Кухня - Курочкин Максим (читать полную версию книги TXT) 📗
Повар Г.Ц. Трам пам пам пам пам пам пам. По домам!
Общий вздох облегчения. Все начинают говорить одновременно и возбужденно. Кто-то смотрит на часы – прикидывает, успеет ли к футболу, кто-то ищет запропастившуюся сумочку. Снимая на ходу поварские одежды, люди кухни направляются оживленной группой в подсобное помещение-раздевалку. Прощаются на ходу с остающимися. Остаются: Гюнтер, Хаген, Татьяна Рудольфовна, Кримхильда, Ленивец.
Гюнтер. Посмотри на них, Хаген. Минуту назад у них не было других забот, кроме несчастной Кримхильды. Они волновались за дурочку, они ей сочувствовали. А стоило отпустить поводок – никто о ней и не вспомнил. Ну разве не истинно человеческое поведение?
Возвращается Мама Валя.
Мама Валя (Кримхильде). Пойдем, дочка.
Гюнтер. Вот мне урок. Видишь Хаген – бичевать людские пороки, это не мое дело.
Кримхильда (Гюнтеру). Король, верни мне короля.
Гюнтер. Если бы я был помоложе, решил бы, что ее слова означают «Стань моим мужем, король, взамен короля, которого у меня отняла безжалостная судьба». О, как бы я обрадовался таким словам – тявкал бы, как щенок: «Да, да, да, Кримхильда – получай мужа (меня, то есть) – держи, вот он я, весь твой – с потрохами; старую жену к черту, королевскую честь к черту, Бургундию… к чертям собачьим! Получай мужа!
Но я уже так давно бреюсь, Кримхильда, что разучился ждать яблок от березы. Я прекрасно знаю, что именно ты у меня спросила. Я даже знаю, что ты мне ответишь, когда я скажу: «Я не могу вернуть мужа, которого отняло у тебя небо». Ты ответишь: «Если ты не можешь…»
Кримхильда. Если ты не можешь вернуть мне мужа, отнятого тобою, дай мне хотя бы голову его убийцы.
Гюнтер. И ты знаешь, как я отвечу на это.
Кримхильда. Ты ответишь – «нет!»
Гюнтер. Я отвечу «нет». Ты не получишь голову моего верного человека. И это мое слово прочнее моей жизни, Кримхильда.
Кримхильда. Что же делать беспомощной вдове?
Гюнтер приближается вплотную к женщине.
Гюнтер. Кримхильда, ты мне, как сестра. Разве ты допускаешь, что твой брат не подумал о тебе? Я добуду тебе нового мужа – лучше прежнего.
Кримхильда.
Разве есть светильник светлее солнца?
Разве сокол не Цезарь царящих в небе?
Разве есть река полноводней Рейна?
Кто заменит Кримхильде любимого мужа?
Гюнтер. И Рейн наш, признаемся честно, не самая большая кружка, и Солнце наше – фонарь на отшибе… Будет тебе, сестра, муж могущественнее Зигфрида.
Кримхильда.
Сквозь слезы я готова улыбнуться
Тому, как сам ты веришь в свой обман.
Ты так похож на крошку-побирушку,
Нашедшего оброненный медяк
И мнящего, что равным Соломону
Он сделался отныне…
Пить вино богов,
Красавиц табуны пасти лениво,
Дрожать от пресыщенья всех желаний
И Зевсу по носу давать щелчки
Уже готов бедняк скоробогатый.
Но вся цена его мечтам – медяк.
Гюнтер.
Есть имя, что дороже медяка,
Всех медяков…
И стаи Соломонов!
Есть имя – божий бич!
В зал начинают залетать горящие стрелы. Сперва редкие, вскоре они начинают падать сплошным потоком.
Когда услышат горы-великанши,
Кто может стать твоим вторым супругом,
То ревности охватит их пожар
И снеговые волосы красавиц
Растопятся в завистливом огне,
И шумным всесметающим потоком
В долины сладких пастбищ упадут.
Такое имя – молния земли,
Что в небеса смущенные стремится
И сеет в душах там живущих страх…
А имя это грозное – Аттила!
Кримхильда.
Зачем, безумная, я слушать стала?
Большое имя! Жирный старый хряк!
Коварный гунн – властитель стран восточных!
Он смог бы, как никто,
Помочь Кримхильде
За дорогого мужа отомстить.
Гюнтеру.
Прочь, змей, дай время все обдумать.
Пока Кримхильда думает, Гюнтер приближается к Ленивцу.
Гюнтер. Я пообещал ей Аттилу в мужья – я не могу отступаться от своего слова. Проси, что хочешь – деньги, славу, луну с неба – все будет. Сыграй Аттилу.
Ленивец. Я не могу играть Аттилу.
Гюнтер. Ты же уже согласился?
Ленивец. Я согласился жениться на ней, а изображать Аттилу я не стану.
Гюнтер. У тебя получится. Дурочка всему поверит.
Ленивец. Я не могу играть Аттилу.
Гюнтер. Да почему же?
Ленивец. Потому, что я и есть Аттила.
Возвращаются испуганные люди кухни. Несут Медянкину младшую.
Кримхильда. Что с ней?
Медянкина младшая (бредит).
Что с вами, нибелунги?
Ваш замок съеден полчищами крыс,
Ваш голос естества червями сточен,
На головах у вас стоит урод
И ваши брови гнева, как пшеницу,
Серпом алмазным режет.
Что с вами, нибелунги?
Где нерасчетливая ярость оскорбленных?
Где крики ваших ран?
Где смелые глаза?
Кто выбрал грызуна в цари природы?
Кримхильда.
Нет горя, если счастье позабыто.
Убит герой – что о герое плакать?
Убит давно, не нами и не здесь,
А жить ведь надо.
Медянкина младшая.
Жить надо, надо жить -
Жевать, жениться, опять жевать…
И ты звалась Кримхильдой?
Лишь час тому, в своем наряде бедном,
Росла ты, как редчайший черный жемчуг,
Укрытая от бурь и искушений
Обманчивою внешностью моллюска.
И все сословия страны подводной -
От бледного полуживого краба
До исполина хищного – кита…
Акулы, змеи, бронзовые скаты,
Жестокие уроды черепахи -
Все правили тобою, королева!
Всем ты была безмолвною рабой.
И зримый жребий был печален твой…
Но черная звезда в тебе горела!
И свет ее беспомощных лучей,
Невидимый для тварей хладнокровных,
Слепил глаза Надмирному Судье.
Тому, кто знает, что ни горы мяса,
Ни лес костей, ни ворвани моря,
(Которые у нас китом зовутся)
Песчинки жемчуга произвести не в силах!
О, жребий истинный высок твой был, жена!
Но говоришь: «Забудьте о герое!»
Глотай назад дитя безумных мыслей!
Замкни в себе лицо его и руки
И тело из трусливых слов.
Забыт герой! – и жемчуг превратился
В обычный камень – порожденье слизи,
Болезнь нутра, помеху жизни…
Забудь героя! – и ряды рубинов,
Нашитые на вороте твоем,
Как при сигнале к отступленью дрогнут,
Смутятся сердцем и покинут строй.
Герой забыт! – ты перезрелый колос,
Лишенный ветром драгоценных зерен.
Герой забыт! – ты лампа без огня,
Сверкающая падаль королевы.
Татьяна Рудольфовна. Когда я выйду отсюда, я не поеду к любовнику. Я поеду в салон. Мне сделают маникюр. Мне сделают педикюр. Мне наложат на лицо маску. Потом я вернусь домой и буду лежать в ванне. Потом я выкурю сигарету. Потом – еще одну сигарету. А потом я буду смотреть телевизор. И только после этого я поеду к любовнику.
Плотный. А ведь, собственно, ничего не случилось. Главное – не поддаваться панике. Случилось несчастье – что тут поделаешь. Не поддаваться панике. Сейчас, сейчас, сейчас… (Кримхильде, придумав.) Вот вы сейчас позвоните туда, куда вы звонили – отмените вызов. И все будет хорошо. Мы учтем ваши чувства к покойному, халатность, как говорится, будет наказана. Вы вообще счастливая – ваше несчастье произошло на глазах у, так сказать, профессионального свидетеля – члена коллегии… адвокатов… Радуйтесь!
