Твердыня тысячи копий - Ричес Энтони (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Вот и принеси. А здесь тебе нечего делать. Понял? Да, и кстати, попутно маленький совет. Если еще раз услышу, как ты распинаешься про своего Корва и его сегодняшние подвиги, тебя ждет болезненный урок на тему «Закрой пасть». Поговаривают, будто ты над своим центурионом трясешься, как клуша над цыпленком, болтаешь о нем каждому встречному и поперечному. Может, это тебя, а не меня надо бы звать гарнизонным сортиром? Раз на большее ты не способен? А теперь пошел вон.
Весь побагровев, Шрамолицый зашагал прочь, кипя гневом, но мясистый центурион уже забыл о нем, повернувшись к начальнику караула:
– Так он что, действительно там засел и не вылазит? Не желает носа казать?
Циклоп молча кивнул; его расстроенные чувства до того бросались в глаза, что даже Юлий, который при других обстоятельствах тут же наорал бы на него, приказал взять себя в руки и заняться делом, лишь хлопнул тессерария по плечу.
– Ладно… Сходи-ка проследи, чтобы люди привели в порядок оружие, да пусть закутываются в плащи и отдыхают до утра. Поговаривают, спозаранок опять на марш, охотиться за новыми синеносыми башками.
Циклоп вновь кивнул, отсалютовал могучему центуриону и пошел исполнять приказ. Юлий задумчиво разглядывал палатку и ее задернутый проем, наконец обреченно махнул рукой и шагнул внутрь. Там он обнаружил сидящего в полутьме Марка, который так и не удосужился снять доспехи, вымазанные запекшейся кровью убитых.
– Вот еще новости! Эй! Давай, парень, ты же сотник, встряхнись. У тебя там раненые, а ты их бросил на попечение своего опциона. И вообще, я бы на твоем мес…
– Он мертв, Юлий. Мертв. Мой лучший, единственный друг на свете…
Центурион проследил за бесконечно усталым, пустым взглядом – и вздрогнул. На земле, словно подпирая палаточную стенку, стояла отсеченная голова Тиберия Руфия, в ответ взиравшая на молодого сотника остекленевшими глазами.
– Чтоб мне провалиться! Да ты совсем… да как же…
Окончательно потеряв дар речи, здоровяк-центурион только потряс головой от возмущения и потянулся вниз.
– Оставь. Его. В покое!
Чуть ли не звериная, едва сдерживаемая свирепость, прозвучавшая в голосе Марка, заставила командира Пятой замереть на месте. Он медленно повернулся к своему товарищу и очутился лицом к лицу с человеком, в котором с трудом признал молодого парня, сумевшего выбраться практически из пропасти и доросшего до тунгрийского сотника. Марк заговорил вновь, цедя слова сквозь стиснутые зубы:
– Не вздумай его тронуть. Ты понял меня? Я еще не все ему сказал, не все объяснил.
И тут он вдруг обмяк, будто внутри что-то поддалось. Будто свечу задуло.
– Просто оставь меня с ним, ладно? Нам надо попрощаться…
Юлий выпрямился и беспомощно повел могучими плечами.
– Марк, послушай… Так нельзя, это неправильно…
Юный центурион медленно съехал спиной по парусиновой стенке, не сводя взгляда с мертвой головы. Юлий только глаза закатил и, раздраженно оскалив зубы, вылетел из палатки.
– Ты! Стоять!
Проходивший мимо ауксилий испуганно дернулся при диком окрике, замер по стойке смирно и выпучил глаза, ожидая худшего.
– Светильник и масло! В палатку твоего центуриона! Живо, сволочь!
Трибун Скавр вернулся к себе в палатку уже на закате, когда солнце коснулось западного горизонта. Взгромоздил шлем и перевязь с мечом на небрежно обтесанный стол, после чего скупым кивком пригласил присесть двух старших центурионов. Вслед за успешным набегом на становище сельговов и резней, которую устроили два римских легиона, его в компании других командиров вызвали к наместнику провинции на совещание, затянувшееся до самого вечера. Скавр буркнул что-то негромкое телохранителю, и великан-германец, кивнув в ответ, ступил наружу, встал в охранение.
– Арминий проследит, чтобы нас не беспокоили. То, что я хочу сказать, предназначено исключительно для ваших ушей, по крайней мере, на текущий момент.
Приняв винную чашу из протянутой руки примипила Фронтиния, Скавр поднял ее, молчаливо приветствуя обоих офицеров, и осушил одним глотком.
– Спасибо, Секст. Митра необоримый, если б вы только знали, до чего мне этого не хватало. Просто диву даюсь, как наш воздержанный скромник Ульпий Марцелл вообще сумел дослужиться до претора. У него о добром кубке и мечтать не смей, хотя бы и после славной рубки… Ладно. Как люди?
Прежде чем ответить, Фронтиний провел ладонью по налысо бритой голове. Выглядел он изрядно уставшим.
– Трибун, наш участок лагеря уже полностью обустроен. Сторожевое охранение выставлено. Обе когорты отдыхают. Караулы удвоены. На случай, если варвары попытаются просочиться к нам под покровом темноты.
Его коллега, старший центурион Второй когорты Нэуто, согласно кивнул.
– Утром больше всего досталось Первой когорте, так что мы решили, пусть моя Вторая и займется караулами.
Скавр ничуть не удивился, услышав о принятом решении. С момента своего назначения на должность командира обеих тунгрийских когорт вслед за преждевременной кончиной префекта Второй и одновременного повышения в чине до трибуна, что отражало возросшую ответственность и социальное положение, Скавр убедился в отличной слаженности, которой отличалась работа обоих примипилов. Их решения крайне редко требовали пересмотра или вмешательства.
– Потери подсчитали?
Даже не заглядывая в раскрытый диптих восковой табулы, которую Фронтиний держал в руке, посуровевший примипил доложил:
– Сто тридцать семь, из них восемьдесят семь безвозвратных. К рассвету, думаю, потеряем еще с дюжину тяжелораненых. По словам лекарей-капсариев, есть надежда, что со временем десятка два удастся вернуть в строй, но остальные для армии утрачены. Впрочем, практически все центурии сохраняют приемлемую боевую численность. Кроме, конечно, Шестой. Там дела совсем невеселые.
Трибун кивнул.
– Да. От наместника слова признательности и сочувствия. То же самое от имени легата Эквития и всего Шестого легиона. Эквитий, кстати, потом ко мне подошел, просил передать тебе привет и сказал, мол, требуй чего хочешь, всем поможем. Кроме, разумеется, пополнения людьми. И вот я думаю: что бы такое у него попросить?
Буквально за несколько месяцев до этого командир Шестого легиона был префектом Фронтиния, так что их отношения были прочны и доверительны. Примипил задумчиво покачал головой.
– Разве что сбагрить подальше юного Корва… А то он вновь начудил, весь лагерь про него только и гудит. Если так пойдет дальше… Ох, чует мое сердце, накличет он на свою шею – и наши заодно! – любопытствующих из штаба командования. Только кто ж его возьмет? Нет, трибун, боюсь, легат ничем нам не поможет.
Скавр задумался.
– Н-да… Ну а сам-то он как сейчас?
Фронтиний дернул плечом.
– Юлий докладывал, сидит-де как сыч в своей палатке на пбру с головой злосчастного Руфия и даже выходить не желает. Говорит, хватит, накомандовался, слишком многих друзей проводил на смерть. Давеча Антеноха, а теперь вот лучшего из лучших. Возможно, Дубн быстро привел бы его в чувство, но он в полусотне миль от нас, залечивает колотую рану в брюхе. Остается только Юлий, а он столь же толстокожий, как и я. Имейте, кстати, в виду, что Марк всерьез пытался приделать голову Руфия обратно.
Скавр кивнул.
– Теперь главное не попасть ему под руку. Ладно, оставим эту тему, время все залечит. Примипил Нэуто, как дела во Второй когорте?
– О новых смертях пока не докладывали, трибун. С другой стороны, тяжелораненых тоже нет, даром что утром потеряли пятнадцать человек убитыми. Секст предложил, чтобы зачин в следующей битве был наш, я не против. Тем более сомневаюсь, что после сегодняшнего в сельговах вообще остался боевой дух.
Скавр помассировал ладонью впалые щеки. Вокруг серых глаз отчетливо проступали темные круги из-за бесконечных стычек с варварами, которыми отмечена вся прошлая неделя.
– Не готов сказать, ждет ли что-то серьезное до конца этого года, но могу заверить, что военная кампания далеко не завершена. Во всяком случае, для нас.
