Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Откуда ты, прелестная, идешь? Что говоришь? "Иду от Самудрадатты, сына богатого купца Дханадатты". Ого, вот это удача! Вот кто воистину Вайшравана от века и до века! Но что это? Бутон ее нижней губы трепещет от долгих и горячих вздохов, глаза сощурились, и брови надломились, лотос лица исказился! Ага! Я, видно, недалек от истины. Ведь
Ну, ну, красавица, не надо убиваться. Ведь даже урод годится, говорят, коль он богат!
Что ты сказала? "Почтенный то же самое говорит, что мне велит и моя матушка". Есть тому причина. Ступай, милая. Я приду к тебе домой и научу как следует шастре. Вот, вот, из-за недостатка в наставниках даже ушла, не попрощавшись! Воистину, подвижница! А пока и мы пойдем потрудимся! (Собирается уходить.)Эге, да вот и странница Виласакаундини! Величаво, плавно выступая и разливая в глаза встречным амриту красоты, приближается она сюда. От запаха ее изодранного одеяния обезумевшие пчелы покидают побеги манго и обращаются в подобных ей странниц. Дай-ка я заговорю с ней, утолю любопытство моих ушей и глаз. Почтенная, тебя приветствую я, Вайшикачала. Что говоришь ты? "Нам нужен не Вайшикачала, а Вайшешикачала". О, вот в чем причина твоего невнимания!
Что ты изволила сказать?
"Наставники нам запрещают споры с теми, кто не понимает шести категорий". Что ж, почтенная, это только справедливо, ибо:
Да она лишь смеется в ответ на мои доводы! Значит, они справедливы. Что еще? "Знакома я и с санкхьей — ведь человек алепака, ниргупа и кшетраджня".
Да, что уж тут говорить! Но пока мы беседуем, мне кажется, почтенная, что ты кого-то высматриваешь! Не следует мне быть препоной для страсти молодых людей. Да преуспеет почтенная! Вот и ушла. Пойдем и мы покуда! (Собирается уходить.)О! Никак, пожаловать сюда изволит сама матушка Чаранадаси, зовут-то ее Рамасена, обилье наслажденья. В годах преклонных, а все еще и изяществом, и взором, и походкой, и смешками изображает юную игривость. Ну, как не подивиться ей!
Прекрасно! Насладимся же неистребимым кокетством этой прелестницы, воплощенной пагубы волокит. Слава тебе, Великая Дыба любовников! Прелестная Рамасена, счастливо превзошедшая юностью дочь, почтеннейшая, ты, верно, идешь извлекать родовое богатство какого-нибудь простофили? Сам вид твой и твои проклятья для нас уже ответ.
Что ты говоришь? "Твоя природа сама оплевывает тебя". Да стоит ли об этом много говорить? Скажи-ка лучше мне, куда спешишь? Что говоришь? "Вчера еще Чаранадаси, моя дочурка, ушла в дом к Дханике, а я туда иду, чтобы ее на представленье пригласить".
Какова, однако, беззаботность Чаранадаси! А?! Даже приходясь тебе дочерью, тебе, столь умелой в извлечении имущества у любовников и не менее искусной в забвении их, когда из них все уже выкачано, как это пренебрегает она, подвижница, поучениями шастр? Как это,
Что ты сказала? "Я приведу ее домой под предлогом представления. И ты пожаловал бы к нам, чтобы наставить в законе мою дочь".
Пусть так и будет. Но только есть просьба друга, которую я должен выполнить помедля, а после улажу я и твое дело. Ступай себе, почтенная, и я пойду. Ох, не доверяйтесь сердцам гетер — ведь
Истинно, матери гетер — непоправимое несчастье для влюбленных! Пускай повсюду будут счастливы влюбленные! Пусть сгинут матери гетер, искусные в разорении любовников и изощренные в обращении своих дочерей в оружие, без промаха сражающее! (Собираясь уходить.)
Ох, вот идет сюда Зло главной улицы, существо, которое ни мужем, ни женой не назовешь [78], а зовут его Сукумарика. Недобрый глаз у нее. Пронеси господи! Попробую пройти, не заговорив, и ускользнуть, укрывшись полой одежды. (Делая так.)Ох, да она за мной бежит! Куда же мне деться? Да, всемогуща Смерть, но я попробую, польстив ей, выбраться из тигриной пасти. Что ты произнесла? "Приветствую тебя". Милая, да будешь ты многодетна, и да минует тебя беда вдовства! Ведь
