Волки и овцы - Островский Александр Николаевич (книги онлайн полные TXT) 📗
Явление десятое
Мурзавецкая, Лыняев, Анфуса и Павлин у двери.
Лыняев. Ух! Здравствуйте!
Мурзавецкая (поцеловавшись с Анфусой). Здравствуй, телепень! Садитесь, гости будете. Где ты эту красавицу-то поддел?
Лыняев. У гостиного двора Евлампия Николаевна навязала; она к вам заедет за ней.
Мурзавецкая (Анфусе). Тебе, сирота, чайку?
Анфуса. Да, уж бы, чайку бы уж…
Мурзавецкая (Павлину). Подай чаю Анфусе Тихоновне.
Павлин уходит.
(Лыняеву.) А кабы не поручение, ты бы и не заехал ко мне, пожалуй?
Лыняев. Не заехал бы сегодня, дел ведь у нас с вами никаких нет.
Мурзавецкая. Да не все по делу; а так, навестить старуху, побеседовать?
Лыняев. Ведь у нас одна беседа: ближних судить. А мне некогда сегодня критикой заниматься, домой нужно.
Мурзавецкая. Ну, да как же! Деловой человек, важные занятия! А приедешь домой, на диван ляжешь, я ведь знаю. Все диваны пролежал, поминутно пружины поправляют.
Лыняев. Положение-то горизонтальное больно заманчиво.
Павлин приносит на подносе чайник, чашку и сахарницу. Анфуса наливает и пьет вприкуску.
Мурзавецкая (Анфусе). Вот тебе и работа, и пей сиди! (Лыняеву.) На что это похоже, как ты разбух!
Лыняев. Сердце у меня доброе, и совесть чиста, вот и толстею. Да теперь похудею скоро, забота есть.
Мурзавецкая. Вот редкость-то! Что за забота?
Лыняев. Волка хочется поймать, травленого. На след никак не попаду.
Мурзавецкая. Ах, ты, судья праведный! Ну, дай Бог нашему теляти да волка поймати!
Лыняев. Завелся в нашем округе какой-то сутяга, что ни съезд, то две-три кляузы, и самые злостные. Да и подлоги стали оказываться. Вот бы поймать да в окружной!
Мурзавецкая. Ах, какой храбрый! А ты вот что скажи: отчего ты людям-то не кажешься, ни у кого не бываешь?
Лыняев. Боюсь.
Мурзавецкая. Что ты, маленький, что ли?
Лыняев. Кабы маленький, так бы не боялся: маленькому-то не страшно.
Мурзавецкая. Да чего, скажи на милость?
Лыняев. Женят.
Мурзавецкая. Вот страсть какая! Бобылем-то разве лучше жить?
Лыняев. Кому не страшно, а я боюсь до смерти, и уж где есть девицы, я в тот дом ни ногой.
Мурзавецкая. Как же ты ко мне-то ездишь? Мы обе девицы: и я, и Глафира.
Лыняев. Ведь у вас монастырь: кротость, смирение, тишина.
Мурзавецкая. Ну, и нам тоже пальца-то в рот не клади! Так вот отчего ты людей-то боишься.
Лыняев. Да разве кругом нас люди живут?
Мурзавецкая. Батюшки! Да кто же, по-твоему?
Лыняев. Волки да овцы. Волки кушают овец, а овцы смиренно позволяют себя кушать.
Мурзавецкая. И барышни тоже волки?
Лыняев. Самые опасные. Смотрит лисичкой, все движения так мягки, глазки томные, а чуть зазевался немножко, так в горло и влепится. (Встает и берет шляпу.)
Мурзавецкая. Тебе всё волки мерещатся, — пуганая ворона куста боится. А меня ты куда ж? Да нет, уж лучше в волки запиши; я хоть и женщина, а овцой с тобой в одном стаде быть не хочу.
Лыняев. Честь имею кланяться! До свиданья, Анфуса Тихоновна. (Уходит.)
Мурзавецкая. Ну, вот приехал, а что умного сказал? Часто он у вас бывает?
Анфуса. Не то чтоб, а так уж… по соседству… известно уж…
Мурзавецкая. Любезничает с Евлампией-то?
Анфуса. Да уж… Где уж… куда уж…
Мурзавецкая. Что ж он у вас делает?
Анфуса. Да уж все… (Махнув рукой, зевает.) Вот тоже.
Мурзавецкая. Он зевает, а ты, пожалуй, и вовсе спишь. Плохой ты сторож, надо тебе хорошего помощника дать.
Павлин (растворяя двери). Евлампия Николаевна.
Входит Купавина.
Явление одиннадцатое
Мурзавецкая, Анфуса, Купавина.
Мурзавецкая. Здравствуйте, богатая барыня! Благодарю, что удостоили своим посещением!
Купавина. Я не редко бываю у вас, Меропа Давыдовна.
Мурзавецкая (сажает Купавину на свое кресло). Сюда, сюда, на почетное место!
Купавина. Благодарю вас. (Садится.)
Мурзавецкая. Как поживаете?
Купавина. Скучаю, Меропа Давыдовна.
Мурзавецкая. Замуж хочется?
Купавина. Куда мне торопиться-то? Мне уж надоело под чужой опекой жить, хочется попробовать пожить на своей воле.
Мурзавецкая. Да, да, да! Вот что? Только ведь трудно уберечься-то, коли женихи-кавалеры постоянно кругом увиваются.
Купавина. Какие женихи? Какие кавалеры? Я ни одного еще не видала.
Мурзавецкая. Полно, матушка! Что ты мне глаза-то отводишь? Я старый воробей, меня на мякине не обманешь!
Купавина. Так вы, значит, больше моего знаете.
Мурзавецкая. А Лыняев-то, Лыняев-то при чем у тебя?
Купавина. Не угадали! Ошиблись, Меропа Давыдовна. Что мне за неволя идти за Лыняева? Во-первых, он уж очень немолод, а во-вторых, совсем не такой мужчина, чтоб мог нравиться.
Мурзавецкая. Стар, стар для тебя. Хоть и выдешь за него, а что проку-то! Ни вдова, ни замужняя. Уж что Лыняев за муж? Распетушье какое-то.
Анфуса. А что же… уж… как же это, уж?..
Мурзавецкая. Ну вот, объяснять еще тебе? Я ведь девица, барышня. Вот свяжись с бабами разговаривать, не согреша, согрешишь.
Купавина. Нет, я хочу подождать.
Мурзавецкая. А я говорю: выходи!
Купавина. Вы советуете?
Мурзавецкая. Выходи, выходи!
Купавина. За кого?
Мурзавецкая. А за кого, об этом подумаем, на то Бог ум дал.
Анфуса. Да, да… уж…
Мурзавецкая. Что ты дакаешь-то? Дал Бог ум, да не всякому; тебя обидел, не дал, — не взыщи.
Анфуса (махнув рукой). Ну, ну, уж вы… сами; а я… что уж!..
Мурзавецкая. Ты за старика Купавина-то шла, уж не скажешь, что по любви, а за богатство за его, за деньги.
Купавина. Да ведь вы…
Мурзавецкая. Да что: «вы»! Уж ау, матушка! Продала себя. А это нехорошо, грех.
Купавина. Да ведь вы сами сосватали, а я разве понимала тогда?
Мурзавецкая. Да ты не ершись, я тебе не в укор говорю, я об душе твоей забочусь. Тебе теперь что нужно для очистки совести? Полюбить нужно небогатого, выйти за него замуж, да и наградить богатством-то своим любимого человека, — вот ты с грехом и расквитаешься.
Купавина. Легко сказать: полюбить.
Мурзавецкая. В твои года долго ли полюбить, только не будь разборчива. Ты молода, так ищи молодого: тебе хочется на своей воле жить, самой большой быть, — так найди бедного, он по твоей дудочке будет плясать; у тебя ума-то тоже не очень чтоб через край, так выбирай попроще, чтоб он над тобой не возносился. Так, что ли, я говорю?
Купавина. Я с вами согласна, да где ж найдешь такого?
Мурзавецкая. Найдем, свет-то не клином сошелся. Я найду, я найду. Только уж ты, коли добра себе желаешь, сама не мудри, а на меня расположись. Ты меня слушай, благо мне забота об тебе припала. Не обо всякой ведь я тоже хлопотать-то буду, а кого полюблю.
Купавина. Благодарю вас.
Мурзавецкая. Ох, милые вы мои, пользуйтесь моей добротой, пока я жива; умри я, так вот что надо сказать, матери родной лишитесь.
