«Не спеши, моя красавица, постой:
Мне не долго побеседовать с тобой;
Оберни ко мне прекрасное лицо,
Есть еще к тебе заветное словцо:
Скажи, любишь ли ты молодца, меня,
И каков кажусь тебе удалый я?»
Лицо девицы-красавицы горит,
Потупивши ясны очи, говорит:
«Не пристало мне ответ такой держать
И пригожество мужское разбирать!»
— «Не спросил бы я, да вот моя беда:
Я сбираюсь в понизовы города;
Волгой-матушкой в расшиве [496] погулять,
На чужбине доли, счастья поискать».
(Помутился вдруг девицы светлый взгляд;
Побледнела, словно тонкий белый плат.)
— «Уж зачем бы меня, девицу, пытать,
Коли едешь, коли вздумал покидать?
Видит бог, как я любила молодца!
Может, больше — грех и молвить — чем отца!
Всё на свете за него бы отдала!
Да ему, уж видно, стала не мила!»
— «Ты мила мне пуще прежнего теперь;
Не словам — хотя божбе моей поверь.
Для тебя же я сбираюсь в дальний путь,
Чтоб трудами выйти в люди как-нибудь;
Чтоб, вернувшись, быть на родине в чести;
Чтоб смелее от венца тебя вести.
Понизовые привольные края:
Не последний за другими буду я».
— «Волга-матушка бурлива, говорят;
Под Самарою разбойники шалят;
А в Саратове девицы хороши:
Не забудь там красной девицы-души!»
— «Не боюсь я Волги-матушки валов,
Стеньки Разина снаряженных стругов;
Не прельстит меня ничья теперь краса,
Ни такие ж с поволокою глаза;
Страшно только мне верняться невпопад:
Тот ли будет на тебе тогда наряд?
Встретишь молодца ты в ленте золотой
Или выдешь на крылечко под фатой?»
— «Коли шутишь — не до шуток мне — до слез?
Коли вправду — кто ж так девицу обнес?
С кем иным, как не с тобою, молодцом,
Поменяюсь обручальным я кольцом?
Для кого блюла девичью красоту,
Для того и русу косу расплету;
Гробовой скорей покроюсь пеленой,
Чем, без милого, узорчатой фатой».
<1827>
Гуляет по Дону казак молодой;
Льет слезы девица над быстрой рекой.
«О чем ты льешь слезы из карих очей?
О добром коне ли, о сбруе ль моей?
О том ли грустишь ты, что, крепко любя,
Я, милая сердцу, просватал тебя?»
— «Не жаль мне ни сбруи, не жаль мне коня!
С тобой обручили охотой меня!»
— «Родной ли, отца ли, сестер тебе жаль?
Иль милого брата? пугает ли даль?»
«С отцом и родимой мне век не пробыть;
С тобой и далече мне весело жить!
Грущу я, что скоро мой локон златой
Дон быстрый покроет холодной волной.
Когда я ребенком беспечным была,
Смеясь мою руку цыганка взяла.
И, пристально глядя, тряся головой,
Сказала: „Утонешь в день свадебный свой!“»
— «Не верь ей, друг милый, я выстрою мост
Чугунный и длинный хоть в тысячу верст;
Поедешь к венцу ты — я конников дам:
Вперед будет двадцать и сто по бокам».
Вот двинулся поезд. Все конники в ряд.
Чугунные плиты гудят и звенят;
Но конь под невестой, споткнувшись, упал,
И Дон ее принял в клубящийся вал…
«Скорее бандуру звончатую мне!
Размыкаю горе на быстрой волне!»
Лад первый он тихо и робко берет…
Хохочет русалка сквозь пенистых вод.
Но в струны смелее ударил он раз…
Вдруг брызнули слезы русалки из глаз,
И молит: «Златым не касайся струнам,
Невесту младую назад я отдам.
Хотели казачку назвать мы сестрой,
За карие очи, за локон златой».
1835