Переведи часы назад (сборник) - Рубальская Лариса Алексеевна (книги серии онлайн .txt) 📗
– Вы на это способны?
– Сейчас уже вряд ли, раньше была очень влюбчивой.
– А как муж относился к вашим романам?
– Ну какие романы – просто состояние влюбленности... Давид нисколько не усложняет, а, наоборот, облегчает мою жизнь.
– Вы имеете в виду домашнее хозяйство?
– Нет, я не считаю, что надо заставлять мужчину стирать белье или подметать. С этим я и сама прекрасно справляюсь, тем более что детей у меня нет. Гости, правда, каждый день бывают. Но я очень люблю готовить. Едем с мужем на рынок, закупаем продукты. Меня еще бабушка приучила к тому, что в доме должен быть полный обед: соленые огурчики, квашеная капуста, суп, второе...
– Огурчики тоже с рынка?
– Консервацией я сама занимаюсь. Летом все выходные на даче копаюсь. Одним словом, заботы у меня, как у всякой женщины.
– Но не всякая женщина может позволить себе купить квартиру в престижном доме на Кутузовском проспекте.
– Мы ее не покупали. Здесь раньше была коммуналка. Мы по обычному объявлению просто съехались с мужем, а две не слишком дружные соседки получили по отдельной однокомнатной квартире. Мы ничего не ломали и не перестраивали. Нам вполне хватает двух комнат, хоть они и не слишком большие. Многие говорят, что я могла бы себе позволить более «звездную» жизнь.
– Наверное, вас любят не только за песни, но и за то, что вам при такой популярности удается оставаться самой собой.
– Я родилась в очень простой семье. Не было у меня никаких покровителей. Небеса отметили меня способностью писать и потихонечку подниматься наверх (я чувствую, что лестница еще не закончилась). Но талант был дарован мне той, какой я была тогда. Если изменюсь, могу потерять все. Боюсь даже разорвать привычный круг «работа – поэзия – дом». На жизнь вполне хватает. Мои потребности не растут, я могу сегодня больше, чем хочу. Амбиции свойственны либо молодым, либо пустым. Ко мне же известность пришла, когда я была состоявшейся личностью. У японцев есть пословица: «Спелый рис держит голову вниз». Я, видимо, уже спелый рис. Все, что нужно, у меня есть: квартира, дача, правда, на 101-м км, «Нива». А о полах с подогревом, «мерседесе», особняке не мечтаю.
– Особняка у вас пока нет, но квартира обставлена с большим вкусом.
– Давид все обустраивал своими руками: сам делал лепку на стенах и потолке, собрал из двух люстр кухонный абажур под старину. Вообще интерьером занимается он, я только мешаю.
– Обстановка у вас стильная и, по-моему, вся мебель старинная.
– Это лишь малая часть из того, что осталось после моего вмешательства. Давид просто помешан на старых вещах, со всех помоек несет в дом какие-то крючки, полочки, замочки. Когда мы съезжались, он привез всю мебель, оставшуюся, по-моему, от его бабушки. Я хотела поменять ее. В результате нашли компромисс: муж купил новый кожаный гарнитур... под старину. Но часть бабушкиного наследства тоже оставил волевым решением.
– А компьютер нужен вам для работы?
– Я стихи в голове держу.
– Ваши ангелочки «вписались» в него как нельзя лучше.
– Да, ангелов я собираю. Чувствую, что они все время летают надо мной, оберегая в жизни. Одна художница сделала нам копию картины Буше. Когда я на нее смотрела, мне казалось, что в углу обязательно должны быть ангелочки. И я начала их коллекционировать.
– Вы еще коллекционируете настенные тарелки?
– Из всех стран их привозим. К сожалению, поздно начали.
– А сухой корм, разбросанный по квартире, – это так надо?
– Таким образом наша любимица – пуделек Фенечка запасы на день делает. Но мы ей все прощаем.
– Какое у вас любимое место в доме?
– Конечно, кухня. Здесь и столовая, и гостиная, и «репетиционная».
– Что значит «репетиционная»?
– Когда я напишу новый текст, заставляю Давида сесть, отложить газету и слушать. И пою ему, всегда на один и тот же мотив, так как со слухом у меня не все в порядке. Муж – первый, самый строгий и пристрастный слушатель моих песен.
– Бывает, что и «заворачивает» текст?
– Запросто.
– Говорят, эстрада – «легкий» жанр. Это так?
– Это сладкий жанр. Захожу я в магазин, а там Аллегрова поет на мои стихи: «Но не было измен...». Еду в такси, из магнитофона голос Саши Малинина: «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала...». Ребята на улице играют на гитарах: «Куда ты денешься...». Продавщицы на рынке меня узнают, цены снижают. Это приятно.
– Вам не сложно писать «мужские» песни, например для Малинина, Муромова или Буйнова?
– Наверное, все дело в ангелах. Оказывается, с давних времен ведется нескончаемый спор: мужского или женского они пола? Думаю, всякие бывают. Потому что тот, кто мне помогает, приводит меня порой в странное состояние, когда я пишу абсолютно мужские, мужественные тексты.
СТРАННАЯ ЖЕНЩИНА
Желтых огней горсть
В ночь кем-то брошена.
Я твой ночной гость.
Гость твой непрошеный.
Что ж так грустит твой взгляд?
В голосе трещина.
Про тебя говорят —
Странная женщина.
Странная женщина, странная,
Схожа ты с птицею раненой,
Грустная, крылья сложившая,
Радость полета забывшая.
Кем для тебя в жизни стану я?
Странная женщина, странная.
Я не прошу простить,
Ты ж промолчишь в ответ.
Я не хочу гостить
И уходить в рассвет.
В грустных глазах ловлю
Искорки радости.
Я так давно люблю
Все твои странности.
НА ПОКРОВКЕ
По старенькой Покровке
Крадется ночь-воровка,
Колдует и пугает, ведет свою игру.
А я, ее сыночек, гуляю этой ночью
И сам пока не знаю,
Где окажусь к утру.
На Покровке я родился,
На Покровке я крестился,
На Покровке я влюбился,
Коренной ее жилец.
На Покровке, на Покровке
Вьется жизнь моя веревкой,
А веревке, как ни вейся,
Будет где-нибудь конец.
На старенькой Покровке
Весенняя тусовка,
В зеленые одежды закутались дворы.
А я пройду по маю и чей-то взгляд поймаю,
Хоть я уже не в гору,
Но все же не с горы.
На Покровке я родился,
На Покровке я крестился,
На Покровке я влюбился,
Коренной ее жилец.
На Покровке, на Покровке
Вьется жизнь моя веревкой,
А веревке, как ни вейся,
Будет где-нибудь конец.
На старенькой Покровке
К трамвайной остановке
Пойду я на свиданье, как в прежние года.
Покровские ворота закрыты для кого-то,
А для меня, я знаю,
Открыты навсегда.
НЕ ДОЛГО ДУМАЯ
Ночь была теплой, как чай недопитый.
Воздух таким упоительным был.
Понял я вдруг, ты и есть Афродита,
Пену я сдул и тебя полюбил.
Я любовался изгибами тела,
Греческий миф для себя я открыл.
Был я влюблен, только ты не хотела,
Чтоб я тебе о любви говорил.
Не долго думая, с небес
Ко мне в ту ночь спустился бес.
Не долго думая, мне голову морочил.
Но оказалась ты не той
Моей несбывшейся мечтой,
Одной из тысячи ночей недолгой ночью.
Что ж ты, богиня, меня не спросила —
Что я люблю и чего не люблю?
Искру зажгла и сама ж погасила,
И вся любовь покатилась к нулю.
Теплая ночь приближалась к рассвету,
Куталась ты в одеяло из сна.
Понял я вдруг – ничего в тебе нету,
Ты не богиня, а пена одна.
УДИВИТЕЛЬНО!
Подцепили изящно вы каперсу
