Поход кимвров - Йенсен Йоханнес Вильгельм (версия книг .TXT) 📗

Йоханнес Вильгельм Йенсен

Поход кимвров

В ЮТЛАНДСКОЙ ГЛУШИ

По Ютландии пробирался высокий старик в просторной одежде, с арфой за плечами и с посохом в руке наподобие третьей ноги; шагал он неторопливо, размеренно, но размашисто, подобно лосю, и за день успевал отмерить немало миль. Это был Норне-Гест, странствующий скальд, возвращавшийся с далекого юга.

Он держался центральной части страны, следуя старинной привычке иметь свободный обзор во все стороны; путь ему указывали холмы и линия водораздела; пользовался он и проторенными дорогами, если они попадались ему и вели в нужном направлении, столь же часто он отклонялся в сторону от них по тропам и следам, ведомым лишь ему да зверям лесным, которые проложили их; а иногда он шагал напролом, сквозь дремучие леса и дикие степи в ту сторону, куда тянулся самый полуостров, – по направлению к северу.

У него были свои крупные приметы: фьорды восточного побережья Ютландии, врезывавшиеся в сушу, словно глубокие карманы, один севернее другого, если считать от подошвы полуострова, начинавшиеся – одни от Балтийского моря и пролива Мидельфар как раз напротив берегов острова Фюн, другие – от Каттегата; последним был Лимфьорд. Старец сам не знал толком, сколько их всего, но хорошо знал каждый их фьордов в отдельности, относясь к ним, словно к живым существам; каждый из них по-своему отражал окружающее своей зеркальной поверхностью, вытянувшись далеко в сторону моря. А между фьордами расстилались восточно-ютландские пейзажи с холмами и лесами, густонаселенными и разделенными между многими племенами; в глубине плодородных долин виднелись сделанные в лесах просеки с зеленными пашнями, гумнами и выгонами, с заливными лугами по берегам рек – все обрамлено старыми дремучими лесами с охотничьими угодьями, обширнейшими непроходимыми чащами в глубине и с поясом общественных пастбищ на опушках. Вдали, над вершинами деревьев, курился дым, выдавая скрывавшиеся в лесу жилища, а по фьордам скользили суда – тяжелые парусники. Еще дальше, за фьордами, туманной дорогой в чужие края легло море; на фьордах и морских побережьях население было плотнее всего и поддерживало постоянное общение с внешним миром.

Внутри страны, там, где пробирался Гест, население было редкое. Лишь кое-где на лесных полянах встречались вновь отстроенные крестьянские дворы, окруженные недавно вспаханной целиною, с еще не выкорчеванными пнями и многочисленными валунами; слышался деревянный колокольчик пасущихся коров, и ветер приносил едкий запах дыма от очагов новоселов и лай их собак. Тогда Норне-Гест делал большой крюк, чтобы обойти двор, – он не любил заходить за границу личных владений и предпочитал держаться промежуточной зоны, разделявшей смежные селения и усадьбы: лучше оставаться на свободной земле, вне защиты закона и права, но зато и в меньшей зависимости от людей! Кругом было немало усадеб, где старец был бы желанным гостем, но он на этот раз намеренно избегал всякого жилья, так как спешил пробраться подальше к северу.

В те времена можно было при желании пройти всю Ютландию из одного конца в другой, не выходя из леса, никем не замеченным и не встретив ни одного живого существа, кроме кабана да оленя. Норне-Гест не прятался, но просто ему было спокойнее так; когда ему хотелось оглядеться вокруг, он выходил на открытые места; когда же случалось редкий раз встретить пастухов, охотников или просто путников, те обычно сразу узнавали его и не задерживали, если он сам не выражал желания остановиться и побеседовать.

Норне-Геста всякий узнавал издалека.

Все путники соблюдали при встречах осторожность, и забавно было следить за поведением двух случайно наткнувшихся друг на друга при выходе или при входе в лес людей; оба с натянутым видом старались разминуться как-то бочком, не переставая наблюдать друг за другом; зоркий наблюдатель мог издалека понять по их движениям, что они держали стрелы наготове и потрясали колчанами; потом оба словно исчезали, приникая к земле, прикрываясь щитами, или прямо как сквозь землю проваливались и снова, словно из-под земли, вырастали и удалялись друг от друга, повернувшись спинами, но все время глядя через плечо назад, пока не теряли друг друга из виду. Население отдельных областей, разделенных фьордом, рекой или болотом, избегало выходить за границу своих владений, и, встречаясь на межах, люди были настроены далеко не дружелюбно; на границах всегда находилась стража, которая глядела в оба, и стоило вынырнуть из кустов двум молодцам по одну сторону границы, как тотчас же вырастали двое и по другую ее сторону; и те и другие брали луки на прицел и потрясали в воздухе копьями, пугая соседей и недвусмысленно свидетельствуя о своих намерениях. Никаких хитростей: сходись грудь в грудь, если тебе нужно что-нибудь!..

И много было в те времена в Ютландии таких обособленных владений – столько же, сколько фьордов, по которым люди в свое время проникли в глубь страны, где они размножились и распались на отдельные независимые племена, называвшие по-разному и себя, и соседей; впоследствии многие имена были позабыты, но некоторые оставили о себе долгую память; были племена и вовсе безвестные, но стоило приблизиться к их границам, чтобы убедиться в их существовании!

Все эти племена выросли из мелких отдельных родов, живших первоначально на больших расстояниях и враждебных друг другу, хотя и общего корня. Натянутые отношения между соседями заставляли всех постоянно держаться начеку, не выпускать из рук оружия – более опасных врагов, чем ближайшие соседи, у них ведь не было; если же опасность грозила откуда-нибудь извне, опасность серьезная настолько, что заставляла их забывать свою вечную междоусобицу, – им легко было объединиться; они поднимались всем миром и огромными ордами переходили границы, сплотившись против общего врага, а иногда и совсем уходили из страны навстречу новым неведомым судьбам, если так определяли небесные знамения. Ютландия еще в доисторические времена выслала много таких пестрых орд, неожиданно появлявшихся в разных местах Европы и оставлявших там о себе память более прочную, нежели в самой Ютландии; и в будущем ей предстояло породить еще много таких выходцев.

Норне-Гест пробирался по Ютландии как раз в один из таких периодов, когда природа готовила подобное слияние сил; пока же отношения между округами и даже волостями и отдельными усадьбами были до крайности натянутые; все были вооружены до зубов – для сохранения мира.

Гест намеревался побывать у кимвров, живших в глухих местах по Лимфьорду. По пути он везде замечал признаки военного положения, а встречные пастухи и полесовщики рассказывали ему о разбойничьих набегах жителей северных фьордов на жителей соседних областей, у которых грабители угоняли скот, – быстрый способ пополнить постоянную убыль в своих собственных стадах! Рассказывали и о том, как бонды жгут усадьбы бондов; о междоусобных распрях и стычках, ведущихся с переменным успехом для воюющих сторон; о торжественных жертвоприношениях и пирах на всю округу, о славных поединках, о любовных приключениях, недавно сочиненных насмешливых и бранных песнях, – словом, обо всем, чем живет и волнуется окрестность и что жужжит в ушах путника, как только он подойдет к ней поближе, хотя бы она и казалась издали самой мирной глушью. Гест прислушивался и запоминал.

Он охотно бывал в Ютландии, особенно в северной, где все еще дышало стариною, уже давно уступившей место новым порядкам и обычаям на его родных островах. Подчас ему казалось даже, будто он переносится в самые давние времена, которые пережил вместе с древними переселенцами, осевшими в этих местах; здесь еще продолжали чтить те же небесные и земные святыни, к которым он сам привык относиться с уважением. Среди сурового населения фьордов ему часто встречались лица, которые как будто были ему знакомы в силу сходства своего с предками, бывшими его спутниками на заре времен, но как бы не существовавшими ни для кого из ныне живущих.