350. «Средь шумного бала, случайно…» [360]
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал.
Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид,
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.
В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь —
Я вижу печальные очи,
Я слышу веселую речь;
И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю…
Люблю ли тебя — я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!
1851
351. «Ты помнишь ли, Мария…» [361]
Ты помнишь ли, Мария [362],
Один старинный дом
И липы вековые
Над дремлющим прудом?
Безмолвные аллеи,
Заглохший, старый сад,
В высокой галерее
Портретов длинный ряд?
Ты помнишь ли, Мария,
Вечерний небосклон,
Равнины полевые,
Села далекий звон?
За садом берег чистый,
Спокойный бег реки,
На ниве золотистой
Степные васильки?
И рощу, где впервые
Бродили мы одни?
Ты помнишь ли, Мария,
Утраченные дни?
352. «Ты не спрашивай, не распытывай…» [363]
Ты не спрашивай, не распытывай,
Умом-разумом не раскидывай:
Как люблю тебя, почему люблю,
И за что люблю? и надолго ли?
Ты не спрашивай, не распытывай:
Что сестра ль ты мне? Молода ль жена
Или детище ты мне малое?
И не знаю я и не ведаю,
Как назвать тебя, как прикликати.
Много цветиков во чисто?м поле,
Много звезд горит по подне?бесью,
А назвать-то их нет умения,
Распознать-то их нету силушки.
Полюбив тебя, я не спрашивал,
Не разгадывал, не распытывал;
Полюбив тебя, я махнул рукой,
Очертил свою буйну голову!
1851
353. «Не ветер, вея с высоты…» [364]
Не ветер, вея с высоты,
Листов коснулся ночью лунной;
Моей души коснулась ты —
Она тревожна, как листы,
Она, как гусли, многострунна.
Житейский вихрь ее терзал
И сокрушительным набегом,
Свистя и воя, струны рвал
И заносил холодным снегом.
Твоя же речь ласкает слух,
Твое легко прикосновенье,
Как от цветов летящий пух,
Как майской ночи дуновенье…
1851 или 1852(?)
354. «Край ты мой, родимый край!..» [365]
Край ты мой, родимый край!
Конский бег на воле!
В небе крик орлиных стай!
Волчий голос в поле!
Гой ты, родина моя!
Гой ты, бор дремучий!
Свист полночный соловья!
Ветер, степь да тучи!
<1856>
355. «В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба…» [366]
В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба
Грянула; с треском кругом от нее разлетелись осколки;
Он же вздрогнул, и к народу могучие медные звуки
Вдаль потекли, негодуя, гудя и на бой созывая.
1855
356. «Ходит Спесь, надуваючись…» [367]
Ходит Спесь, надуваючись,
С боку на? бок переваливаясь.
Ростом-то Спесь аршин с четвертью,
Шапка-то на нем во целу сажень,
Пузо-то его всё в жемчуге,
Сзади-то у него раззолочено.
А и зашел бы Спесь к отцу к матери,
Да ворота не крашены!
А и помолился б Спесь во церкви божией,
Да пол не метён!
Идет Спесь, видит: на небе радуга;
Повернулся Спесь во другую сторону:
Не пригоже-де мне нагибатися!
1856
357. «Не верь мне, друг, когда, в избытке горя…» [368]
Не верь мне, друг, когда, в избытке горя,
Я говорю, что разлюбил тебя,
В отлива час не верь измене моря,
Оно к земле воротится, любя.
Уж я тоскую, прежней страсти полный.
Мою свободу вновь тебе отдам,
И уж бегут с обратным шумом волны
Издалека к любимым берегам!
1856
358. «Звонче жаворонка пенье…» [369]
Звонче жаворонка пенье,
Ярче вешние цветы,
Сердце полно вдохновенья.
Небо полно красоты.
Разорвав тоски оковы,
Цепи пошлые разбив,
Набегает жизни новой
Торжествующий прилив;
И звучит свежо и юно
Новых сил могучий строй,
Как натянутые струны
Между небом и землей.
<1858>
