белых, как горностай.

С о л д а т. А еще что?

С а к р и с т а н. А еще письмо со вложением ста тысяч… желаний служить ей.

С о л д а т. И что ж она тебе отвечала?

С а к р и с т а н. Обнадеживает, что скоро моей женой будет.

С о л д а т. Как, разве ты еще не пострижен?

С а к р и с т а н. Нет, я послушник и могу жениться, как и когда мне в голову придет, что ты и увидишь очень скоро.

С о л д а т. Поди сюда, трепаный послушник, отвечай мне на то, что я у тебя буду спрашивать! Если уж тебе эта девушка так превосходно отвечала, чему я не совсем верю, на твои жалкие подарки, как же она ответит на мои великолепные? Я ей послал недавно любовное письмо, написанное ни больше ни меньше как на обороте мемориала, где я изложил свои заслуги и настоящую бедность, который я подавал его величеству, потому что солдату не стыдно признаться, что он беден. Мемориал этот уже утвержден, о чем и сообщено главному раздавателю милостыни; и, однакож, я, нисколько не жалея и не думая о том, что это, без сомнения, будет мне стоить от четырех до шести реалов, с невероятным благородством и замечательной свободой написал на обороте его, как я уже говорил тебе, свое письмо; и из грешных моих рук перешло оно в ее почти святые руки.

С а к р и с т а н. Еще что-нибудь посылал ты ей?

С о л д а т. Вздохи, слезы, рыдания, пароксизмы, обмороки и всякие необходимые демонстрации, к которым прибегают добрые любовники, чтобы открыть свою страсть, и которыми они пользуются и должны пользоваться во всякое время и при всяком удобном случае.

С а к р и с т а н. А серенады ты ей давал?

С о л д а т. Да, из моих ахов и охов, из моих жалоб и стонов.

С а к р и с т а н. А я так даю ей серенаду колоколами при всяком случае и такую продолжительную, что надоел всем соседям постоянным звоном; и это я делаю единственно для того, чтобы доставить ей удовольствие и чтоб она чувствовала, что я оттуда, с колокольни, заявляю, что всегда готов к ее услугам. Хотя мое дело звонить по покойникам, но я звоню уж и к праздничным вечерням.

С о л д а т. В этом ты имеешь преимущество передо мной: мне звонить не во что.

С а к р и с т а н. И чем же отвечала тебе Кристина на твое бесконечное ухаживанье за ней?

С о л д а т. Тем, что она ни видеть, ни слушать меня не хочет, что проклинает, как только я покажусь на этой улице, что обливает меня мыльной водой, когда стирает, и помоями, когда моет посуду, — и это каждый день, потому что каждый день я на этой улице стою у ее дверей; потому что я ее бдительный страж; наконец потому, что я собака на сене и прочее. Сам я не пользуюсь и не дам пользоваться никому, пока жив. Поэтому убирайся отсюда, сеньор пономарь; а то как бы я, вопреки уважению, которое имел и имею к вашему сану, не раскроил тебе черепа.

С а к р и с т а н. Да, если ты раскроишь так, как раскроилось твое платье, так хоть брось.

С о л д а т. Что платье! Попа и в рогоже знают. Солдат, оборванный на войне, такой же чести заслуживает, как и ученый в истрепанной мантии, потому что она свидетельствует о давности его ученых занятий. Ты смотри, как бы я не исполнил того, что посулил тебе!

С а к р и с т а н. Не оттого ли ты храбришься-то, что я без оружия? Так подожди тут, сеньор бдительный страж, и ты увидишь, кто из нас герой-то.

С о л д а т. Так неужто Пасильяс?

С а к р и с т а н. Слепой сказал: посмотрим! (Уходит.)

С о л д а т. О женщины, женщины! Все вы, или большей частью, переменчивы и капризны. И ты, Кристина, оставила меня, цвет и цветник солдатства, и сошлась с этой сволочью полусакристаном, когда и полный-то сакристан и даже каноник тебе не пара! Но я постараюсь, чтобы тебе не удалось, и, сколько могу, помешаю твоему удовольствию, гоняя с этой улицы и от твоих дверей всякого, кто мечтает о возможности каким бы то ни было образом сделаться твоим любовником. Я добьюсь того, что заслужу имя бдительного стража.

Входит парень с кружкой и в зеленом платье, как обыкновенно ходят сборщики подаяний для икон.

П а р е н ь. Подайте, ради господа, на лампаду на масло святой Люсии, и сохранит она зрение очей ваших. Эй, хозяйка! Подадите милостыню?

С о л д а т. Эй, друг, святая Люсия, подите сюда! Что вам нужно в этом доме?

П а р е н ь. Разве вы, ваша милость, не видите? Милостыню на лампаду на масло святой Люсии.

С о л д а т. Да вы просите на лампаду или на масло для лампады? Вы говорите: «милостыню на лампаду на масло», и выходит, как будто вы просите на масляную лампаду, а не на лампадное масло.

П а р е н ь. Да уж это всякому понятно, что я прошу на масло для лампады, а не на масляную лампаду.

С о л д а т. И вам всегда подают здесь?

П а р е н ь. Каждый день по два мараведи.

С о л д а т. А кто выходит подавать?

П а р е н ь. Да кто случится; но чаще всех выходит судомоечка, которую зовут Кристиной, хорошенькая, золотая девушка.

С о л д а т. Вот как: «судомоечка хорошенькая, золотая»?

П а р е н ь. Жемчужная.

С о л д а т. Так, значит, вам нравится эта девочка?

П а р е н ь. Да будь я хоть деревянный, и то она не может мне не понравиться.