Капитал (сборник) - Сорокин Владимир (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Марк. Нет.
Наташа. О боже! Это мой жеребец?! Гурам?! Я тебя убью!
Марк. Успокойся, твой жеребец спокойно жует свой овес на конюшне.
Наташа. О Боже мой…
Вздыхает.
Ты хочешь меня угробить сегодня. Не буду я ничего отгадывать! Сам скажешь. Дай закурить.
Марк. Кури на здоровье.
Дает ей закурить.
Наташа (встает, идет по залу). А здесь уютно. И часто ты водишь сюда своих любовниц?
Марк. У меня нет любовниц. У меня есть жена и есть ты.
Наташа. Все новые русские так говорят!
Марк (встает, подходит к ней, берет ее за запястья). Я – не все.
Наташа (с улыбкой). Правда?
Марк. Я не все. Запомни это, Наташа. Я единственный.
Наташа. Мне больно.
Марк. Я очень прошу тебя – запомни.
Наташа. Ну больно же… отпусти!
Марк отпускает ее.
Наташа. Иногда мне кажется, что ты сумасшедший.
Марк. Давай еще выпьем. С тобой всегда как-то удивительно хорошо пьется.
Наташа. А еще что со мной хорошо делается?
Марк (наливает ей шампанского, себе водки). Ну, об остальном я вообще молчу.
Чокаются.
Марк (после долгой паузы). Я люблю тебя, Наташа.
Они целуются.
Наташа. Ты действительно очень странный.
Марк. Почему ты не носишь мое платье?
Наташа. Как не ношу? А позавчера?
Марк. Надевай его каждый раз. Каждый раз.
Наташа. Ну… милый… если я буду его надевать каждый раз, я быстро надоем тебе.
Марк. Ты никогда не надоешь мне.
Наташа. Знаешь… это глупо, но с тобой себя чувствую как девочка.
Марк. Это хорошо.
Наташа. Не знаю, хорошо это или плохо. Но у меня раньше такого не было. Ни с кем.
Марк. У меня тоже не было ни с кем, как с тобой.
Наташа. За что выпьем?
Марк. Чтоб всегда быть вместе.
Наташа. Давай.
Пьют.
Наташа (возвращается к столу, ест стоя). Марк, ну не будь врединой, скажи, с чем этот пельмень?
Марк. С твоим отцом.
Наташа. Правда?
Марк. Правда.
Наташа. Не верю. Перекрестись.
Марк крестится. Наташа смотрит на него, бросает тарелку на пол и с визгом кидается Марку на шею.
Наташа (восторженно, смеясь). Марк! Марк! Ой, Марк!
Марк. Вот тебе и Марк!
Наташа. Ой, я не верю! Все-таки ты врешь! Скажи, что врешь!
Марк. Ну что мне – второй раз креститься?
Наташа. Врешь, врешь, врешь!
Марк освобождается от ее объятий, подходит к пельменю, берет большой нож, примеривается и отрезает угол от пельменя; снимает тесто, под которым оказывается голова человека. Марк поднимает голову серебряной лопаткой и ставит на пельмень. Наташа подходит и смотрит на голову.
Марк. Ах да. Он же очки носил.
Вынимает из кармана стильные очки в золотой оправе и надевает на переносицу мертвеца.
Вот. Золотых у твоего отца не было, но это непринципиально.
Наташа. Теперь верю. Это папаша. Марк! Блядь! Как ты любишь сюрпризы!
Марк. Моя слабость.
Наташа. Погоди… ой… я же съела уже два куска!
Марк. Что, тебе плохо?
Наташа. Не пойму…
Марк. Тошнит?
Наташа. Вроде… нет.
Марк. Ну и слава Богу. Давай еще закусим.
Наташа. Подожди…
Икает.
Ой, блядь!
Смеется.
Марк, я с ума сойду с тобой!
Марк. Не сойдешь. Ты сильная.
Наташа. Тебя надо изолировать от общества!
Марк. Только вместе с тобой, солнышко.
Целует ее.
Наташа. Ой, это полный пиздец!
Смотрит на голову.
Папаша!
Смеется.
Папаша, блядь! Третьего дня со мной по телефону говорил: “Наташка, привези мне картошки. И молочка”.
Марк (целует ей руки). А ты что, рыбка?
Наташа. А я Любке перезвонила, говорю: Любаня, ты младшая сестра, у тебя ноги постройнее, грудь потверже, так что дуй на рынок папе за картошкой.
Марк. А она?
Наташа. Отвезла. Налей мне шампанского.
Марк наливает шампанского.
Марк. Силь ву пле, мадам!
Наташа (смеется). Наташка, привези картошки! Не могу! Привези молочка!
Расплескивая шампанское, садится на пол.
Марк, я обоссусь от смеха! Картошки! Ха-ха-ха! Я умираю! Ха-ха-ха! Молочка! Ха-ха-ха!
Ложится на пол.
Марк (садится рядом с ней). Тебе смешинка в рот попала.
Наташа. Марк! Ну это же пиздец! Марк!
Марк. Смотри, воздухом подавишься.
Наташа. Марк! Марк! Ха-ха-ха!
Марк. Рыбка, ты простудишься.
Наташа. Ха-ха-ха!
Марк. Наташенька, побереги себя.
Наташа. Ой, дай мне руку. Ха-ха-ха!
Марк помогает Наташе встать.
Наташа (берет со стола салфетку, прикладывает к глазам). У меня уже тушь потекла. Досмеялась… Ха-ха-ха!
Марк. Ты так классно смеешься.
Наташа. А плачу?
Марк. Тоже классно.
Наташа (успокоившись, смотрит на голову отца). Да. Сказали бы мне, школьнице, что я съем своего папу.
Марк (трогает ее ноги). Жаль, что я не знал тебя школьницей. Очень жаль.
Наташа. Я бы тебе точно не понравилась. Я была такой серой мышкой. Вообще все мое детство какого-то серого цвета. Как северное небо зимой.
Марк. Ты жила на севере?
Наташа. Да. В военном городке. С папашей прапорщиком.
Марк. А мать?
Наташа. Умерла, когда мне было три года. От почечной недостаточности. Так что меня воспитывали папа и Родина.
Встает.
Серое, серое. Все серое. Папаша перегородил комнату платяным шкафом, и я спала за этим шкафом. А он водил к себе баб. Жен летчиков их полка. Летчики уходили в ночные полеты, а жены еблись с моим папашей. Я этого не понимала сначала.
Марк. Что?
Наташа. Ну, мой папаша был довольно невзрачным мужиком. А бабы его любили. Симпатичные бабы. Жены классных летчиков, которые летали как боги. А мой папа заведовал в полку постельным бельем. И менял этих жен летчиков, как наволочки. Странно. А потом мне все объяснила одна девчонка, дочка летчика. Оказывается, когда летчик на современном истребителе набирает высоту, у него сразу встает хуй от перепада давления. А если он резко преодолеет звуковой барьер – может сразу кончить.
