Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Борис. Нет, королевой ты стала… благодаря мне!
Анна. Как это?
Борис. А вот так. Я отца за тебя попросил. Он был председателем жюри.
Анна. Да? Я не знала. Я думала… То-то он меня потом за кулисами обнимал. Еле отвязалась.
Черметов. Правильно думала! Ты и была самая красивая! А жюри это просто по достоинству оценило. А вообще-то интересно получается: все мы тут, оказывается, чем-то Ванечке обязаны. Только одна Светочка молчит, скрывает, ничего не рассказывает…
Борис. Я тоже еще не рассказывал, чем Ванечке обязан. А ведь он научил меня…
Черметов (презрительно). Иди-ка лучше посмотри, чтобы Федя с батюшкой в хлам не надрызгались!
Борис (растерянно). Да, конечно, сделаю…
Понуро уходит в другую комнату.
Анна. Чермет, он у тебя просто ручной стал, наш гордый австралиец!
Черметов. За деньги можно кого угодно приручить! Правда, Светик? Ну, давай — рассказывай, чем ты Ванечке обязана! Соврешь — умрешь!
Светлана. Я перед Ванечкой очень виновата. Очень… (Всхлипывает.)
Возвращаются Борис с Тябловым. Они поддерживают Федю.
Евгения Петровна (обнимает Светлану). Ну, ладно, ладно… Что было, то было. Жизнь есть жизнь (сыну, с наигранной веселостью). Видишь, Ванечка, какие у тебя одноклассники! Не забыли, помнят, какой ты хороший был!
Федя (с трудом ворочая языком). Евгения Петровна, ну какие мы одноклассники? Одноклассники — это люди одного класса. Богатые… Бедные… Нищие… А мы здесь все давно уже разноклассники!
Звонит мобильный телефон. Чермет берет трубку.
Черметов (слушает, смотрит на Бориса). Я так и думал. Неважно. Через минуту начинайте!
Анна. Что, что начинается?
Черметов. Как что? Сюрприз! Фейерверк в честь Ванечкиного сорокалетия!
Федя. Фейерверк — реликт сакральных инициаций в честь бога огня…
Черметов. Реликту больше не наливать!
Евгения Петровна. Витенька, но фейерверк — это же, наверное, дорого!
Борис (готовя камеру). В Австралии жутко дорого.
Черметов. Когда душа просит, ничего не дорого! Запомни это, австралиец, если хочешь у меня работать! А потом — концерт!
Анна. Какой еще концерт?
Черметов. Узнаешь, зайка моя!
Анна. Ну, кто, кто? Скажи!
Черметов изображает известного певца. (Или певицу.)
(Потрясенная.) Настоящий? Не может быть! У нас во дворе? Не верю! Двойник, наверное?!
Черметов. Двойник? Ну нет… у меня все натуральное!
Анна (игриво). У меня тоже!
Федя. Врет!
Черметов. Проверим!
Федя. Чему ты радуешься, глупая королева? Безголосый балбес будет орать под фанеру какую-нибудь чепуху… «Киска моя, я твой хвостик!»
Анна. Ну и не ходи!
Федя. Не-ет! Я пойду, буду слушать и презирать!
За окном с визгом взвиваются первые гроздья фейерверка.
Черметов. Начинается! Все во двор!
Все бросаются к выходу. Черметов в суматохе удерживает за руку Светлану. Они остаются вдвоем, если не считать Ванечку.
Его лицо искажено ужасом. Некоторое время они стоят молча, смотрят на фейерверк за окном. Черметов хочет развернуть Ваню так, чтобы и ему были видны гроздья огней.
Светлана. Не надо! Он боится этого…
Она затыкает Ване руками уши — его лицо успокаивается.
Черметов. А ты?
Светлана. Мне все время кажется, вот сейчас ты засмеешься и скажешь, что это просто жестокий розыгрыш.
Черметов. Зачем ты вспомнила про ту драку?
Светлана. Захотелось почему-то…
Черметов. Я ведь для тебя тогда с Ванькой подрался. Чтобы ты не думала, будто я трус.
Светлана. А ты не трус?
Черметов. Нет, не трус. Раздевайся!
Светлана. Значит, это не розыгрыш. Тогда дверь запри!
Черметов запирает дверь. Она отнимает руки от ушей инвалида и расстегивает блузку. Лицо Вани снова искажается ужасом.
Светлана. Закрой балкон! Видишь, ему плохо!
Черметов. Сейчас ему будет хорошо! (Закрывает, в комнате становится тише.) А почему ты даже не спрашиваешь, зачем мне это нужно?
Светлана. Ты уже объяснил, что хочешь посмотреть на свою голую сорокалетнюю одноклассницу.
Черметов. Да, хочу!
Светлана. Чермет, я не виновата, что твоя жена спала с этим… Гуковским.
Черметов. Виновата. Раздевайся!
Светлана. Ну что ж, смотри… (Продолжает раздеваться.)
Черметов (оценивая). А ты еще очень даже ничего! (Разворачивает Ванечку.) Ванечка, гляди, как наша с тобой Светочка хорошо сохранилась! Улыбается!
Светлана. Я рада, что не разочаровала тебя. Чего ты еще хочешь?
Черметов. Всего!
Светлана. Хорошо. Пойдем в спальню!
Черметов. Нет, здесь! При нем!
Светлана. Хорошо, при нем…
Снова поворачивает Костромитина лицом к окну.
Черметов. Нет, чтобы он видел!
Чермет разворачивает кресло с Ванечкой.
Светлана. Чермет, ты — извращенец?
Черметов. Ну почему же? Может, я хочу дать Ванечке шанс!
Светлана. Какой еще шанс?
Черметов. Последний! Я недавно по телевизору видел: жена привела домой любовника, а муж у нее такой же никакой, после аварии. И что ты думаешь? Увидел соперника, очнулся, вскочил… Потом, правда, опять вырубился. От огорчения. Может, и Ванечка… если увидит… А?
Светлана. Ну ты и скотина!
Черметов. Почему же? (Подходит, обнимает ее, целует в шею.) Разве ты не хочешь вылечить Ванечку?
Светлана. Они сейчас вернутся…
Черметов. Нет, не вернутся. Фейерверк еще не кончился. А потом будет концерт звезды. Все соседи откроют окна, выбегут на улицу, не веря своему счастью! Деньги, конечно, жуткая дрянь, но на них можно купить счастье… для других. Помнишь, как мы во дворе орали под гитару: (Поёт.)
Светлана. А на тебя с балкона водой плеснули! Чтобы спать не мешал.
Черметов. А попали на бедную Светочку. Ты была в такой беленькой кофточке, тоненькой. Кофточка сразу стала прозрачной, как стекло. И я увидел, что у нашей отличницы есть тело. Настоящее. Женское. Красивое. Ты засмущалась, покраснела, как первомайский шарик, и убежала домой — переодеваться. А грудь у тебя с тех пор почти не изменилась! (Гладит ее грудь.)
Светлана. Всё изменилось. (Кивает на Ванечку.) А он тогда, между прочим, отвернулся.
Черметов. Ну, Ванечка, что же ты теперь не отворачиваешься?
Светлана. А ты все смотрел, смотрел, смотрел… Я хотела тебя возненавидеть. Но почувствовала совсем другое.
Черметов. Что же ты почувствовала? (Снова обнимает и целует ее.)
