Сунь.Хорошо поспал!
Сунь Чун-эр
(продолжает петь)
На тот же мотив
Никак, мой братец вертит головой?
Вот с боку на бок он перевернулся…
Ведь только что лежал, как неживой,
Но, кажется, совсем теперь очнулся.
Сестрица! Он уже не спит!
Ян Мэй-сян.А ты не бойся, не бойся…
Сунь Чун-эр
(поет)
На мотив "Снимаю рубашку"
Сижу, напуган,
Сижу, изруган,
Забит совсем…
Сунь (приподнимается с постели). Кто это там ест мою лапшу?
Сунь Чун-эр
(продолжает петь)
На тот же мотив
В ногах дрожанье,
Таю дыханье,
От страха нем.
Он смотрит злобно,
Звероподобно,
И трезв и пьян:
И трезвый крут он,
И пьяный лют он,
Глаза — капкан.
На мотив "Великое спокойствие"
Еду и питье принимаю спокойно
От щедрой и добросердечной сестрицы.
Ее угощенье и вправду достойно
Самой Люй-тайхоу [167], императрицы.
Сестра Мэй-сян, брат проснулся! Заступитесь же за меня!
Ян Мэй-сян.Постой, посмотрим, что он будет делать…
Сунь Чун-эр
(продолжает петь)
На тот же мотив
Смотрите, мой старший брат пробудился,
Теперь умоляю вас о защите;
Я сам бы перечить ему не решился,
Уж вы за робость с меня не взыщите.
Руки дрожат, неловки движенья,
Словно дожил я до смертного часа;
И не поддастся изображенью
Лица испуганного гримаса.
Застряла в горле щепотка риса,
От страха ее проглотить не смею…
Хоть тысячеустым пред ним явись я,
И то от боязни тотчас онемею.
Сунь.Однако это кто же ест мою лапшу?
Ян Мэй-сян.Да это наш братец — Сунь Младший. На улице мороз, а ты свалился посреди дороги. Два негодяя бросили тебя и сбежали. Не случись тут проходить нашему брату, — не жить бы тебе, юаньвай!
Сунь.Помнится, в голенище у меня оставалось пять слитков серебра. Ну-ка, посмотрю… Гм… Где же они? Все ясно! Ты, Сунь Младший, нес меня и, видя, что я пьян, стащил деньги!
Сунь Чун-эр.Ты спал, старший брат. Я испугался, что ты можешь замерзнуть на морозе, дотащил тебя до дому. Ни о каких деньгах я и ведать не ведаю. И мог ли я своровать?
Ян Мэй-сян.А я так не сомневаюсь, что их у тебя вытащили два проходимца!
Сунь.Жена! Ты говоришь глупости! Мои названые братцы знают, что такое добродетель и справедливость. Не могли они забрать чужое и уйти. Лишь этот побродяжка Сунь Младший способен на такую низость!
Сунь Чун-эр
(поет)
На мотив "За чтением книг"
Запорошивший весь белый свет
Снег смел с дорог человечий след.
Белым-бело и темным-темно.
Земля и небо слились в одно.
Продрогший, холодный, как этот снег,
К себе в гончарню я брел на ночлег,
И слезы капали мне на грудь,
И так хотелось чуть-чуть отдохнуть!
Но кто это, вижу сквозь снежный туман,
Лежит на дороге, мертвецки пьян?
Присел и — такое увидел вдруг,
Что до сих пор не унять испуг.
На мотив "Смеющийся монах"
Я,
как приговоренный к плахе,
Глядел и трясся молча в страхе.
И в мыслях не было такого,
Что встречу брата там родного.
В снегу его я не оставил,
А на спине домой доставил.
Уж он и не дышал как будто,
А пробудился — смотрит люто.
Не видит правых, виноватых,
Забыл он, что грешно, что свято…
Сунь.Пусть этот бродяга сдохнет на моих глазах! (Бьет Сунь Чун-эра.) Эй, гоните Суня Младшего за дверь, пусть стоит там на коленях в снегу.
Ян Мэй-сян тщетно пытается удержать Сунь Чун-эра в доме.
Сунь Чун-эр.Я тебя от мороза спас, а ты меня на мороз?!
(Поет.)
На мотив "Докучливая песенка"
Пронизывающий насквозь,
холодный дует ветер,
Мне нет спасенья от него
нигде, нигде на свете.
И этот колющийся снег,
что все быстрей кружится:
Во мрак он погрузил меня,
и от него не скрыться.
Рубашка тонкая моя —
увы, одни лохмотья.
А как хватил по ней мороз —
и тех не соберете.
Какие же разведал брат
за мною прегрешенья,
Что выгоняет на мороз
и ставит на колени?
Чем я покорней, чем смирней,
тем больше слышу брани,
Но до жестокости такой
Не доходил он ране!
Ян Мэй-сян.Эх, братец, братец! Слишком уж ты послушен! Юаньвай только пригрозил тебе, а ты тут же встал на колени! Разве могу я допустить, чтобы ты замерз на морозе?
Сунь Чун-эр.Спасите меня, сестрица…
Ян Мэй-сян (слуге). Принеси скорее чарку горячего вина! Братец совсем продрог!
Сунь Чун-эр (выпивает вино). Ох! Когда б не это горячее вино, — наверное, окоченел бы навек.
(Поет.)
На мотив "Шаловливое дитя"
Есть закон, не дающий нам совершать
"Десять зол" и "Пять преступлений" [168].
Не осмелюсь, сестрица, я нарушать
Брата старшего строгих велений.
Отношенья в семье и дела семьи
Предоставлены вашим заботам.
Устанавливать правила — каждый свои
Никуда не годится… Да что там!
Не позволю себе болтать языком,
Брат и старше меня и сильнее —
Утверждает он право свое кулаком,
И перечить ему я не смею.
Говорят же, однако: обидчик людей
Небеса-то обидеть не сможет,
День придет — и познает всю боль лиходей,
Боль, что так меня бедного гложет.
Я унижен, отвержен — поистине так!
К Небесам обращаюсь я с дрожью.
А для брата слова мои — сущий пустяк,
Называет их блажью и ложью.
