Замок отравителей - Брюссоло Серж (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Серж Брюссоло

Замок отравителей

ГЛАВА 1

О ТОМ, КАК ДРОВОСЕК ЖЕАН СТАЛ

СТРАНСТВУЮЩИМ РЫЦАРЕМ МОНПЕРИЛЕМ

Ему часто снился тот бой. А у него в те далекие времена было совсем другое имя — Жеан.

Среди ночи, как наяву, вдруг возникал строй несущихся разгоряченных лошадей; их грудь защищала сталь, их защищенные сталью головы зловеще поблескивали на солнце.

Он снова видел и себя, одиноко стоящего посреди поля; его руки судорожно сжимали рукоять топора.

От страха очень потели ладони, скользили по топорищу, и он был вынужден вытирать их о землю. Об эту добрую землю, за которую столько людей проливали кровь.

Он всегда боялся лошадей, потому что эти животные служили благородным господам, а не вилланам, он не привык к ним, и никогда в жизни они не казались ему такими огромными.

Больше, чем все остальное, его постоянно преследовал чеканный цокот тяжелых копыт. Их дробь поднималась по щиколоткам и коленям, сильным рокотом отзывалась в животе, приводя в беспорядок внутренности, превращая его в подобие барабана, обтянутого содрогающейся человеческой кожей. Он знал, что через некоторое время эти копыта растопчут его: такова была участь пеших солдат, участвовавших в битве. Здоровенные пехотинцы, бывшие, как правило, обычными пикейщиками, привыкли к работе с мотыгами, а не с пиками, они умели ловко резать своих кур, а не вражеских наемников, опытных в ратном деле. И всегда случалось, что именно крестьян, крепостных, разного рода вилланов, считавшихся ничтожным человеческим мясом, кидали навстречу лошадям, дабы ослабить натиск рыцарей. Живое препятствие, мятущееся и истерзанное, чаще всего попадало под копыта; парадные кони, натыкаясь на него, с неистовым ржанием вставали на дыбы, били копытами, падали, опрокидывали и давили своих всадников.

Жеан никогда прежде не убивал. Он сразу почувствовал себя маленьким, неуклюжим, не знающим, как и что делать, — ведь до сих пор он рубил своим топором только деревья. Неужели и лошадей можно рубить, как дубы? Их ноги казались одновременно и грозными, и хрупкими. Они приводили его в замешательство.

Сражение разворачивалось скверно. Конные атаки и контратаки лишили поле зеленого покрова, вскрыли чернозем, уничтожили последние травинки. Жеан знал, что вот-вот копыта пройдутся по его телу, обнажив белые, как мел, кости.

Он уже видел, что произошло с Маленьким Пьером, Большим Рене, рябым Бернаром — товарищами, с которыми вместе убирали урожай и пировали. Жеан видел, как они падали под ударами длинных мечей рыцарей, и мозги вываливались из их рассеченных голов. А ведь они были здоровяки хоть куда, как кремень. В такой свалке самый сильный крестьянин превращался в неловкого бесхитростного ребенка, ничего не смыслившего в атаках и защите от них. Все это было знакомо только господам, воспитанным на обожании оружия.

Лучники находились в лучшем положении, чем пехота, поскольку творили чудеса со своими луками из тиса. Невидимые, они заставляли слушать себя свистом смертоносных стрел. А что мог противопоставить он, Жеан-дровосек, умеющий рубить деревья и колоть поленья, железным воинам, двигавшимся на него огромной волной?

Раньше он всегда смотрел на рыцарей как на особую человеческую расу. Кентавры. Люди, созданные разрушать, одним движением руки приносящие смерть. Люди из железа, разрушители, покрывшие себя сеткой из стальных колец и умеющие рубить руки, головы… Едва ли они смогли бы смастерить пару сабо или глиняный горшок…

Сражение разворачивалось скверно. Да и место было хуже некуда. Спрятаться-то негде, разве в след от копыта, в котором только дьявол смог бы присесть, чтобы облегчиться. Все шло прахом. Уже разорвали все орифламы, пустив их на перевязку ран. И все это «быдло» можно было принять за штандарты, тогда как люди просто-напросто истекали кровью.

Пали почти все. И остатки войска Брюнуа де Сольпьер медленно отступали, пока не оказались прижатыми к холму Монпериль, этой шишке на ровном месте, на верху которой возвышался укрепленный дом старика Брюнуа. Простенькая крепостишка с бревенчатым тыном. Брюнуа не был настолько богат, чтобы позволить себе каменный замок. И все-таки Жеану нравилась эта цитадель. Ведь и он приложил к ней руку. Немало деревьев для тына было срублено именно его топором.

Брюнуа с трудом, тяжело дыша, взобрался по склону холма; его кольчуга была местами разорвана, от крови уже начинали ржаветь колечки. Седые волосы выбились из-под шлема, и стало видно, что господин этот весьма стар.

И тут кровь ударила в голову Жеана; с поднятым топором он бросился навстречу вражеской коннице.

Он рубил налево и направо, словно получил приказ проложить просеку в густом лесу. Ноги, руки взлетали в воздух, как раньше взлетали травинки и былинки. Жеан не соображал, что делает. Он с такой силой погружал свой топор лесоруба в железо, что его плечам приходилось напрягаться, чтобы выдернуть его. Жеан сразил одну лошадь, потом другую, третью… Он не хотел быть раздавленным, словно мышь сапогом жнеца.

Ему открылось, что люди напрасно прячутся за железом; плоть под ним так же податлива, как и деревья. Изумленные всадники расступались перед ним, боясь столкнуться с этаким мужланом, который ни с того ни с сего дробил им кости, отрубал ноги их холеных коней, кромсал благородных дворян.

Жеан одним махом разрубал пики с развевающимися на их концах орифламами, с геральдическими зелено-голубыми цветами, словно заготовлял хворост, дрова на зиму.

Заблудившись в лесу сражения, рыцари подбадривали себя боевыми кличами на латыни и отважными девизами, а Жеан ограничивался простым «ух», и после каждого такого выдоха лилась чья-то кровь.

Да. «Ух!» — и падала лошадь, разлетался на кусочки треугольный щит, шлем раскалывался, словно скорлупа ореха.

Жеан мстил за унижения, наказывал за спесь и чванство, за презрение к простолюдинам.

И он кричал это рыцарям: «Чем ваша кровь отличается от моей? Она быстрее течет? Облегчить вам смерть?»

Перед ним были не боги, а простые смертные, которые, умирая, испытывали боль и страх, подобно всем людям и животным.

И тут не могли помочь ни вера, ни молитва, ни всеобщее благословение.

В какой-то момент сквозь оглушавший его гнев Жеан услышал слабый зов Брюнуа.

Старый хозяин сидел на склоне холма, его борода покраснела, пальцы рук ослабли и не могли больше сжимать эфес меча; сокрушенный от полученных ударов, Брюнуа умирал.

— Ты… — простонал он, — подойди… Ты из моих, но я не знаю твоего имени… Кто ты?

— Меня зовут Жеан, — ответил тот. — Дровосек, сын свинопаса Пьера и его жены Пернелии. Они умерли во время чумы.

— Ты бился отважнее, чем мои солдаты, — выдохнул Брюнуа. — Десяток таких людей, как ты, и еще неизвестно, что было бы.

Жеан промолчал. Ему было стыдно предстать забрызганным с ног до головы кровью перед своим сеньором. Красным от крови был и топор. Хотелось ответить, что не отвага тому причиной, а ярость и гнев. Вспомнить о своем стыде, когда союзники Брюнуа покинули того в разгар битвы после того, как нагло попытались увеличить цену за свою поддержку.

— У меня нет больше золота! — крикнул им тогда старик.

— В таком случае мы уходим, — заявили рыцари. — Ты недостаточно богат, чтобы мы участвовали в этой войне. Чума побери всех нищих, затевающих такую войну! Позови нас, когда накопишь деньжат.