Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Кабулов (облегченно). Ах, вот он что… Книгу пишете?
Иван Афанасьевич. Вера Михайловна — лингвист, пишет монографию о современном сленге. Целыми днями работает!
Вера Михайловна. Не подлизывайся!
Кабулов. О сленге? Кто такой?
Вера Михайловна. Как бы вам объяснить… Вот вы кто?
Кабулов. Я? Милиция…
Вера Михайловна. А на сленге будет: легавый, мусор, мент, можно — ментозавр… Понятно?
Кабулов. Понятно… Где ваш племянник?
Вера Михайловна. Спит.
Кабулов. Будите! Буду протокол писать…
Вера Михайловна. Виктор!
Появляется Виктор Кораблев. Он в трусах. На лице оторопь внезапного пробуждения.
Иван Афанасьевич (Виктору). Достукался, иностранец?
Кабулов. Капитан Кабулов.
Виктор. Кабулов? Узбек? В Ташкенте надоели! Думал, хоть в Москве отдохну…
Кабулов. Документы!
Виктор. А что случилось?
Кабулов. Проверка паспортного режима.
Виктор. А! У нас режим — пожрали и лежим!
Виктор уходит за документами.
Вера Михайловна. Нурали, что случилось?
Кабулов. Зарегистрироваться надо было.
Вера Михайловна. Ну и что теперь будет?
Кабулов. Напишу протокол (вздыхает), отведу в обезьянник. Пусть посидит, подумает. С бомжами и хулиганами на сленге поговорит…
Иван Афанасьевич. Зачем же человека в обезьянник?
Кабулов. У человека должна быть регистрация.
Иван Афанасьевич. Значит, не труд, а регистрация делает обезьяну человеком?
Раздается телефонный звонок. Кораблев уходит в кабинет.
Вера Михайловна. Нурали Худайназарович, ты пургу-то не гони! Мы же люди. Договоримся!
Иван Афанасьевич (из кабинета). Вера, иди сюда! Это Иосиф. Из Бостона звонит… Прилетает!
Кабулов. Кто?
Вера Михайловна. Сын. Из Америки.
Кабулов. У вас тут прямо караван-сарай…
Она уходит в кабинет. Появляется Виктор с пачкой документов. Он уже в рубашке, но все еще в трусах.
Виктор (по-узбекски). Няге мангя ёпшин колдингь… итватччя?
Кабулов. Сам ты ишачий сын? Э! (По-узбекски.) Сэн каярге?
Виктор. Из Ташкента. А ты?
Кабулов. Из Коканда. Зачем в Москву приехал?
Виктор протягивает документы. Кабулов берет паспорт, а орденские книжки возвращает. Внимательно изучает документ.
Виктор. А ты зачем?
Кабулов. Меня перевели. Еще при советской власти.
Виктор. Ладно врать-то! Небось, взятку дал?
Кабулов (по-узбекски). Сэн нима дияпсан узыы? Кунака пора?
Виктор. А что я такое говорю? Так тебя без взятки в Москву и перевели! Прямо тут в России, кроме капитана Кабулова, порядок навести некому?! Не справляются! (По-узбекски.) Куанча тулядингь?
Кабулов. Нисколько не платил.
Виктор. Врешь. Я заслуженный строитель, но меня никто в Москве не ждет. А я ведь здесь родился. Институт закончил. Потом сдуру в ваш Ташкент поехал. По комсомольской путевке. Город после землетрясения отстраивать. «Едем мы, друзья, в дальние края…» Приехали. Ты посмотри орденские книжки, посмотри! Тебе полезно…
Виктор протягивает орденские книжки. Кабулов бегло просматривает.
Кабулов. Вот и строй в Ташкенте, если такой заслуженный! А то все теперь в Москву, как мухи на рахат-лукум…
Виктор. Я бы и строил. Да профессия моя теперь там не нужна…
Кабулов. А какая теперь профессия нужна?
Виктор. Узбек. Знаешь такую профессию?
Кабулов. Ну и что? Раньше была профессия «русский», а теперь «узбек».
Виктор. Никогда не было такой профессии — «русский»…
Кабулов. Была. Я знаю.
Раздается звонок в дверь. Появляется Вера Михайловна, направляется к двери.
Виктор. Да откуда ты знаешь, чурка кокандская?
Вера Михайловна (на бегу). Виктор, ты базар-то фильтруй! С ментурой базлаешь.
Виктор. Что?
Вера Михайловна. Выбирай выражения. Оденься!
Кабулов. Она у вас всегда так говорит?
Виктор. Всегда.
Кабулов. Ай-ай-ай…
Входят широкоплечие, коротко остриженные молодые люди, похожие на телохранителей. В руках у них большая корзина цветов.
1-й телохранитель. Здравствуйте!
Вера Михайловна. Здравствуйте… Это что такое?
1-й телохранитель. Велели — передать.
Вера Михайловна. От кого?
1-й телохранитель. Сказали — не говорить.
Вера Михайловна. А кому цветы?
2-й телохранитель. Сказали — сами догадаются… До свиданья!
Телохранители уходят.
Вера Михайловна (осматривая цветы). Улет! Иван, иди-ка сюда! Иван!
Из кабинета выходит Иван Афанасьевич.
Иван Афанасьевич. Это тебе?
Вера Михайловна. Мне? Лет тридцать назад я бы не удивилась.
Виктор. Ну, вы здесь в Москве совсем опухли! Неизвестно кому. Неизвестно от кого. У нас в Ташкенте за такую клумбу месяц пить можно…
Кабулов. Да и у нас в Москве… На пару недель хватит… закусывать.
Вера Михайловна (громко). Эдита!
Иван Афанасьевич. Думаешь, Эдитке?
Вера Михайловна. А что! Может, нашла себе кого!
Появляется Эдита Ивановна. Она в черном длинном халате. На голове — тюрбаном полотенце.
Эдита. Как у вас хорошо пахнет! Здравствуйте, Нурали… Ух ты! Розы! Откуда?
Вера Михайловна. Тебя хотели спросить… От поклонника?
Эдита. Мама, какие поклонники! У меня пять лет приличной роли не было. Я уж и забыла, как розы пахнут… Два года «Трех сестер» поставить не можем! Все спонсора ищем. А какой бы я была Ольгой (перевоплощается). «Сегодня утром проснулась, увидела массу света, увидела весну, и радость заволновалась в моей душе, захотелось на родину страстно… В Москву…»
Последние слова она обращает к виднеющемуся в окне Университету.
Вера Михайловна. Значит, цветы от Юрки.
Эдита. Черта с два!
Вера Михайловна. От Юрки. Я тебе всегда говорила: опомнится, закодируется и прощение будет просить, никуда не денется… Помнишь, когда он за тобой ухаживал, все свое лейтенантское жалованье на цветы убухивал!
Эдита. Мама! Откуда у него такие деньги! Он же теперь… Сама знаешь… Похмелиться не на что. Слава богу, если не посадят.
Вера Михайловна. А этот фуфел, который у вас пол-театра под спортзал арендует? Сама говорила, он на тебя глаз положил.
Эдита. Мама, ну что за выражения — «фуфел»!? И мало ли кто на меня положил… Вряд ли… (Разглядывает букет.) Ой, там что-то внутри тикает! (Протягивает руку.)
Кабулов. Стоять! Ничего не касаться!
Эдита. Почему?
Кабулов. Вдруг бомба! Нам личному составу доводили, что бомбы в самые разные места теперь кладут…
