Остров мира - Петров Евгений Петрович (читать книги полностью txt) 📗
М-сс Джекобс. Я хочу жить, Джозеф, мне нужна деятельность.
М-р Джекобс. У тебя здесь есть великолепное, благодарное поле деятельности — этот остров, единственный на земном шаре островок мира. Здесь живут хорошие, добрые и очень бедные люди. Они нуждаются в нашей помощи. Доктор говорил мне, в каких ужасных условиях рожают здесь женщины — без всякой медицинской помощи, прямо на земляном полу. Тебе нужна деятельность? Неужели тебе не хватает твоей школы рукоделия для девочек и маленькой амбулатории? Расширяй все это. Открой школу для мальчиков, организуй больницу, наконец помогай мистеру Гаттону распространять христианство. Вот в чем должна заключаться деятельность цивилизованного человека.
М-сс Джекобс. Нет, мне не нужна такая деятельность. Я хочу шума, беспокойства, происшествий, Я хочу, чтобы была биржа, чтоб подымались и падали бумаги…
М-р Джекобс. Ты уже поплатилась один раз.
М-сс Джекобс (не слушая мужа) … Я хочу, чтобы были скачки, бракоразводные процессы, вечерние газеты, железнодорожные катастрофы, парламентские дебаты, уличные беспорядки…
М-р Джекобс. Удушливые газы и пушки…
М-сс Джекобс (не слушая его) … чтобы была жизнь, живая жизнь со всеми ее странностями и неожиданностями!
М-р Джекобс. Опомнись, Мэри! Это недостойно человека!
М-сс Джекобс. …и если правда, что этот остров, как ты говоришь, представляет собой рай, то я хочу жить в аду.
М-р Джекобс. Ты больна, Мэри.
М-сс Джекобс. Я не могу больше видеть эту водную Сахару, на которой нет ни признака жизни.
М-р Джекобс. Я попрошу мистера О'Риали, чтобы он хорошенько осмотрел тебя. Ты просто нездорова.
Вбегает Майкрофт Он очень взволнован.
Майкрофт. Сэр, с восточного берега ясно видна лодка. В бинокль можно рассмотреть человека. Я выслал Сэма со спасательным ботом. (Подает мистеру Джекобсу бинокль.)
М-р Джекобс. Мой автомобиль.
Майкрофт. Он приготбвлен, сэр.
М-р и м-сс Джекобс поспешно уходят. За ними следует Майкрофт.
Сцена некоторое время пуста. Слышатся взволнованные голоса, шум отъезжающего автомобиля. Потом тишина. Входит экономка.
Экономка. Куда я ее девала? Ведь только что она была у меня в руках. (Что-то ищет по всей комнате. Смотрит на стульях и под стульями. Заглядывает за диван. Потом лезет туда.)
Входят Памела, Фрэнк и Ламперти. В руках у них купальные костюмы и простыни.
Памела. Вы были правы, Фрэнк, купанье совершенно не освежает.
Фрэнк. Я привык к этой жаре. Иногда мне кажется, что я родился и вырос на этом острове, что нет на свете никакого Лондона, и никакой Европы, и никакой Америки.
Ламперти. Вчера было так же жарко.
Памела. Интересно, как вам удалось это установить.
Ламперти. Я смотрел на термометр.
Памела. Боже, как глуп!
Фрэнк. Не обращайте на него внимания.
Памела. Но он ходит за мной с утра до вечера буквально по пятам.
Ламперти (с достоинством). Я здесь, кажется, лишний?
Памела. Вас, Фрэнк, почти не видно дома. Вы целыми днями скитаетесь по острову и, наверно, изучили его, как свои пять пальцев.
Фрэнк. Я люблю продолжительные прогулки.
Ламперти. Прогулки полезны для здоровья.
Памела (складывая, молитвенно руки и подымая глаза к небу). Боже!
Ламперти. Я здесь, кажется, лишний?
Памела. Да.
Пауза.
Фрэнк. Вы слышали?
Пауза.
Памела. Скажите, какого черта вы приехали с нами на остров? Ведь я совершенно ясно сказала, что не люблю вас.
Ламперти. Вам известно, Памела, что… м-м-м… ваши родители и… м-м-м… со своей стороны, так сказать… м-м…
Памела. Что, со своей стороны, так сказать?!
Ламперти. …м-м… последовать за вами, так сказать, на край света.
Памела. Ну, вот вы и последовали. Вот вы на краю, на самом краю света. Так что же, хорошо вам здесь, на краю?
Фрэнк. Отвечайте, черт бы вас побрал!
Ламперти. Я здесь, кажется, лишний?
Памела. Знаете, уходите отсюда.
Ламперти продолжает сидеть, как будто его приклеили к стулу.
Памела. Я оставила на берегу свой шарф.
Ламперти (вскакивает с места). Через десять минут он будет у вас. (Уходит.)
Памела. Самое глупое во всей этой истории, что нам по-прежнему некуда уйти и даже встречаться стало труднее, чем в Лондоне. Ну, куда мы пойдем, Фрэнк?
Фрэнк. Здесь мы еще больше зависим от вашего старика, чем в Лондоне. У него не только дом. У него запасы продовольствия, одежда, напитки, лекарства, табак. У него все. Уйти от него невозможно. Куда уйти? К дикарям?
Памела. Сотни раз я пыталась заставить себя заговорить с отцом о нашей судьбе и никак не могла решиться. Мой отец — странный человек. Он умен, добр, решителен, у него множество достоинств и только один серьезный недостаток. Он постоянно стремится кого-нибудь облагодетельствовать. Если бы ему дали такую возможность, он облагодетельствовал бы весь мир. Но мир, как видно, не хочет этого. И он занимается тем, что оказывает благодеяния своей семье. Вот он привез нас сюда, на этот остров, подверг нас десятилетнему заключению и уверен, что этим спасет нас от неминуемой гибели. Он притащил на остров этого несчастного надоедливого мальчика, потому что твердо убежден, что графский титул сделает меня счастливой. Он бежал от общества, но никто так суеверно не считается с общественным мнением, как он. Выдать дочь замуж за своего секретаря! Нет, он никогда не решится на такой банальный поступок. Даже на острове.
Фрэнк. Я не хочу жаловаться, Пэми, на вашего отца, на общество, на жизнь. Я хочу бороться, а не жаловаться. Я не буду выпрашивать вашей руки. Я возьму ее штурмом.
Памела. Вы просто прелесть, Фрэнк.
Фрэнк. Я хочу рассказать вам кое-что, Пэми. Но вы должны дать мне слово, что о нашем разговору не узнает ни один человек.
Памела. Вы сомневаетесь во мне.
Фрэнк. Нет, конечно. Но дело до такой степени значительно, что… Простите меня, Пэми, я просто не понимаю, что говорю. Я слишком взволнован. (Оглядывается, говорит вполголоса.) Вы только что говорили, что я редко бываю дома и по целым дням брожу по острову. Мне кажется, что вы даже немножко сердитесь на меня за это.
Памела. Совсем немного, чуть-чуть…
Фрэнк. Кропотливо, изо дня в день, я изучал геологическое строение острова. Он занимает двести шестьдесят километров в длину и семьдесят восемь в ширину. Длинными сторонами он выходит на Восток и на Запад. Его восточное побережье скалисто и довольно значительно приподнято над уровнем моря. Западное, наоборот, — представляет собою сплошной пляж, который тянется больше, чем на двести километров. Я составил подробнейшую карту острова. (Вынимает из кармана карту и показывает ее.) Уже на другой день после приезда некоторые признаки показали мне… (оглядывается), что на острове должна быть, нефть. Но я не торопился с выводами. Тысячи болванов в тысяче случаев подняли бы крик: «Нефть, нефть!», если бы даже имели десятую долю моих данных. Но я был осторожен, Пэми. Я слишком много страдал в жизни, чтобы быть торопливым. Терпение и выдержка. Знаете,, как на севере охотятся на волков? О, это сложная штука! Сначала их выслеживают, — они бродят семействами, — потом прикармливают. Проходит время. Волки хитры, но человек еще хитрее. Он не стреляет, он ждет. И вот наконец все готово, ошибки быть не может. Человек окружает стаю — и тогда ей нет выхода. Тогда он бьет, бьет, бьет одного за другим, всех наповал. Я был очень осторожен. Целый год я производил исследования. Сейчас сомнений нет. Все западное побережье вместе с этим, длинным мысом, который ваш отец назвал в вашу честь мысом Памелы, представляет собою сплошное месторождение нефти. Я исследовал образцы. Нефть исключительного качества. По своему характеру она напоминает румынскую, но значительно лучше. Я не люблю хвастаться, Памела, но мое открытие имеет совершенно экстраординарное мировое значение.
